Страница 16 из 18
10
Мистер Вход и мистер Выход не попали ни в одну перепись. Напрасно стали бы вы искать упоминание о них среди записей рождений, браков или смертей или в списках должников какого-нибудь торговца бакалеей. Забвение поглотило их, и все свидетельства того, что они когда-либо существовали, стали теперь уже столь смутны и туманны, что их не принял бы во внимание ни один суд. И тем не менее мне доподлинно известно, что в течение какого-то короткого промежутка времени мистер Вход и мистер Выход жили, дышали, откликались на эти наименования и проявляли себя каждый на свой лад.
За недолгий период их существования они разгуливали в обычных для того времени костюмах по большому проспекту огромного города одной великой страны. Над ними смеялись, их кляли, за ними гнались и от них убегали. Затем они исчезли, и никто о них больше не слышал.
Они уже начинали обретать зримую форму в ту минуту, когда такси с открытым верхом промчалось по Бродвею в тусклом свете майской зари. В такси восседали души мистера Входа и мистера Выхода, с изумлением обсуждая голубоватое сияние, внезапно разлившееся по небу позади статуи Христофора Колумба, обсуждая и старые серые лица уже восставших от сна, проносившихся мимо, как клочки бумаги, гонимые ветром по поверхности серого озера. Они были единодушны во всем, начиная от абсурдности изгнания их из ресторана Чайлда, кончая абсурдностью жизни вообще. Пробуждение дня ошеломило их и повергло их восторженные души в состояние слезливо-пьяного экстаза. С такой силой и непосредственностью ощутили они вдруг радость бытия, что не могли не выразить своих чувств громкими криками.
- Ого-го-го! - возопил Питер, приставив ладони рупором ко рту, и Дин тотчас последовал его примеру, испустив крик, исполненный, несмотря на свою абсолютную нечленораздельность, не менее глубокого внутреннего смысла.
- Э-гей! Ба-ба-ба-ба! Э-гей! О-го!
Пятьдесят третья улица явилась им в образе пикантной, стриженой брюнетки, восседавшей наверху автобуса. Пятьдесят вторая обернулась дворником, который едва уцелел и, отскочив в сторону, послал им вдогонку испуганный и негодующий возглас:
- Глядеть надо!
На Пятидесятой улице группа людей, толпившаяся на ослепительно белом тротуаре перед ослепительно белым зданием, обернулась, чтобы проводить их взглядом и громким напутствием:
- Хорошо погуляли, а?
На Сорок девятой улице Питер повернулся к Дину.
- Чудесное утро, - сказал он с чувством, щуря осовелые глаза.
- Да, как будто.
- Неплохо бы закусить?
Дин согласился с некоторым дополнением:
- Закусить и выпить.
- Закусить и выпить, - повторил Питер, и они поглядели друг на друга и понимающе покивали головой. - Здравая мысль.
Тут оба громко расхохотались.
- Закусить и выпить! Ох, черт побери!
- Не выйдет, - объявил Питер.
- Что, не подадут? Не беспокойся. Мы заставим их подать. Пустим в ход силу.
- Пустим в ход, убеждение.
Такси неожиданно свернуло с Бродвея, промчалось по поперечной улице и остановилось перед внушительным, похожим на саркофаг зданием на Пятой авеню.
- Это что же такое?
Шофер объяснил, что это "Дельмонико".
Сообщение озадачило их. Пришлось посвятить несколько минут сосредоточенному размышлению: ведь если такое распоряжение было дано, к тому, вероятно, имелись причины?
- Насчет пальто какого-то говорили, - напомнил им шофер.
Вот оно в чем дело! Пальто и шляпа Питера! Он оставил их у "Дельмонико". Сделав это открытие, они вылезли из такси и под руку направились к подъезду.
- Эй! - окликнул их шофер.
- Ну?
- А платить кто будет?
Они возмущенно замотали головой.
- Потом. Сказано - жди.
Но шофер запротестовал; он желал получить деньги немедленно. С надменно-снисходительным видом, изумляясь собственной железной выдержке, они уплатили ему.
В полутемной пустой гардеробной Питер тщетно пытался разыскать свое пальто и шляпу.
- Пропало, как видно. Стянул кто-то.
- Кто-нибудь из шеффилдских студентов.
- Скорей всего.
- Наплевать. Я оставлю здесь свое, - великодушно предложил Дин, - тогда у нас с тобой опять всего будет поровну.
Он снял пальто и шляпу и подошел к вешалке, но тут его блуждающий взгляд наткнулся на дверь гардеробной, и два квадратных куска картона, приколотые к дверным створкам, привлекли к себе его внимание. На картонке слева крупными черными буквами было обозначено: "Вход". На правой он прочел не менее лаконичную надпись: "Выход".
- Погляди!.. - радостно воскликнул он.
Питер поглядел, куда он тычет пальцем.
- Ну?
- Посмотри-ка на эти штуки. Давай возьмем их.
- Отличная мысль.
- Очень ценная находка - пара таких редкостных объявлений. Может пригодиться.
Питер снял картонку с левой двери и начал примерять, куда бы ее сунуть, чтобы унести с собой. Задача эта представляла известные трудности вследствие довольно значительных размеров картонки. Тут Питера осенила какая-то мысль, и он с важным и таинственным видом повернулся к Дину спиной. Затем театрально раскинул руки в стороны и повернулся обратно, приглашая Дина полюбоваться на него. Картонка была засунута за жилет. Она совершенно закрывала манишку, и от этого казалось, что крупные черные буквы выведены на самой манишке: "Вход".
- Ото! - возликовал Дин. - Мистер Вход.
Он засунул таким же способом вторую картонку себе за жилет.
- Мистер Выход! - торжествующе провозгласил он. - Мистер Вход, разрешите вам представить мистера Выхода.
Они шагнули друг к другу и обменялись рукопожатием. Тут их снова одолел смех, и они расхохотались так, что едва устояли на ногах.
- Уф!
- Что ж. Надо бы, пожалуй, перекусить слегка.
- Мы сейчас отправимся... Ну да, отправимся в "Коммодор".
Поддерживая друг друга, они выбрались из подъезда и, взяв курс на восток, зашагали по Сорок четвертой улице к ресторану "Коммодор".
В момент их появления на улице проходивший мимо коренастый, темноволосый, очень бледный и усталый с виду солдат обернулся и поглядел на них. Приветствие уже готово было сорваться с его губ, но, встретив холодный изумленный взгляд, он понял, что его не узнали. Подождав, пока приятели нетвердым шагом прошествовали мимо, он хмыкнул и последовал за ними на некотором расстоянии, время от времени восклицая негромко, как бы в радостном предвкушении чего-то забавного: