Страница 2 из 2
- Незаметный.
- Ща всё узнаем.
Через час они действительно узнали всё, что было известно военкомату о рядовом Степане Ивановиче Незаметном: рост, вес, размер стопы и окружность грудной клетки в сантиметрах. Военком даже обзвонил нескольких сослуживцев покойного, но ни один его не припомнил. По документам выходило, что Незаметный принимал участие в боевых действиях, был ранен во время наступления а, комиссовавшись, вернулся в родной город и устроился работать на завод.
- Зря мы в ту войну влезли, - заметил Салов.
- Ты мне это брось! - погрозил ему Моська. - Чего тебе из могилы видно, а? Посмотри, как наш район расцвел: улицы заасфальтировали, капремонт десяти домам сделали, три детских сада открыли и школу с бассейном! Может, это потому, что мы их планы сорвали, а?
- Да уж года четыре, как всё в упадок приходит, - сплюнул Салов.
Директор был готов разразиться гневной тирадой, но его отвлекли комары. Пока он бился с ними, выделывая между могилок балетное фуэте, в разговор встрял Лопатин.
- Спецназ всего на полчаса опоздал, на, - сообщил он. - Я в журнале читал: во время войны в пустыне потерпел крушение НЛО. Арабы успели первыми и все инопланетные технологии себе забрали.
- Ты чо несёшь, Лопата? Какие технологии?
- Телепатические. Против них танки и самолёты бессильны. Потом мы их телепатов ликвидировали, но было уже поздно, на.
Закончив фуэте, Моська глянул на раскрасневшегося землекопа и заржал во весь голос. Отсмеявшись, директор сел на велик и сказал уже совершенно серьезно:
- С заводом я вам не помощник, его давно закрыли. Но детектив одобряю, можете гулять до завтра на все четыре стороны. Ежели не узнаете до утра, откуда могила - выкапывайте к чертям! Я на своём кладбище самоуправства не потерплю. Ясно?
- А с зарплатой чо? - на всякий случай уточнил Салов. - Не будете штрафовать?
- Буду! - решительно заявил директор. - За кошечек.
И уехал с такой скоростью, с какой ещё ни один комар не летал.
- Знаю я одного человека, на, - произнёс Лопатин, провожая тяжёлым взглядом Моську. - Он на том заводе лет сто отработал, а может и двести. На Садах живет. Пошли?
4.
По соседству с покойниками текла совсем иная жизнь, там расположилось несколько дачных обществ. Крайние огороды выходили к могилкам, и не знающая ремня и страха детвора бегала по ночам пугать друг друга на кладбище. Проводив недобрыми взглядами директора, землекопы двинулись в сторону садов. Но не успели сделать и полсотни шагов, как Лопатин резко остановился и замер в неестественной для себя позе.
- Да ну на! - не веря собственным глазам, сказал он. - Мы ж тебя закопали!
У оградки вылизывал шерсть большой рыжий кот.
- Ты чо, Лопата, совсем шизанулся? - остановился рядом с ним Салов. - Тот тёмным был.
- Точно тёмным?
- Зуб даю! Веди к твоему Степанычу.
- Семеныч он, - приходя в себя, поправил Лопатин.
Старик гостям обрадовался.
- Почитай круглый год здесь живу, - ставя на плиту чайник, рассказывал он. - А чего в городе делать? Печка в доме есть, тишина, покой. Короче, зимой я за негласного сторожа, кое-кто даже доплачивает, чтобы за домиками приглядывал.
- А Верки Сычевой дача здесь, не знаете? - неожиданно спросил Салов.
- Верки-то? Здесь, неподалёку.
Землекоп удовлетворённо хмыкнул: выходило, от Веркиной дачи ходить на работу даже ближе, чем из дома.
За чаем перешли к разговору.
- Ох, и завод у нас был! Немецкие станки, лучшая в России пластмасса. Канистры, ведра, тазы - у меня до сих пор в сарае десять штук валяются. Лыжи детские. Пробки винные. Чего только не делали!
- Ты Степку Незаметного помнишь?
- Всех вроде помню, а такого нет, извините мужики. Был бы дома - позвонил кадровику. А здесь у меня и телефона нет.
- Как ты ваще без телефона живешь, на?
- Да зачем он мне? Раньше, как было: договорились люди встретиться и каждый вовремя приходит. Ну, пять-десять минут не в счёт. А сейчас? Чуть что, сразу за телефон хватаются: опоздаю на полчаса, буду через час… Тьфу! Или взять компьютеры ваши. Мне в банке квитанцию об оплате полчаса печатали. То у них программа зависла, то пароль изменился, то связи с базой данных нет. Вот даже кнопки эти поганые в лифте? Раньше войдут люди и спрашивают: какой вам этаж? А теперь? Каждый свою кнопку нажал и едут молча.
- Ну хоть номер этого кадровика ты помнишь?
- Номер-то? Помню, конечно. Память у меня хорошая.
- На тебе телефон, звони.
Разговаривал Семеныч долго: болячки, поликлиники, погода, урожай…. Салов уже злиться стал, но тут старики перешли к делу. И за пять минут выяснилось, что Незаметный Степан Иванович уволился с предприятия за год до кризиса: его избрали депутатом районного совета. В совете он работал два срока подряд, но затем какой-то горлопан понравился избирателям больше. В последние годы сильно болел, врачи говорили - последствия ранения в живот. Кадровик действительно знал много, они были соседями.
Попрощавшись, Семеныч отдал трубку Салову, поправил очки и хмуро посмотрел на гостей.
- Чего ж вы мне голову морочите? - спросил он.
- В смысле, на? - не понял Лопатин.
- С бородой у вас кто из землекопов?
- Михалыч.
- Вот он и хоронил вчера. Кадровик на похороны приходил, говорит, мужик очень хороший был. Только скромный шибко.
5.
Контора кладбища, отделанная мрамором и гранитом, тонула в лучах заходящего солнца. Заасфальтированная площадка, расчерченная косыми белыми полосами под парковку машин, почти опустела. Но привычной томной вечерней тишины не было и в помине. Над маленьким Моськой нависал огромный бородатый мужик со здоровенным фингалом под заплывшим глазом.
- Твой наряд? - рычал он, тыкая бумажкой под нос директору.
- Не помню я такого наряда! - кричал в ответ Моська.
- Ты меня из Тамбова вызвонил, потому что их уже отпустил и найти не мог! - указав в сторону подошедших сменщиков, сердито заявил мужик. - Подпись свою узнаёшь?
- Не узнаю! Выкапывай обратно, не положено там хоронить.
- Чо?!
- Выкапывай и никаких разговоров!
- Замолчите.
Салов произнес это тихо, даже не повысив голос, но оравшие друг на друга мужики разом смолкли и удивленно обернулись к нему. Было в голосе землекопа нечто такое, что заставило их послушаться. То, что придает словам вес и силу - полная убеждённость в своей правоте. Грубые черты его изменились, закатное солнце оттенило их, сделав лицо похожим на старые портреты. Их рисовали мастера, искавшие в лицах не схожесть, а смысл.
- Не будем мы трогать эту могилу! - сказал, словно вынес решение Салов. - Нельзя.
- Почему? - неожиданно тихо, почти шепотом спросил Моська.
- Вы не поняли ещё? Пока отец с мамкой пацана растили, отличная семья была. Пока он учился - его класс Олимпиады выигрывал, пока воевал - наши фанатиков давили, пока работал - завод отличные товары выпускал, пока в райсовете был - дороги асфальтировали, школы открывали и детские сады строили. А как уходил - всё рушилось.
- Так кто же он? - огладил перебинтованной рукой бороду Михалыч.
Салов пожал плечами.
- Незаметный человек, - ответил он, - на которых земля держится.
- Выкопаем, на - и планете трындец?
На слова Лопатина напарник не ответил, только как-то странно ухмыльнулся, после чего достал помятую пачку сигарет и предложил товарищам. Взяли все, даже некурящий Моська.
- Чо там в Тамбове, Михалыч? - переключаясь на другой разговор, словно все важное уже решено, спросил Салов. - Развелись твои?
- Ты не поверишь, - осторожно потрогал фингал бородач. - Пока мы стенка на стенку дрались, они помирились и укатили в Таиланд по горящей путевке.
- Вот видишь…
- Чо вижу?
Вместо ответа Салов достал из кармана телефон и набрал номер:
- Верка, ты? - спросил он. - Давай завтра на дачу сходим? Должок за мной!