Цивилизация

— И что обо мне люди подумают?! — старик управляющий всплеснул руками.

— Для тебя, Онит, важнее, что Я о тебе подумаю, — усмехнулся его хозяин, — Если надо побыть несколько дней трусоватым скупцом и нерадивым лентяем — разве это самое трудное из моих поручений, какие тебе приходилось уже выполнять?

— Как прикажешь, господин.

— А моя "болезнь" нужна вам ещё и для того, чтобы от меня в эти дни никто не ожидал бегства? — это уже адресовалось нам.

— Сперва, почтеннейший, мы вообще хотели "утопить" тебя с женой и сыном разом, — ответил Хренио, — Но мы не рассчитывали на остальных твоих домочадцев, а их слишком много, и раз ты хочешь вывезти их всех, то что тогда делать с ними? Всех вас разве "утопишь" за один раз? А повторяться — слишком рискованно. С тобой самим у нас, к счастью, время ещё есть. Можно изобразить твою смерть от горя и похороны — никого не удивит, если ты пожелаешь быть похороненным в саркофаге по обычаю Карфагена, а не сожжённым на погребальном костре, как это принято у греков. А можно и не скрывать самого факта твоего бегства, но пустить ищеек по ложному следу — если ты исчезнешь, но они выяснят при расследовании, что похожий на тебя по описанию человек был замечен случайными зеваками на пути в Понт, так и пускай разыскивают тебя у Фарнака…

— Который тоже готовится к войне с Пергамом, и этим нетрудно объяснить моё бегство к нему? — сходу въехал Одноглазый.

— И пускай шпионы всей Вифинии и всего Пергама наводнят Понт в поисках твоего присутствия или хотя бы твоих следов, — ухмыльнулся я, — А мы с тобой пожелаем им в этом всяческой удачи, — смеялись мы долго, смакуя подробности эдаких тщательных поисков в тёмной комнате чёрной кошки, которой там нет и в помине.

— Тоже неплохо, — оценил Циклоп, когда отсмеялся, — Но моя мнимая смерть, как и моей семьи, представляется надёжнее. Если умер — значит, умер. Кто станет совершать святотатство, тревожа мертвеца в его могиле? Даже если потом и вскроют её, на что ещё нескоро осмелятся, отсутствие останков тоже объяснимо — их выкрали мои сторонники из Карфагена для тайного перезахоронения в родовой усыпальнице Баркидов. Тем более, что моё бегство делает подозрительным одновременное "похищение пиратами" отосланных мной домочадцев, а вот если я болен, тут их "похитили", и потеря ещё и их доконала меня окончательно — кого это удивит? И кому они нужны, если я сам — мёртв?

— А тем, кто всё-же заинтересуется ими, мы подсунем пергамский след.

— Это возможно?

— Легко. Шпионы пиратов, разведывая обстановку в таверне, расплатятся в ней за еду и вино пергамскими монетами.

— Вряд ли Прусий поверит. Он знает Эвмена, а тот не опустился бы до подобной слишком мелочной для него мести.

— Главное, почтеннейший, чтобы о пергамской версии заговорили, а в качестве официозной она вполне сойдёт. А тем, кто не поверит в неё, останется только "настоящая пиратская" — пускай поищут твоих домочадцев на невольничьих рынках Родоса и Делоса, если не поленятся, — мы снова рассмеялись.

Суть юмора тут в том, что на обоих островах — крупнейшие в Греции и вообще в восточной части Средиземноморья рынки, включая и невольничьи. Во времена Поздней Республики будет преобладать Делос, и его большой невольничий рынок станет, пожалуй, основным поставщиком рабочей силы для римских латифундий. Там будет продаваться в рабство основная масса захваченных римлянами на Востоке военнопленных и уведённых откупщиками налогов за недоимки пейзан, туда же будут в основном свозить свою живую добычу и пираты — как критские, так и киликийские. Сотни в день, а в наиболее бойкие на торговлю дни — и тысячи рабов будут менять на нём своих хозяев, а учитывая, что и везти их туда на продажу будут крупными партиями перекупщики-оптовики, отдельные головы своего многочисленного двуногого товара не запоминающие, то и найти потом попавшего туда и проданного там раба будет практически нереально. Правда, станет Делос таковым главным центром работорговли только после Третьей Македонской или Персеевой войны, в которой соперничающий с ним Родос ошибочно примет не ту сторону и тоже окажется в числе проигравших, за что и пострадает — в наказание римляне не аннексируют Родос и не лишат его государственности, но отберут его владения на материке и лишат значительной части доходов от торговых пошлин, сделав Делос зоной беспошлинной торговли. А купец, для которого прибыль — цель и смысл его жизни, всегда предпочтёт тот рынок, на котором "за место" платить не нужно, так что придётся Родосу многократно снижать свои тарифы, чтобы не лишиться всего своего рынка вообще. В результате, поумерив свои аппетиты и живя уже не в пример скромнее прежнего, Родос останется вторым по величине центром работорговли в регионе. Пока же он — первый, но это не значит, что Делос вообще не при делах. Ещё как при делах, просто он пока-что — второй. Рокирнутся они меж собой в этом смысле, только и всего, а в остальном — от перестановки слагаемых сумма, как известно, не меняется. Ну, общий приток рабов разве что на оба этих рынка пока-что ещё не таков, каким он станет в те позднереспубликанские времена, но и сейчас он один хрен весьма и весьма немал. Не сотни, так десятки рабов сбываются на каждом за средненький торговый день, и торговля оптовая, а значит, специализированная — малоценный старый и увечный сброд отдельно, крепкие мужики отдельно, смазливые бабы отдельно и мелкая детвора — тоже отдельно. Ну и каковы шансы отыскать предположительно попавших туда молодую бабу с мелкой шмакодявкой, даже если и будет у сыщиков их словесное описание?

Пускай даже и не клюнут на оставленный нами намёк на пергамских шпионов, пускай даже и сразу пиратскую версию отрабатывать начнут — пока с их командировкой вопрос решится, пока прибудут на эти рынки, пока к опросам работорговцев-оптовиков приступят — недели две, пожалуй, пройдёт, а сколько за эти две недели будет продано и передано из рук в руки подходящих под описание баб и шмакодявок? Фоток-то ихних ни хрена нет, даже рисованных портретов ни хрена нет, не говоря уже о скульптурных, а под словесный портрет, если каких-то особых примет не имеется, не один десяток совершенно посторонних людей вполне подойдёт. А продавать-то ведь по отдельности будут, так что не бабу со шмакодявкой искать придётся, а отдельно бабу и отдельно шмакодявку, отчего и задача усложняется многократно. И это если сыщики Прусия сразу за дело возьмутся, а не сыщики возмущённого облыжными подозрениями Эвмена Пергамского, который и сам узнает о них далеко не сразу. В этом случае ещё пару недель добавляем смело, и ложных следов за это время прибавится, надо думать, примерно столько же. Вот и пущай поищут аж двух чёрных кошек в двух тёмных комнатах, в которых их ещё и ни хрена нет, гы-гы!

Хотя, это уже, конечно, параноидальная перестраховка — это только при живом Ганнибале его наложница и незаконная дочурка могут кого-то заинтересовать в качестве возможных заложников, а кому они будут на хрен нужны после его "смерти"? Впрочем, раз уж Васькин считает, что не следует нам недооценивать его античных коллег, и лучше с ними перебздеть, чем недобздеть, то ему как профессионалу уж всяко виднее. Резон есть — это же не республиканский Рим с его чехардой ежегодно сменяющихся магистратов и полным отсутствием нормальных вменяемых полиции и спецслужб, а монархия — хоть и эллинистическая, а не восточная деспотия, но тоже вполне себе деспотичная, когда ей это требуется, и даже по топтунам Прусия видно, что не нанятые это на один раз нищеброды, а постоянные шпики на жалованьи. Раззвиздяи, конечно, ещё те, и Хренио ворчит, что он бы на месте Прусия взашей их повыгонял за такую службу, ну так нюх и бдительность — они ведь постоянной тренировки требуют, а откуда взяться такой тренировке в маленькой и не участвующей в глобальной геополитике Вифинии? Это мы, хоть и в том же примерно ещё типоразмере, но социум будущего у себя пестуем и от обезьян его чистить начинаем, за которыми нужен глаз, да глаз, а Прусию это зачем? У него всё традиционно, как у отца и деда, а с учётом невеликих масштабов царства — просто и по-домашнему…