Молочник

— Кому ты нужен, когда рядом Гарри Поттер? Что ты сделал в своей жизни, чтобы сравниться с Избранным? Кто ты такой против Мальчика-Который-Выжил? — насмешливо говорила Луна.

— Не слушай, Колин, продолжай жечь! — кричал настоящий Гарри.

— А-а-а-а! — заорал я от нестерпимой боли, в нос ударил мерзкий запах палёной кожи. — Гарри, сними с меня очки!

Гарри покрепче перехватил кочергу левой рукой через рубашку и сорвал с меня очки. На дужках остались куски опалённой кожи. Гарри тут же отбросил их в сторону и потряс обожжённой рукой. Глаза ослепило ярким пламенем горелки, но я прищурился и продолжил жарить проклятый артефакт, в глазах заплясали зайчики и словно сыпанули песка. Стекло поддалось, оно начало плавиться, единственный красный глаз со злобой смотрел на меня. Фигура иллюзорного Гарри растаяла, осталась лишь призрачная Луна.

— Гарри предпочла бы всякая, ни одна женщина тебя не выберет! Ты ничтожество рядом с ним, — проворковала призрачная Луна. — Он герой и любимец женщин, а ты мусор. Я тебя презираю. Ты мерзкий неудачник!

Что бы там эта тварь ни говорила, я знаю, что это не настоящая Луна. Дичайшая боль доставляла гораздо больше неудобств, голова кружилась, меня тошнило, а руки тряслись как у алкаша с похмелья, отчего горелка гуляла. Вдруг справа меня ухватили крепкие руки Сириуса. Кто-то, скорее всего Гермиона, сзади аккуратно поддержал правую руку, направив горелку на всё более активно плавящиеся остатки медальона.

— Молодец, Колин! — завопил Гарри. — Держись, ещё немного!

Медальон стал быстро растекаться лужицей металла, раздался громкий и протяжный вопль. И всё… Призрачная копия Луны исчезла без следа. Я стоял с горящей горелкой в руке, придерживаемый сзади и с боков, весь словно спёкшийся в кожаном костюме. На расколовшемся от жара кирпиче оказались серебряная лужица металла и окалины от расплавленной кочерги, от которой осталось лишь три четверти от изначального размера.

Дальше я уже не мог терпеть, лишь отметил, что кто-то закрутил вентили в баллонах с ацетиленом и кислородом, горелка с хлопком потухла, и я провалился в темноту…

Проснувшись, не сразу понял где нахожусь. Это была та самая спальня в доме Блэка, в которой меня поселили.

— Хозяин проснулся, — раздался радостный тихий писк.

Повернувшись на правый бок, обнаружил Винки. У неё было заплаканное лицо, покрасневшие глаза и радостная улыбка на лице.

— Винки счастлива, что с хозяином всё в порядке. Винки сильно переживала, когда хозяину стало плохо. Хозяин хочет чего-нибудь? Зелье? Молоко? Сыр?

— Молока.

Мой голос был хриплым, сильно хотелось пить. Тело словно ватное, но сесть удалось без проблем. Тут же мне в руки Винки передала кружку на пинту, наполненную драконьим молоком.

Лишь допив до конца волшебный нектар, обратил внимание на то, что на мне надета пижама, а тело не воняет потом. По идее, пока парился в кожаной одежде, должен был насквозь пропитаться потом.

— Винки, сколько прошло времени с момента, когда я отключился?

— Прошла ночь, хозяин Колин, сейчас утро, — ответила домовая эльфа.

В висках ощущался какой-то дискомфорт, будто кожа натянулась. Я потрогал голову и обнаружил рубцы на месте, в котором дужки очков касались головы и ушей.

— Винки, дай зеркало.

Домовая эльфа тут же подала мне небольшое зеркальце. Отражение не радовало. Моя шикарная блондинистая шевелюра исчезла, вместо мальчика-одуванчика на меня пялил буркала какой-то лысый, сурового вида гопник, обезображенный шрамами. Помимо едва заметной метки на лбу по бокам головы шло два ровных розовых шрама, отогнув по очереди уши, обнаружил, что они с внутренней стороны тоже в шрамах, как и всё пространство за ними.

Понятное дело, что такое зрелище меня, мягко говоря, расстроило. На это последовала вполне естественная реакция — я начал громко материться сразу на трёх языках вперемежку: русском, польском и английском. На шум в комнату зашёл Гарри, увидев меня, он обрадовался.

— Колин, как себя чувствуешь?

— Пока не понял, — прекратил я изливать в пространство неудовольствие. — Вроде плохо, но в то же время рад, что живой. Что вчера было? Крестраж действительно удалось уничтожить? Почему я лысый и с новыми отметинами?

— Гермиона бы лучше объяснила, но она уехала к Рону, — вздохнул Поттер, присаживаясь на край кровати.

— Гермиона уехала?

— Да, — кивнул Гарри. — Она сказала, что раз мы справились с крестражем, а нас в доме много, то она лучше побудет со своим парнем. Наверняка Рон будет ревновать из-за того, что Гермиона жила со мной под одной крышей несколько дней, но да ладно, с этим как-нибудь справлюсь.

— В задницу Рона, меня сейчас больше интересует моя внешность и крестраж.

— Крестраж уничтожен, — ответил Поттер. — Мы проверили, магии там не осталось. Видел бы ты, как радовался Кричер, думаю, после такого он не станет тебя обзывать. Ну-у… На Винки он уже хотя бы не бурчит. А внешность… Ты потерял сознание. Когда развязали тюрбан, под ним обнаружились серьёзные ожоги, просто жуть. Чтобы их залечить, тебя пришлось раздеть, почистить заклинаниями тело и удалить с головы волосы. Римус и Гермиона применяли разные чары, зелья и мази, но раны почти не зарастали. Лишь когда к твоей постели прилетел феникс и поплакал на раны, они стали хоть медленно, но заживать. Сириус сказал, что твои очки какие-то волшебные, они защищали тебя, но слишком сильно напитались силой, излучаемой крестражем, в итоге раны оказались схожи с теми, которые наносят тёмной магией…

— Понятно, — поморщился я. — Короче говоря, шрамы останутся на всю жизнь… М-да… Весело погостил. Надеюсь, Луна не бросит меня, увидев таким.

— Флер же не бросила Билла, хотя ему досталось намного больше, всё лицо обезображено, — постарался подбодрить Гарри.

— Гарри, ты мне должен баррель единорожьего молока за вредность!

— За вредность? — удивлённо переспросил Поттер.

— Да-да. Наверное, слышал, что на вредных производствах рабочим выдают молоко? — дождавшись кивка от Гарри, я продолжил: — Вот и у меня вредная работа — уничтожать крестражи Тёмных Лордов. А раз работёнка магическая, то и молоко должно быть волшебным!

— Понял, — улыбнулся Гарри, поняв, что я шучу. — Баррель не обещаю, и не факт что единорожье… Кто бы мне выдал молоко за вредность… — под конец тихо пробурчал он.

— Нет-нет! Если не единорожье, то баррель драконьего. И обязательно с поздравительной открыткой, в которой ты укажешь, насколько ценишь меня как руководитель!

Поттер слегка улыбнулся, поняв, что я пытаюсь шутить.

— Как Тонкс?

— Она чувствует себя намного лучше, — ответил Гарри.

— Кажется, я знаю, почему ушла Гермиона. Как-то до этого её не волновало, что о ней подумает Рон…

— Почему же? — спросил Гарри.

— Недавно она назвала меня трусом… Гермиона, насколько успел понять, из тех людей, кто не даёт обратного хода и с трудом признаёт свои ошибки. Наверное, ей было просто стыдно смотреть мне в глаза. Хотя для победы над куском железяки не нужно много отваги… Я прекрасно осознаю свои возможности, так что против Сам-Знаешь-Кого не стал бы выходить на дуэль.

— Не думаю что это так, — тактично сказал Поттер. — Гермиона не самый простой человек, но… — он задумался.

— Пытаешься вспомнить, когда она признавала свои ошибки, а в голову лезет лишь: «Я же говорила!»?

— Ты что, использовал легилименцию? — удивлённо спросил Гарри.

— Нет, мыслей читать не умею, пока не учился, всего лишь жизненный опыт, — натянуто улыбнулся я. — Ох, не завидую её будущему мужу… Жить с такой женщиной — это кошмар. Она будет всегда поучать и сношаться с мозгами супруга. Гарри, тебе повезло, что Гермиона выбрала Рона, а не тебя.

— Мне нравится Джинни, — признался Поттер. — Гермиону никогда не рассматривал в качестве девушки. Я рад за Рона. Он привычный к её нотациям, так что не думаю, что это такая проблема.

— А что с остальными орденцами? Про Грюма что-нибудь слышно?