Страница 66 из 105
Адель резко обернулась.
Позавчерашний мальчишка-конюх стоял перед ними, и, несмотря на все случившееся, Аделаида не смогла не забыться, не замереть в немом восторге.
Совершенство. Идеал. Мечта, несбыточная и прекрасная до слез...
Золотые пряди плыли на легком ветру, как мелодия. Бирюзовые глаза сияли ярче неба. Длинные ноги в штопанных старых штанах ступали по траве с непостижимой грацией.
— Для меня большая честь служить вам, госпожа.
— Откуда вы здесь?
— Я хочу помочь вам. Марта мне все рассказала. Я должен... Я бродяга, госпожа. Я у разных людей работал, но душегубам еще не помогал. У меня есть немного денег и я умею драться... Я смогу безопасно проводить вас домой. Я много странствовал, знаю дороги...
— Почему я должна тебе доверять? — спросила Адель у ангела.
Он потупился, покраснел:
— Верно... Не должны... — сказал тихо.
Аделаида тут же застыдилась своей резкости. Но кто бы знал, какое это унижение — оказаться бездомной, просить помощи у каких-то чужих людей, ей, самовольно, самодовольно убежавшей из дома, ей, еще недавно, несмотря ни на что, так горячо надеявшейся, так восторженно влюбленной...
— Простите, — сказала. — Я не хотела вас обидеть.
— Я понимаю ваше недоверие, госпожа. Я бродяга, нищий... Вы ничего обо мне не знаете... Но вам без меня никак. То есть... Вам нужен защитник, чтобы добраться до вашей семьи, а, кроме меня, здесь вам никто не согласиться помочь. Я знаю местных, я тут работаю... Вы не сможете одна добраться, его милость будет вас искать... Вас поймают, вернут... Да и злых людей на дорогах много... Вы не должны мне доверять, но я еще никого никогда не ограбил... не обидел... Всю жизнь честным трудом... Если человек беден, это еще не значит, что он плох! — голос юноши звенел от горечи и отчаяния какого-то, невозможно было не вздрогнуть, не отозваться...
— Я тебе верю.
— Тогда... Тогда пойдемте, госпожа? Опасно так долго находиться возле замка. Вас могут хватиться в любую минуту. Нам нельзя терять времени...
Адель нерешительно шагнула вперед. Вложила свою руку в его — тонкую, загорелую, с сильными, но удивительно изящными пальцами. Сравнила с той, которой одевала кольцо при венчании. Сердце больно екнуло. В их последнюю встречу у барона был взгляд смертельно больного человека. Кажется, у портрета Доротеи он действительно плакал...
Она перевела взгляд на юношу. Как странно думать о каком-то другом мужчине, когда он рядом. Ведь это он! Это он — образ, с детства являвшийся ей в наивных грезах, это он — идеал, который она миллион раз пыталась нарисовать — в разное время, в разных обличьях, сотни испорченных кусков холста, кипы разорванной бумаги, символ чистоты и света, красоты как смысла жизни...
«Я тебя узнала...»
Аделаида выдернула пальцы из рук юноши:
— Простите.
— Госпожа...
— Простите меня. Я никуда не иду.
Юноша и горничная застыли, немые, удивленные.
— Ни один судья не осудит вас. Вы спасаете свою жизнь. Это бегство — единственное, что может спасти вас! — наконец горячо заговорил мальчишка.
Аделаида смотрела на него, как на видение — юный, светлый, в золотом ореоле волос. Ставила мысленно рядом другого, тяжелого, мрачного, с вечной хрипотцой застарелых обид и подозрительности в голосе... Почему-то улыбалась — дождливо-горьковато от затаившихся слез.
— Возможно... Простите меня... Марта, отдай мне ключи, которые ты взяла у Терезы.
— Зачем мне это... Господи... Я знала, я говорила, она не поверит! И нас, тоже... он как все узнает... О Господи! Он вас убьет, она нас убьет, убьет... крови... сколько крови я видела... — лепетала служанка, стискивая руки и глядя на Аделаиду почти с ненавистью.
— Ты тут ни при чем. Я скажу, что сама взяла ключи. Я уже так делала, он поверит. Я ничего не скажу ему за тебя, Марта, поверь, я благодарна, что ты рисковала ради того, чтобы спасти меня. Никто никогда не узнает про твое участие. Дай мне ключи.
Связка тяжело плюхнулась ей в ладонь.
— А теперь иди. Если кто-то увидит нас вместе под воротами, скверно тебе будет. И выдумай что-нибудь зараннее, если нас все-таки уже увидели. Скажи, что я попросила тебя куда-то меня сопроводить. За стену, да. А ты ничего не подозревала. Вот так. Иди.
Марта кинулась было к калитке, но отчего-то передумала. Замялась перед Аделаидой, отрывисто поклонилась, пробормотала что-то прощальное под нос и очень быстро, почти бегом направилась по тропинке в лес.
Юноша все так же неподвижно стоял перед Аделью, кусал губы. Она не знала, что ему сказать.Ну как можно сказать, глядя в эти чистые глаза «Тебе я тоже не верю»?
— Последнее желание, оно ведь мне положено? — спросила, робко улыбаясь. — Я хочу написать твой портрет.
— Если госпожа желает, я могу проводить ее в заброшенную избушку лесника. Излюбленное место его милости. Случайно нашел, люблю бродить по лесу. С тех пор-то я и насторожился. Начал вынюхивать. Трупы. Женский, судя по длинным волосам, по лицу не поймешь, месиво кровавое, и детский, маленький. В окрестных деревнях частенько пропадают люди, знаете ли. А его милость очень часто в той избушке бывает. Вместе со старшим конюхом. Позвольте вас туда проводить.
— Нет, спасибо, я совсем не жажду увидеть все эти ужасы.
— Возожно, тогда вы мне поверите.
— Я верю, что мой муж может... оказаться преступником.
— Тогда почему? Почему?! — закричал он отчаянно.
Аделаида замялась. Ответ был, но мальчишке он не понравится. Ах, если бы она была одна, или хотя бы с Мартой, она бы, конечно, попыталась убежать, но...