Страница 48 из 49
Пока мы беседовали, явился к Манс[урову] граф Толстой. Вид его мне очень не понравился. У него нездоровое лицо, хотя он говорит, что чувствует себя бодрым.
Война объявлена[263], это всеобщая тема разговоров. Характерно: оба полководца-владыки призывают в одно и то же время на помощь Бога и султана!
Есть такой толк: что будто эта война как будто по инициативе Австрии допущена державами как стимул для конференции: пускай дескать подерутся маленько, а затем Сербии дадут частицу Болгарии, а Болгарии частицу Румелии, и все успокоится. А Грецию как успокоить!
Все это так.
Но у меня лично одна idée fixe[264], которая меня мучит и днем и ночью: как бы Англия не сделала переворота в Константинополе и не купила у султана проливов, чтобы нас запереть в Черном море. Бунге назвал бы сию мысль сумасшедшею, но будь я распорядитель судеб России, я бы на 8 или 9 миллионов прекратил крестьянам ссуды для покупки земель, и эти 9 миллионов немедленно употребил бы, пока Англия еще не упредила нас, на покупку тайно у султана проливов. Я убежден, что султана и его министров можно, ловко поведя дело, на эту штуку подкупить.
Газеты мало приносят новых и умных мыслей на счет балканских событий. Начинает звучать как будто позыв к воинственности в петербургской сплетне: «Новое время». Слышится как будто первое слово о том, что и нам вмешаться надо.
Но так ли? Чего желать?
Спрошенный по совести и взирая на общее состояние уныния и застоя в России, я бы сказал: от деятельного вмешательства в славянскую распрю России, ей хуже не будет; напротив, может быть лучше от внезапного пробуждения жизни и подъема духа. Тогда программа действий рисуется сама собой. Неуспех конференции; Россия не встречает в своем желании восстановить statu quo ante[265] сочувствия и содействия всех держав, вследствие этого ее собственные интересы ее вынуждают действовать самосостоятельно и ввиду усложнений возобновить оккупацию Болгарии и в то же время послать ультиматум Сербии немедленно вызвать войска из Болгарии и прекратить безумный бой. В случае неисполнения Сербиею требования России, принудить ее к тому силою.
Но все это решительно, быстро и смело – имея в виду и войну с Австриею, хотя есть основание предвидеть, что если Россия немедленно пошлет строжайший ультиматум Сербии, с угрозою, Австрия не решится из-за этого на войну с Россиею, и Сербия должна будет уступить.
Но есть и другая программа. Она мудрее. Совсем бросить славянские народности на произвол их междоусобия и на съедение Австриею. Австрия пусть заменит Турцию. Рано или поздно и Австрия подавится славянами, и славяне прибегнут к нам… Но это не иначе, как завладев проливами. Проливы турецкие должны быть наши. Без этого мы пропали. Отчего не попробовать их приобресть деньгами и тайком. Есть умный человек, египетский [М. А.] Хитрово; отчего бы не вызвать его и не поручить ему устроить это дело в Константинополе, прежде чем Англия это сделает. Заключить секретный договор и тайком послать в форты проливов русских офицеров и унтер-офицеров, а рядовые могли бы остаться пока и турецкие… Это кажется сумасшедшею мыслию, но в политике нередко сумасшедшие мысли по своей смелости – оказываются самыми пригодными…
Из газет видно, что Болгарию считают пешкою Англии, а Сербию пешкою Австрии. Мне сдается, что обеим очень хотелось бы втравить Россию; но потому-то и является вопрос: не будут ли они обмануты, особливо Англия, рассчитывающая, вероятно, нас отвлечь от Афганистана, – если мы не двинем пальцем, а все устремим на вопрос о проливах.
А затем я повторю в сотый раз: чье все это дело?..
Чье?.. Готов поклясться, что главный инженер и минер всего этого дела – Бисмарк…
Вот почему на план Бисмарка два ответа: или быстрая смелость, которую он от России не ждет, или полное безучастие, с мыслию о проливах и о быстрой постройке Черноморской эскадры.
Сейчас слышу о новом кандидате на преемство Набокову – [В. К.] Плеве! Так и вырвался при этом крик из души: не дай того Бог! Про Плеве одно все скажут: никто не знает: кто он? Это сфинкс, а это свойство всего опаснее. Эта таинственная личность была мила – [М. Т.] Лорису-Меликову, была мила [Н. П.] Игнатьеву и теперь мила [Д. А.] Толстому… Cela ne dit que trop![266]
Да и зачем брать таинственных, когда такие личности, как [А. К.] Имеретинский и [М. Ф.] Гольтгоер ясны и надежны…
От всей души, как лучом солнца согретой, обрадованной и освещенной, благодарю Ваше Величество за милостивые строки!
Мне передано было приказание Ваше сообщить имя автора статей о цензе.
Почтительнейше прошу дозволения сообщить имя сие непосредственно Вашему Величеству. Писал эти статьи лейтенант Максимов[268], в Кронштадте.
Но при этом дозвольте, Государь, воззвать к Вашему милосердию и умолять это имя не сообщать И. А. Шестакову и Вел. Князю Алексею Александровичу. Наверное, ни тот ни другой не захотят карать виновного, если Вы, Государь, милосердно простите, но под ними есть маленькие лица, которые незаметно и à la longue[269] могут, если как-нибудь узнают, страшно наказать виновного и раздавить офицера.
Все это ряд несчастных сплетений. Мой помощник [Ф. Н.] Берг принял эти статьи и он же просил Максимова написать их, как бы для него, с тем, что он уже будет отвечать за них. Тот написал, совсем упустив из виду свою двойную ответственность. А Берг дал ему честное слово никому его имени не называть. Я же к несчастию ничего не знал про все это и просто принял статьи, не справившись: от кого. Говорю: к несчастию, ибо прямо скажу, что знай я, что статьи от служащего, я бы их не напечатал, держась сего принципа всегда. Теперь вышло ужасное положение. Виновный автор сознает свою вину и страшно поражен, он проходит через внутреннюю казнь, которая, ручаюсь, его на всю жизнь впечатлит. Берг, связанный честным словом не говорить никому имя автора, не мог на мое требование не нарушить этого слова, а я, на предъявленное мне официально требование, не зная, как Вы, Государь, посмотрите на это все, из страха огласить имя виновного, решаюсь непосредственно все открыть чистосердечно Вам одним, о чем сообщил конфиденциально гр. [Д. А.] Толстому.
За сим остается мне только умолять Ваше Величество во имя праздника 14 ноября простить милосердно виновным, в уверенности, что это милосердие падет на благодарную почву и принесет плоды!..
Затем еще моление. Удостойте, Государь, прочесть в прилагаемом Дневнике «Гражданина» о памятной книжке Моск[овской] военно-фельдшерской школы![270] Уверен, что она Вам понравится. А если понравится, то умоляю, не признаете ли нужным, [послать] по экземпляру выписки (нарочно прилагаю два экз.) один военному мин[истру][271], а другой Делянову, с тем, чтобы оба завели такие памятные книжки в учебных заведениях, с приспособлением сообразно заведению. Я твердо убежден, что такая памятная книжка может прекрасное иметь действие на молодежь!
К. В. М.
263
Мещерский имеет в виду войну между Сербией и Болгарией, вспыхнувшую вскоре после объединения Болгарии. Инициатором ее был сербский король Милан Обренович. Недовольный усилением соседа, болгарского князя Александра Баттенбергского, он заручился поддержкой Австро-Венгрии и 2 (14) ноября 1885 г. объявил Болгарии войну. Война оказалась неудачной для Сербии и закончилась Бухарестским мирным договором, заключенным 19 февраля 1886 г. на основании status quo.
264
навязчивая идея (фр.).
265
прежнее состояние (лат.).
266
Это говорит о многом! (фр.).
267
Датируется по дневнику за 9 ноября 1885 г., в котором Мещерский упоминает об этом письме. Однако вопреки заявлению Мещерского Дневник к этому письму, по всей видимости, не прилагался, так как дневниковая запись за 9 ноября входит в состав крупного блока за 5–24 ноября (№ 23 в данном томе), имеющего авторскую общую нумерацию страниц.
268
Речь идет о статье «Мысли моряка о морском цензе», напечатанной в двух номерах «Гражданина» за подписью Н. (Гражданин. 1885. № 85. 27 окт. С. 7–8; № 87. 3 нояб. С. 8–10). За эту статью 6 ноября 1885 г. «Гражданину» было дано первое предостережение. Передавая этот эпизод в «Воспоминаниях», Мещерский называет другую фамилию – Конкевич. См.: Мещерский В. П. Воспоминания. М., 2001. С. 572–574. Морской офицер, участник Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. А. Е. Конкевич в 1883 г. был уволен со службы «без прошения» в чине капитана 2-го ранга за злоупотребления, допущенные им в Болгарии, где после окончания войны он командовал военно-морскими силами (подробнее см.: Рейтблат А. И. Конкевич Александр Егорович // Русские писатели 1800–1917: Биогр. словарь. М., 1994. Т. 3. С. 57).
269
со временем (фр.).
270
Упомянутая статья в архивном фонде отсутствует. Мещерский имеет в виду Дневник за 6 ноября (Гражданин. 1885. № 89. 10 нояб. С. 10–13). Подробнее об этом сюжете см. рукописный дневник за 9 ноября 1885 г. в настоящем томе.
271
Военный министр П. С. Ванновский.