Страница 1 из 2
Маранин Игорь Юрьевич
Незаметный человек
1.
Лишняя могила обнаружилась случайно.
На восьмом участке Салов и Лопатин прикапывали за оградкой кота, откинувшего лапы накануне вечером. Хозяйка уговорила землекопов совершить акт милосердия за три сотни рублей. Закончив работу, сели перекурить, и тут взгляд Лопатина упал на свежий могильный холмик.
- Это чё? - удивлённо произнёс он. - Кто накопал, на?
Под рябиновым кустом с ещё зелёными гроздьями ягод ровным прямоугольником темнело свежее захоронение. Почесав небритый подбородок, Салов обошёл его по контуру и остановился у деревянного креста.
- Степан Иванович Незаметный, - прочёл он на картонной табличке, прибитой к кресту.
Покойный словно издевался своей фамилией над землекопами, не заметившими самоуправства на подведомственной территории.
“Во-первых, - загибая пальцы, думал Салов, - на восьмом участке хоронить запрещено, закрыт он. Во-вторых, нарядов за вчерашний день закрыто четыре - и все на тридцать втором участке. В-третьих, Моська отпустил их в два часа, а до двух они никак не успели бы здесь отработать. В-четвертых, Женька Салов свой ум ещё не пропил …”
- Ты чё пальцы гнёшь, на? - Лопатин сделал затяжку и бросив сигарету, затоптал её кирзовым сапогом. - Звони Михалычу, пусть башляет нам бабки. А ежели ещё раз в нашу смену халтурить будет, я его ушами дышать заставлю.
- Не кипишись, Лопата, - загибая пятый палец, охладил его товарищ. - Михалыч в Тамбов укатил, сын у него разводится. И напарника прихватил: там такой скандал - стенка на стенку.
Собрав доводы в кулак, Салов разогнул пальцы и достал телефон - о лишней могиле следовало сообщить Моське, то есть директору Моисеенко. Выслушав подчиненного, тот разразился длинной тирадой, из которой следовало: ни о каком захоронении он не знает, а за появление его вычтет у копалей из зарплаты.
- Раз, говорит, в вашу смену схоронили, вы и виноваты, - скривившись, словно от зубной боли, плюнул Стольник.
- Михалыч это! - убеждённо сказал Лопата. - Больше некому, на. Пришиб в Тамбове из родни кого, привез и закопал. Или масоны - фамилия у мужика подозрительная.
Лопатин был убеждённым конспирологом и верил в НЛО, порчу и всемирную закулису.
- Надо узнать, кто такой этот Незаметный! - заявил его напарник, сморкаясь в клетчатый носовой платок размером со скатерть.
2.
От Верки Сычёвой ушёл муж - третий с начала года, и она оплакивала судьбу, сидя перед телевизором. Подле безутешной женщины стояла ваза с клубничным вареньем и кружка чая размером со спортивный кубок. Ответив на звонок, Верка долго не могла поверить, что ей звонит Женька Салов. Женьку она помнила хорошо: в школе он учился двумя классами старше, красиво матюгался и гонял всех пацанов во дворе. Теперь, говорят, работал на кладбище, колымил хорошие деньги и имел право бесплатно хоронить родственников.
- Зайди в “Одноклассники”! - кричал в трубку Салов. - На свою страничку!
- Зачем? - не могла понять Верка. - Что случилось? Это точно ты, Жека?
Салов многоэтажно выругался.
- Точно ты! - обрадовалась Сычёва. - Ты же вроде развёлся, да?
Как назло связь рвалась, и слышно было худо: то ли из-за плохого покрытия оператором, то ли из-за басовито стучавшего в необъятной груди взволнованного сердца.
- Фамилия у него - Незаметный! - настаивал Жека.
- Не было у нас в классе такого! А ты точно со своей разошёлся?
- Верка, край мне надо о нём узнать! Хошь, я тебе огород вскопаю?
“Огород? - хотела удивиться Верка. - Зачем его копать в июле?”
Но вовремя прикусила язык. Да пусть перекопает этот чертов огород, жалко что ли?!
Комары на кладбище злые, не чета обычным. И волдыри от них величиной с пятирублевую монету. Но некоторых людей они облетают стороной, словно не замечая. Лопате дружно завидовали все землекопы: его кровососы не трогали.
- Я как думал? - рассказывал Салов, прихлопнув широкой ладонью очередную гроздь насекомых. - Нынче даже ЦРУ террористов по социальным сетям ищет, а чем я хуже? Может, на внешность он и незаметный, а фамилия очень даже приметная. Помнишь, Верку Сычеву из школьной команды по баскетболу? Она в “Одноклассниках” выложила фотку седьмого класса и подписала все фамилии, вот, гляди. В нижнем ряду справа - Стёпа Незаметный.
- Не видно ничо, на, - вглядываясь в фото, произнёс Лопата. - Засвечена морда у него.
- Плюнуть и растереть! Всё равно отыщем… Верку узнаешь?
- Ничо она худая была! Щас не обхватишь, разве тока за шею… Это всё масоны, на.
- Чо масоны? - опешил Салов.
- Виноваты они, говорю.
- В том, что Верка растолстела?
- Ну да. Травят её соей и пальмовым маслом, вот и разнесло бабу.
Некоторое время они курили молча. Салов шлёпал комаров и думал о Верке - ему нравились женщины в теле. А худышки, наоборот, виделись чахлыми и болезненными. Лопатин размышлял о масонах: добрались вольные каменщики до их городка или нет? Получалось, если могилу копал Михалыч, можно было жить спокойно, только на сою и пальмовое масло не налегать.
Телефон тренькнул через час. Женька включил громкую связь и умиротворённую тишину кладбища нарушил воркующий Веркин голосок.
- Ты представь! - радостно щебетала она. - Учился этот Незаметный с нами до девятого. Даже в походы ходил и в Анапу по путёвке ездил. Это я по фотографиям выяснила. Помнишь, мой класс путёвку выиграл на Олимпиаде? Золотое было детство… Ну кроме старших классов, там жуть сплошная. Слушай, а с огородом ты не обманешь, нет?
- Не обману, - пообещал Жека. - Ты рассказывай, рассказывай.
- Я как думала? - хвасталась Верка. - Раньше менты бабок у подъездов расспрашивали, когда преступников ловили. А чем я хуже? Поднялась на восьмой к бабе Зине - помнишь её?
- Ну.
- Чахнет на своём восьмом! Прежде-то скамейки у подъездов стояли, и цветочки росли, а сейчас всё машинами заставлено. С восьмого этажа попробуй в её годы разгляди, что во дворе делается. А у тебя какой автомобиль, Жека?
- Большой.
- Я так и думала почему-то! А цвет какой?
- Так чо старуха-то? В памяти ещё?
- Ха! Это мы одноклассников не помним, а баба Зина и сейчас всё про всех знает. У Стёпкиной матери (я её вспомнила!) коса до колен была, а работала она на заводе кладовщицей. Там же и отец трудился токарем. На редкость дружно жили, этаноловая семья.
- Эталонная, - поправил Салов.
- Оба предка на районной Доске почета висели. Правда потом, когда Стёпка в армии был, папаша свинтил из семьи, - тут Верка жалостливо хлюпнула носом. - А мамка волонтером заделалась и съехала из дома. Так я насчет огорода беспокоюсь, Жека! Некопаный ведь стоит, а уже середина июля.
- Будет тебе огород, будет! - пообещал Салов.
Ему вдруг самому захотелось этого неприхотливого дачного уюта. Неторопливой работы на грядках, запаха борща с маленькой кухни и долгого чаепития на закате под яблоней.
Ничего путного Верка больше не выяснила. Со срочной службы Степана, по её словам, отправили на ближневосточную войну.
3.
Моська приехал на велосипеде. В тёмно-зелёном костюме он напоминал кузнечика, но норов имел как у саранчи - крутой, нахрапистый.
- Какого хера вы сюда припёрлись?- орал он. - Халтурили втихаря? Кошечек с собачками прикапывали? Вы в своём уме?! Здесь нельзя хоронить! Здесь отцы-основатели города лежат! Космонавт! Почётные граждане! А вы им дохлых кошечек по соседству? Где эта могила?!
Он лихо соскочил с велика, но поскользнулся и едва не упал.
- Мы тут расследование провели, - сообщил Салов, глядя, как директор наматывает круги вокруг незаконной могилы. - Захороненный гражданин учился в школе Љ 2, затем в училище. Был призван в армию, а в конце службы - отправлен на ближневосточную войну. Надо бы военкомат задействовать. У вас нет там знакомых?
Моська остановился и посмотрел на землекопа.
- Все люди - будущие покойники, - заявил он. - Всем лежать на хорошем месте хочется. Как говоришь, его фамилия? Неизвестный?