Страница 87 из 105
В спальне царила темень — просила ведь Барбре зажечь много свеч, просила, а этот крохотный огрызок едва коптит! Сползла с бароновых рук, бросилась доставать из ящичка, зажигать, штук семь или восемь...
— Я люблю, когда светло... — стараясь не поднимать на него глаз, не показывать выражение своего лица.
— Я помню.
Сама стянула с него плащ, незастегнутый камзол, начала расстегивать рубашку, осторожно, чтобы не коснуться пальцами его кожи. Черт, что делать дальше? Принялась расстегивать пуговицы кюлот. Хорошо бы, не заметил, как она покраснела. Стягивать с него штаны все-таки не решилась, взялась за рубашку. Отодвинула с плеч. Он открыл было рот, Адель торопливо прижала палец к его губам.
— Молчите. Вы вечно какую-то гадость как скажете...
Хмыкнул. Сейчас чернота его глаз казалась невероятно теплой. Торс древнегреческого героя, бронзово-золотой в теплом освещении спальни, густеющая к низу живота дорожка волос отливает синевой, живот вздрагивает от прикосновения ее холодных пальцев. Кожа теплая, даже горячая, захотелось поробовать на вкус — соленая. Адель хотела коснуться его соска, но не решилась почему-то, губы скользнули ниже — ощутили быстрые, тревожные толчки его сердца. Лопатки напряглись от ее прикосновения, Аделаида попыталась обойти барона, чтобы полюбоваться со спины — поймал, взялся расшнуровывать корсаж. Нет, одетой она чувствовала себя уютней, заищенней, схватила его запястье. Удивилась, как легко ей удалось отодвинуть эту большую тяжелую руку, задержала в своей, покачивая, раскрыла ладонь. Проклятое кольцо тут же злобно сверкнуло зеленью.
— Снимите эту гадость! И разуйтесь, кстати! Вы же не думаете, что я еще и сапоги буду с вас стягивать, как правильная жена?
Покорно бросил кольцо на прикроватный столик:
— Ну вот! Вы довольны?
Наслаждение — смотреть, как он наклоняется, стягивая сапог, как прорисовывается под кожей гребень позвоночника, играют мыщцы, скользят по широченным плечам роскошные синие кудри. Дышать его запахом. Стоять в такой тесноте в этой маленькой, теплой спаленке и под шелест дождя за окном медленно пробовать его на вкус. Обняла за талию, потянулась за поцелуем. Долгожданным за столько месяцев одиночества, голова вдруг закружилась невыносимо, кажется, только сейчас, утонув в его губах, она осознала, что он здесь, живой, реальный, все по-настоящему, невозможное свершилось...
Барон вдруг отстранился — Аделаида не хотела отпускать, тянулась следом. Рывком поставил ее на кровать, дергал тесемку юбки, пока не лопнула, и ткань не сползла по ногам. Адель переступила по неустойчивой перине, была вынуждена вцепиться в его плечи. Скользнул руками вверх, задирая нижнюю рубашку к подмышкам, Аделаида поняла, что осталась совершенно нагой — под его взглядом, впервые — при ярком освещении! Выгнулась — не отпустил, захлестнуло знакомое чувство щекотной беспомощности, так не к месту... Разрушило весь уют и спокойствие. Лицо ощутимо горело, нельзя, нельзя равнодушной соблазнительнице так смущаться...
— Ты хрупкая, как олененок... — глухо, низко.
Прошелся — касаясь не губами, одним теплым дыханием, от живота вверх к ложбике груди, кожа покрылась мурашками... Не выдержала, все-таки вырвалась, спрыгнула вниз...
— Не смей от меня убегать! — рычание!
Ласковый мишка взбесился неожиданно. Рванулся, сгреб со злобой хищника, в следующее мгновение Адель оказалась прижата к стене, прикованная яростью сузившихся черных глаз.
— Не смей... выскальзывать... — вошел резким, грубым рывком. — Вас всех... только запирать на замок... женщины...
Он не целовался — кусался.
— Чокнутый... все... таки... — сквозь зубы выдыхала Аделаида, изгибаясь в кольце его рук. Желтые пятна свечек прыгали перед глазами, с каждым его рывком накатывала волна головокружения, в глазах темнело, казалось, она вот-вот потеряет сознание...
И, наверное, Барбре внизу слышала ее вопль...
— Если у тебя тут кто-то был, я его убью. И тебя. — сказал, когда они уже лежали на кровати, отдыхивались.
— Все повторяется, — тоскливо пробормотала, натягивая на себя одеяло. — Опять угрозы, приступы и чертово кольцо... За чем, я, собственно, скучала?
— Ты скучала? — спросил жадно, нависая и заглядывая в глаза.
— Было... один раз... Дерево сломало ветром, и прямо у порога... Пока мы с Барбре оттаскивали, я все время думала — будь тут такой медведь, как вы...
— Женщины, вам доверять никогда нельзя... — бормотал угрюмо.
— А мужчинам можно? Я вам один раз поверила...
— Не накрывайся. Я хочу тебя видеть.
— Да ну вас... Мне холодно!
— Иди сюда...
Адель ткнулась носом в его грудь, силой удерживая открытыми слипающиеся глаза. Где-то далеко-далеко стучал в стены ветер. На потолке медовыми, золотыми и серыми пятнами танцевали свечи.
— Я не уеду без тебя. Я решил... — сонный голос барона.
— У вас ведь наконец свобода. Зачем вам я? — отстранилась, вгляделась в лицо.
— Во тьме особенно нужны свечи.
— Свечу так легко затушить, мой барон...
— Я обещаю беречь твой огонь, — улыбается.
А свечи радостно плясали. Каждую холодную ночь спать в его обьятиях... Каждую — кажется, где-то в этом и должно быть счастье...
Аделаида привстала, оперевшись на локоть.
— Вы все еще занимаетесь темной магией?
— Разумеется, — спокойно так.
— А как же... ваши приступы, например...
— Я уже давно научился с ними справляться. Не бойтесь, они не так уж часто и бывают. За все надо платить...