Цивилизация

Вот хоть кол таким на башке теши, хрен их в чём убедишь. И не от тупизны это вовсе проистекает, а от их обезьяньего видового инстинкта. Ну кто ж поверит каким бы то ни было доказательствам того, что вот именно он, такой уникальный и замечательный "по определению", на деле бесполезен и на хрен никому не нужен? А ведь как раз эдакими сверхценными уникумами на полном серьёзе числит себя и явный генетический мусор, на других только паразитировать и способный. Суть ведь дискуссии понятна и мне, и моему оппоненту, просто как люди воспитанные мы некоторых вещей вслух не произносим. В любой элите есть те, кто понимает и принимает её предназначение в социуме и тянет воз, честно исполняя свою часть общей работы, направленной на всеобщее процветание всего социума. Но есть и паразиты, норовящие выехать на заслугах предков или пристроившей их на тёплые местечки родни, и считающие, что их право на превилегии социум должен им по самому факту их рождения в "правильной" семье, а напрягаться за них — быдло вон пускай напрягается, оно двужильное, и его много. И если от этого балласта не избавляться тем или иным способом, его становится всё больше и больше, а глядя на него, портится и немалая часть ранее честно тянувших лямку — они-то чем хуже или дурнее этих? Для всех, у кого есть хоть какой-то блат, создаются непыльные и хорошо оплачиваемые синекуры, на которые они и расползаются, и в результате социум, пирамидальный в теории, сперва трансформируется в колонну, а затем и вовсе в эдакий гриб со здоровенной шляпкой на тонкой ножке. А нагрузка-то ведь общая — как минимум всё та же, только тянет её теперь всё меньше народу, и ладно бы ещё одно только это! Так хренушки! Блатные чада маются дурью от безделья, и чтоб не спивались или не снаркоманивались, заботливые папаши их работой загружают — естественно, непыльной. Или какой-нибудь офисно-планктонной, или контролирующей и надзирающей, и это оборачивается дополнительной нагрузкой на всё ещё тянущих лямку — офисный планктон надо информацией для обработки их отчётов обеспечить, а контролирующих и надзирающих — показухой, в ходе которой ходить перед ними на цыпочках и всячески им угождать, теша их непомерно раздутую самооценку, а они же ещё и прессуют, и всё это надо вытерпеть и не поубивать их всех на хрен. Работать плодотворно становится в таких условиях абсолютно невозможно, и всем давно уже всё понятно, и давно уже все поснимали с ушей лапшу зомбирующей пропаганды, лишь делая вид, будто всё ещё верят, дабы неприятностей дополнительных избежать, и каждый так и зыркает по сторонам, куда бы ему слинять из этой "ножки гриба", и кто находит — бежит из неё, сломя голову. Надо ли говорить, что ничего хорошего такой социум не ожидает?

Социум нашей лузитанской Турдетанщины ещё молод, и до этой смертоносной болезни ему ещё очень далеко, но мы-то ведь родом как раз из такого, этим недугом давно уже поражённого и запустившего болезнь до такой стадии, что сомнительны уже для него хорошие решения этой проблемы. Так что мы хорошо знаем, к чему ведёт запущенность этой болезни, и ещё мы знаем, что зародыш этой болезни несёт в себе любой даже самый здоровый на вид социум, и что самый лучший вид лечения — это профилактика. Как раз случай означенного Априлиса. Первым, впрочем, не сам он спалился, а его избалованный сынок — младший, причём, а не старший. Типичный случай, когда старшего в обезьяньей семейке ещё хоть в каких-то ежовых рукавицах воспитывают, а младшенький — подлиза и родительский любимчик, которого балуют сверх всякой разумной меры. Ну, оно именно такое в результате и подрастает, свято убеждённое в собственной исключительности. По возрасту это чудо не в волниевский класс попадало, а в следующий поток, и Юльке ещё на стадии отбора было ясно, что ну его на хрен, этого обезьяныша, но что поделаешь, когда евонный папаша по происхождению знатнее самого Миликона? Такому по сословным понятиям отказать ну никак не можно. Мы упирались рогом, но Априлис тогда к монарху заявился и нажаловался ему на дискриминацию, и что нашему царьку оставалось делать? И Фабриций всё понимал, да и объяснили мы ему ситуёвину буквально на пальцах, но тут ведь как? Царь просит, не кто-нибудь, и хоть он у нас и бутафорский по большому счёту, но всё-таки царь, и отказать ему в "таком пустяке" было катастрофически не комильфо. Сошлись на том, что царскую просьбу не уважить нельзя, и этого приматёныша в школу мы принимаем, но — в испытательном режиме, то бишь до первого же серьёзного залёта. Как мы и ожидали с самого начала, априлисовский отпрыск оказался ходячей проблемой.

Оно и по-русски-то едва говорило, поскольку никаких советов его папаша не слушал и обождать годик, за который на подготовительных занятиях по языку его хотя бы немного поднатаскать, наотрез отказался. Как это так, ЕГО сын, и будет позориться, ходя на какие-то там занятия для умственно отсталых?! В результате, не владея языком, оно и выучиться-то ничему толком не могло, лишь тормозя учебный процесс, зато хулиганить оказалось весьма гораздо. Впрочем, и в этом оно ни разу не было первым, и когда пришло домой с расквашенным за свою непомерную наглость носом, разразился первый скандал — ничто не могло убедить Априлиса в том, что его обожаемое чадо само напросилось. Что правила в нашей школе едины для всех без исключения, и розог за хреновое поведение в ней может запросто схлопотать и "блистательное" чадо, для него оказалось открытием.

Пару раз эту бестолочь уже готовы были выгнать взашей, но оба раза папаша снова подключал Миликона и отмазывал своего обезьяныша. Но когда по весне стало уже ясно, что программа первого класса им не усвоена, Юлька объявила об его оставлении на второй год. Естественно, разразился скандал, но факт неуспеваемости был налицо, и тут уж и Миликону крыть оказалось нечем. Так возмущённый эдаким неуважением Априлис свою общину настропалил, и оттуда приходили старейшины разбираться, почему в нашей школе обижают сына их вождя! Когда не помогло и это, "блистательный" ещё в Большом Совете добиваться "справедливости" пробовал. Там уже и у нашего монарха терпение в конце концов лопнуло — сколько ж можно, в самом-то деле! Школа-то частная, и если не нравятся порядки в ней, так забирай из неё на хрен своего оболтуса и учи его где хочешь, как хочешь и чему хочешь. Да только ведь то, что учат у нас будущую элиту государства и клана Тарквиниев, хватило ума понять и Априлису, так что забирать своего младшего приматёныша он не стал и с оставлением его на второй год смирился, хоть и исходил на говно всё лето. Но хрен ли толку? Гены есть гены, и на втором году проявилось всё то же самое, да ещё и похлеще. Отобрать у одноклассника любой понравившийся ему предмет представлялось его непутёвому чаду естественным и само собой разумеющимся, обижать всех, кто слабее — тем более, а вот схлопотать за это в торец от ребят покрепче, особенно от детей простолюдинов — жуткой несправедливостью. Скандал следовал за скандалом, но не это привело к развязке. Я уже упоминал, что базовую ДЭИРовскую подготовку начал преподавать школоте только с пятого класса, то бишь в этом году, а в младших классах самые азы "народной магии" преподавала Аглея. Но "труба", идеально работающая по энергетическим вампирам, хоть и предполагает для полноценной установки ДЭИРовские знания и навыки, на примитивном уровне — ценой меньшей эффективности, конечно — может быть одета на напросившегося и на уровне азов. Растолковать бывшей гетере саму идею было нетрудно, а способной детворы в школе — не без её помощи — хватало. Хоть я и запретил в младших классах коллективную работу с образованием эгрегоров, это ничуть не мешало работать каждому индивидуально, и когда на ущербном уродце повисло пять энергетических труб одновременно, оно почуяло, что здесь ему — не тут, а когда к ним добавились ещё три — ему реально поплохело. Истерический визг евонной мамаши о том, что злые колдуны "убивают" её обожаемое чадо привёл лишь к тому, что ей предложили убедить мужа забрать отпрыска из школы, в которой он пришёлся настолько не ко двору.