Цивилизация

После обсуждения секретных деталей Одноглазый вернул семью и слуг, и мы с ними отобедали, чем вифинские боги послали, а пунийцу они, как бы тот ни прибеднялся, послали немало — сильно подозреваю, что к подавляющему большинству самих вифинцев они далеко не столь милостивы. За обедом Гамилькар хвастался своим новым бронзовым трезубцем, которым он, конечно же, намерен теперь загарпунить самую большую акулу, какая только найдётся в Пропонтиде, и если повезёт, то сегодня же, а если нет, так завтра или послезавтра. Его отец смеялся, а мать шутила, что наверное, она единственная во всей Вифинии женщина, вздумавшая вдруг, да ещё и в свои-то годы, увлечься рыбалкой. Так и есть — с позавчерашнего дня до обеда они плавают, после обеда — рыбачат. Мы и сейчас с аппетитом дегустируем и нахваливаем неплохого тунца, купленного вчера у настоящего рыбака, сохранённого живым в садке и ловко насаженного одним из володиных пловцов пацану на крючок на его вчерашней послеобеденной рыбалке.

Согласовав с Ганнибалом текущие планы, мы направились от него в порт, где следовало окончательно определиться с действиями основного и самого дорогостоящего участника задуманного нами мероприятия. На нём — техническое обеспечение, скажем так. Ну, порт — это громко сказано. Настоящий порт — это в самой Никомедии, где базируется царский военный флот, который и является, конечно, самым внушительным зрелищем в этом заливе, да и, пожалуй, по эту сторону Пропонтиды. Особенно теперь, когда к диерам, триерам и тетрерам добавились несколько трофейных пергамских пентер — ну, квинкерем, если по-нашему. Эвмен их, впрочем, сам у Антиоха по условиям мира отжал, но не в коня корм оказался — несколько штук Циклоп захватил в ходе той "змеиной" битвы, и теперь эти квинкеремы — краса и гордость вифинского флота. Надолго ли — история в лице нашей Юльки умалчивает, потому как в ейных источниках сказано о возврате Пергаму занятых вифинцами земель, но ни слова не сказано о кораблях, так что вернёт их Прусий вместе с землями или сумеет хотя бы их прихомячить — это уж как ему повезёт.

У нас же не в том никомедийском порту дело, а поближе — в либисской гавани. Пригороду своего военного флота не положено, а для рыбацких шаланд и хоть и пузатых, но небольших "купцов" и эта гавань — вполне себе порт. На безрыбье ведь, как говорится, и сам раком станешь. Да и если разобраться непредвзято, так разве на этих внушительных триерах с пентерами греки совершали и совершают самые дальние из своих плаваний, в том числе и колонизацию всех медвежьих углов? Ни разу не на них, а как раз вот на таких невзрачных и затрапезных пузатых торгашах. На них плавают переселенцы, на них везут свой скарб и скот, на них же и торгуют потом, зарабатывая на хлеб с маслом. Потом, когда окрепнут, да жирком обрастут, обзаведутся, конечно, и длинными боевыми красавцами, на какие казны хватит, но ведь и на них деньги не с неба упадут, а их зарабатывать надо, а на чём их зарабатывать? В основном — тоже вот на таких мелких торговых пузанчиках. И как у фиников, а теперь у Тарквиниев пересекают Атлантику не стремительные длинные триремы с квинкеремами, а начинали пузатые гаулы, которые мы ещё застали, а теперь вот продолжают корбиты — посовременнее и понавороченнее, но того же транспортного класса. И если бы, допустим, этим грекам довелось Атлантику пересечь, да Америку за ней колонизовать попытаться, так уж точно не на длинных гребных вояках, которым для этого ни автономности не хватит, ни мореходности, а на пузатых транспортниках вроде вот этих. Ну, покрупнее этих, конечно, потому как путь не близкий, и припасов нужно на сорок дней минимум, но такого же по устройству и компоновке типа. И случись так — это было бы похлеще экспансии фиников, и хвала богам, что не судьба оказалась тем грекам, а судьба — Тарквиниям и нам с нашими испанцами…

По дороге я подмигнул Мауре, нанятой нами тутошней шлюхе, что отвлекала на себя внимание прусиевских топтунов, иногда трудясь для этого, не покладая ног. На сей раз ей повезло — мы управились днём, и ей не придётся сегодня ублажать их ночную смену. Сейчас даст нам удалиться, дабы связи своей деятельности с нами не спалить, да и вспомнит о важных и неотложных делах, из-за которых — ага, именно сегодня — ей никак невозможно задержаться подольше со столь славными, интересными и щедрыми парнями. Но то её часть работы, а наша — встретиться с нашим "техническим директором", то бишь с хозяином небольшого корытца, на котором как раз и повадились с не столь уж давних пор рыбачить супружница и сын Циклопа. Ну, строго говоря, это мы их повадили — после того, как сами с ним договорились, и удовольствие это не из дешёвых — не сам фрахт его посудины, который вполне умеренный, а её цена и хорошие премиальные за предстоящее в связи с нашим мероприятием беспокойство. Шутка ли — целое кораблекрушение в тихой бухте спокойной и мелководной Пропонтиды организовать? Целое кораблекрушение — это я утрирую, конечно, но беспокойства мужик в натуре огребёт ничуть не меньше, чем при самом настоящем кораблекрушении, и потеря его судёнышка тоже будет для него вполне реальной, потому как когти рвать надо будет отсель, и по сравнению с башкой и шкурой — хрен с ним, с корытом.

— Всё ли ты подготовил, Архелай? — спросил Володя греку-корабельщика.

— Всё, как договаривались, уважаемый. Моя семья уже на пути в Византий, а с завтрашнего утра туда отплывут и семьи моих людей. Люди знают, что им делать. Только вот хорошо бы…

— Да, я не забыл — держи, — спецназер протянул греке увесистый кошель.

— Мель мы уже промерили. Значит, на неё мы садимся левым бортом? — уточнил тот, принимая задаток с довольным видом.

— Да, и с хорошего разгона. Переворачиваться кверху днищем не обязательно, да и никчему это, но люди должны полететь за борт убедительно — именно полететь, а не выпрыгнуть сами. Ты хорошо всё это объяснил им?

— Мои люди всё поняли, будут готовы и сделают всё в лучшем виде. Да за такие деньги они тебе хоть всю Пропонтиду вплавь пересекут!

— Всю не надо, хватит и этого залива, — заверил его Володя, — Место и человека на том берегу ты хорошо запомнил?

— Как собственную пятерню, уважаемый.

— Выплывете — и сразу к нему. У него подкрепитесь и переоденетесь в сухое, и у него же вас будет ждать мой человек с остальными деньгами, оружием и вьючным ослом для вас. Оттуда — сразу отправляйтесь в Кизик, да не мозольте там глаза зевакам, а сразу же спросите там корабельщика Лага, сына Ореста, который и переправит вас в Византий…

На улице тем временем уже нарисовались идущие на сегодняшнюю рыбалку ганнибалов отпрыск с матерью и слугой, я кивнул спецназеру, и тот закруглил разговор с грекой — незачем здешним зевакам видеть нас вместе с семейством Одноглазого. Вне его дома — мы не знаем их, они не знают нас. Мы отошли и смешались с толпой, Володя дал отмашку своим изображавшим ловцов губок "амфибиям", те тоже растворились в толпе, а мы, убедившись, что и домочадцы Циклопа на судно погрузились, и судёнышко наших ныряльщиков уже из гавани выходит, направились восвояси. На сегодня мы сделали всё, что требовалось, и теперь нам следовало хорошенько отдохнуть и набраться как можно больше сил перед напряжённым завтрашним днём. Точнее — перед вечером. Сходили к морю, искупались, позагорали, прошлись по рынку, поприкалывались над суетой здешних мелких торгашей — млять, назойливы как наши среднеазиаты, и если в полосатые халаты их обрядить, бошки им обрить, да тюбетейки на них нахлобучить, так хрен их тогда от тех среднеазиатов отличишь! Передовая эллинистическая цивилизация, млять, называется!

— Позволь поговорить с тобой, уважаемый! — окликнула меня нагнавшая нас уже у самых ворот нашего постоялого двора Маура.

— Рассказывай, — предложил я ей, когда мы свернули от посторонних ушей под навес у конюшни, и я залез ей пятернёй под накидку, дабы и у случайных посторонних глаз не возникало лишних вопросов.

— Я не против, — тут же сообщила она мне на всякий пожарный.