Страница 31 из 105
Страшновато, но неизвестность гораздо хуже любого страха. Он так просил его «отгадать». Грех отказывать. Выждав часа два для надежности, Адель отправилась на исследование замка.
Тихо. Ее шаги слишком громки. Она боится окон, потому что за ними могут оказаться демоны и боится дверей, потому что из них могут выйти люди. Много прислуги — не всегда хорошо. На стенах и потолке маленькая свечка порождает сонм теней, которые раздразненное воображение художницы сплетает в картины, картины — в сюжеты и вот уже дверь времени отворяется, прошлое замка оживает, могильной тишиной голосов призраки говорят с ней, о чем-то предупреждают... жаль, непонятна живому их речь.
Кажется, абсолютная темнота была бы менее страшна, чем этот танец теней. Кружится голова. Запутают, заманят... Нельзя заговаривать с мертвецом, учила Кликуша...
Запертая дверь в конце анфилады. Много минут, много-много неудач, пока нужный ключ с плавным щелчком не повернулся в замке, Аделаиде казалось, что звон связки ключей должен был уже разбудить весь замок...
Это были женские комнаты: нежно-розовые обои, затканные букетиками роз, крохотные резные столики, фарфоровые шкатулочки, позолоченная чернильница — пламя свечи выхватывало кусочки. Небрежно брошенный перстень, дорогой, наверное, с огромным синим камнем. Шелковая нижняя юбка перекинута через спинку стула. Чулок на полу. Кровать под алым балдахином с золотой бахромой смята, подбитое мехом одеяло свешивается на пол. Даже смутный запах духов, как будто обитательница еще где-то здесь...
Круг света упал на портрет.
Она полулежала среди подушек в этой самой комнате под этим балдахином. Ее пухлые белые ручки в многочисленных кольцах обнимали маленького, курчавого черного щенка. Роскошные черные локоны вились по хрупким плечам. На маленьких очаровательных губках, верхняя намного пухлее нижней, застыла шаловливая детская полуулыбка. Она была красива. Насколько бы не льстил художник — он не мог выдумать такие огромные карие глаза, такой ровный и тонкий нос, такие хрупкие очертания скул. Такая длинная белая шея не могла быть срисована с короткой и толстой.
Адель досмотрелась до забытья, до того, что пухлая губка поползла вверх в улыбке, шевельнулись пальцы, блеснули камнями. Ожили глаза, всмотрелись удивленно — ты кто? Картина обрела глубину, стала комнатой, комната превращалась в картину, Аделаида собиралась уже что-то сказать в ответ на безмолвное удивление девушки, как тут больно наткнулась на кровать, заметалась взглядом, не сразу поняв, что тут настоящее, слегка пришла в себя...
Выбежала из спальни, пронеслась по будуару и захлопнула за собой дверь. Снова долго и мучительно искала нужный ключ. Замок, кажется, проржавел и никак не хотел закрываться.
«Привиделось... Схожу с ума...»
Жгучее желание — прибежать в свою комнату, по дороге защищая себя визгом — оружие, ничем не уступающее шаманским песням в борьбе со злыми духами, проверено многими поколениями женщин и детей! — запереть дверь, накрыться с головой одеялом...
«Это, скорее всего, моя единственная возможность выведать, что же все-таки творится в этом замке. Отказаться от нее из-за какого-то глупого суеверного страха... Вперед!»
Возможно, стоило бы обыскать комнату неизвестной женщины тщательнее, кто знает, найти бы какие-нибудь записи, дневник или еще какую путеводную ниточку! Но уж этого, войти обратно, Аделаида заставить себя не смогла.
Итак, лаборатория и подземелья. Что первое?
В большой зале внизу кто-то был. Приоткрытая дверь. Горел камин.
Затаив дыхание, Аделаида осторожно заглянула в щелку.
Барон сидел перед камином на полу, его зубы секунду скалились в какой-то странной ухмылке. Потом он с размаху ударил кулаком по полу. Потряс головой. В правой его руке в кожаной перчатке алел раскаленный железный прут. Левая рука лежала на колене. Раскаленный конец прута коснулся левого запястья, быстро отскочил и прижался снова. Адель увидела, как сжались его челюсти, вздрогнули плечи. Она сама едва не заорала. Он отнял прут от запястья и сунул в камин.
Аделаида отвернулась, прижалась к стене с бешено бьющимся сердцем. Зачем? Самому себе причинять боль... Зачем?
Сумасшедший. Вот ответ. Вот и вся тайна. Просто сумасшедший...
«Я тебя разгадала...»
К глазам вдруг подступили слезы.
В ней боролись два человека. Один хотел войти в зал, отнять эту проклятую железку, сказать — иди спать, пожалуйста! Все будет хорошо! Второй требовал бежать, бежать немедленно, из этого проклятого замка, от этого чокнутого, который наверняка и убить способен, и жен своих прежних скорее всего сам, своими обожженныи руками...
Сумасшедший — это оказалось пострашнее любой нечистой силы.
Это как же должно быть больно, чтобы глушить эту боль ожогами? Это насколько надо свихнуться?
— Ы-ыыы... — сипло выдохнули из зала.
— Хватит! — неожиданно для нее самой вырвалось у Аделаиды.
Он вскочил на ноги так резко, что Адель взвизгнула.
— Кто... Почему вы здесь? — охрипшим, страшным голосом.
Она заставила себя войти в зал.
— Я... я захотела пить... прислуга не отвечала... — нашлась. — Вы что делаете? Зачем?
— Откуда у вас ключи?! — настолько зло, что Адель показалось, ее сейчас ударят.
«Какая глупая, смешная и роковая неосторожность...» — подумала Аделаида, беспомощно позвякивая связкой.
— Я вас спрашиваю — где вы взяли ключи?!
— А что, ваша жена не вправе ими владеть? У какой-то прислуги они могут быть, а у вашей жены — нет?!
— Где. Вы. Взяли. Ключи.
— Нашла!
— Украли. — он подошел — Аделаиде стоило больших усилий не отшатнуться — вырвал связку из ее руки.