Элемента.L

— О, нет. Думаю, нет! Тебе случайно не встречались мужчины лет сорока с таким потрясающим цветом глаз? — спросила она, передразнив его интонацию на слове «потрясающий» и показывая на свои глаза.

— Э, дай подумать! — и он склонил голову на руку, и насупил брови, изображая мучительные раздумья, — Думаю, нет. Определенно, нет!

И вернулся к исходному беззаботному выражению лица.

— Но, если вдруг кого встретишь, — продолжала она, — будь добр, передай ему, что у него есть взрослая дочь.

— Насколько взрослая? — спросил он толи в шутку, то ли всерьёз.

— Достаточно взрослая, чтобы простить его, какими бы ни были причины, по которым он исчез.

Дэн оживился при слове «исчез».

— Что значит, исчез? Просто испарился и всё?

— Ну, почему сразу испарился. Ушёл. Просто ушёл. Даже записку оставил.

— С извинениями?

— Да, но скорее с пророчеством.

Она замолчала. Он смотрел с нескрываемым интересом.

— Не расскажешь?

— Расскажу, — ответила она, не ломаясь.

Она посмотрела, куда бы поставить кружку, но до стола было далеко, а прикроватной тумбочки не было. Дэн поднялся, отнёс кружки на стол, вернулся и забрался на кровать подальше к стене. Его ноги теперь были поперек кровати, её ноги он положил сверху на свои.

— Мама познакомилась с отцом, когда ей было лет двадцать. Просто на улице. Была поздняя весна. Она как раз заканчивала институт, а что делал он и почему был в этом городе, она так ни разу и не спросила. Они провели вместе незабываемую неделю, как она всегда говорит. Потому что как встретились, так и не расставались больше. Он даже с ней в институт ходил.

Дэн не перебивал. Ева вздохнула.

— Она, даже когда рассказывает, просто светится счастьем. Думаю, им было хорошо вместе. У меня есть единственная фотография, сделанная фотографом в парке, где они вдвоем. К сожалению, она чёрно-белая. Но они там действительно выглядят очень счастливыми. Ну, а потом он ушёл. Она встала утром, а его нет. На столе записка: «Когда-нибудь ты узнаешь, что я тебя действительно любил. Назови её Ева. Прости, но я должен вернуться!» Всё! А потом она узнала, что беременна. А когда я родилась, назвала меня Ева.

— Ты похожа на отца? — спросил Дэн.

— Не очень. Ну, только цветом глаз. Я как родилась с этими синими глазами, так они и не изменились. Хотя все говорили маме, что изменятся и всё такое. Но она была твёрдо уверена, что не изменятся, потому что у отца были такие глаза. Ей никто не верил. Но она оказалась права.

— Она пыталась его найти? — спросил Дэн серьезно.

— Нет, да и как? Да дело даже не в том, как, она просто даже не пыталась. Она сказала, что раз он ушёл, значит, так действительно было надо. И точка. И ни обиды, ни ненависти, ни сожаления, ничего. Родственники мои неоднократно подозревали даже, что, может, он колдун какой.

— А ты как думаешь? Кем он был? — спросил Дэн заинтересованно.

— Не знаю!

Ева поменяла позу, потому что у неё начала затекать спина. Дэн помог ей, подвинув её ноги к себе поближе, и так и остался их держать.

— В детстве мне нравилось думать, что он инопланетянин или супергерой. В общем, кем только он у меня не был!

— Спецагентом? — улыбнулся Дэн.

— А как же! Особенно этими… Джей, Кей, — она пыталась припомнить название фильма.

— Люди в чёрном! — подсказал Дэн.

— Точно! Эти нравились мне больше всех, особенно когда выяснилось, что они ещё и во времени путешествовали!

— А как звали твоего отца?

— Эта самая смешная часть истории. Его звали Пеон, — сказала Ева, улыбнувшись.

— Прости, но ты Ева Пеоновна что ли? — он давился смехом, но, как ни пытался, сдержаться не смог.

— Ну, по сути, да, — и ей самой было смешно. — Правда, в паспорте меня записали по-другому.

— Прости, — он вытер слёзы. — Боюсь даже спрашивать вашу фамилию, Ева Пеоновна!

И опять заржал. Она пыталась до него дотянуться, чтобы стукнуть, но было неудобно, особенно если учесть, что у него в руках были её ноги и он активно уклонялся. Но она всё же дотянулась, и лупцуя его, по чём зря, приговаривала:

— А фамилия моя слишком известная, чтобы её называть!

— Иннокентий Смоктуновский! — отвечал он, прикрываясь. — Простите, я не узнал вас в гриме!

В результате этой потасовки, они выяснили, что любили одни и те же старые советские фильмы, а ещё что это была жёсткая, но очень скрипучая кровать. Наконец, Ева устала и угомонилась. Она так запыхалась, что никак не могла восстановить дыхание. Она сердито отвернулась, демонстративно сложив руки на груди.