Военная хитрость

- Боги и люди забудут, кем мы были и за что сражались, - мрачно ответил Роберт, и лесник еще раз удивился, как изменился его король, которого он знал бабником и балагуром. – Но они запомнят, что трое встали против многих.

Последующий бой израненный Роберт с удовольствием припоминал уже в замке, поправляя здоровье и отлынивая от государственных дел. Половина банды оказалась из бывшего отряда Грегора Клигейна, разбитого у Шутовского брода: имевшие боевой опыт достаточно быстро организовали грамотную оборону и бились с отчаянием смертников, когда Роберт и Бриенна вдвоем атаковали вполовину поредевший отряд среди горящего лагеря, истоптанного взбесившимися лошадьми. Конь под Робертом, не бывавший еще в бою, шарахался от огня, но король успел уложить немало противников своим боевым молотом, прежде чем коня ранили, а его стащили с седла. Роберт дважды вставал, отбиваясь бронированными кулаками и кинжалом Джона Аррена, а, дотянувшись наконец до молота, увидел, что бить больше некого, и почувствовал, что его несколько раз хорошо достали в стыки лат.

Бриенна пострадала в бою меньше и даже сумела убедить сэра Барристана, что по-прежнему может заступать в караул, хотя караул ее сводился к тому, что, сменив стоявшего на часах у королевских покоев, Бриенна заходила к королю, садилась у его постели и рассказывала ему разные истории из своей жизни, в которых она с помощью Роберта начала видеть забавную сторону. Роберт видел забавную сторону во всем, даже в немного смущенном рассказе Бриенны о том, как при первом появлении гвардии в городе народ кричал Роберту славу за недавний бой.

- Только мне? – уточнил Роберт, который никогда не был охоч до чужой славы.

- И мне, - признала Бриенна краснея.

- Вот так и говори, - велел король. – Нам кричали славу. И здравицу еще, поди. Как молодоженам.

Бриенна покраснела еще гуще, и Роберт припомнил, что гвардеец Тарт, бравый рубака и герой, все же был женщиной, и это придавало многим проверенным шуткам неожиданный смысл.

Помогал излечению короля и бывший лесник, причисленный за меткую стрельбу к благородному сословию. Лесник угощал короля волшебным напитком, который он лично варил в своей сторожке, и хорошими песнями, которым король с удовольствием подпевал, забыв про свои раны.

Эддард тоже навещал своего героического друга, а после окончательного отбытия лесника по месту службы привел Роберту менестреля, и по лицу Эддарда король догадался, что Старк что-то замыслил.

- Будет тебе нормальный певец, а то ты мне дочерей совсем испортишь, - сказал Старк, ухмыляясь в усы. – Они и так за завтраком теперь напевают «Шел отряд по берегу, шел издалека», а Арья еще поет «Жаль, подмога не пришла, подкрепленья не прислали», что мне, кстати, немного обидно – я ж тебя уже утром встретил с отрядом.

- А это ей твой Джон, небось, слова прислал, - схитрил король, довольный тем, что у его дуэта с лесником были благодарные слушатели. – Эта песня скоро гимном Дозора станет, ко мне как придут от них ходоки побираться, так я сразу знаю, кто пожаловал, раз под окнами затянули: «Но мы держим рубежи, мы сражаемся отважно».

- Ну да, - согласился Эддард. – А мелодию ей ворон насвистел. В общем, будем тебя переводить обратно на традиционный репертуар. Менестрель мой отлично исполняет про Флориана и Джонквиль, про Дженни и Рыцаря Стрекоз…

- Нед, уволь меня от этой тягомотины, - замахал руками Роберт. – Из нее, поди, уже и дочки твои давно выросли.

- Есть такое, - признал Эддард. – Септа у нас учила их, учила, а потом Сандор из похода вернулся, прокопченный весь, попросил Сансу спеть ему про Флориана и Джонквиль, а Санса ему спела «Вольная степь навсегда озарилась кровавым костром». Он от восторга Сансу аж расцеловал, а потом две недели к нам каждый день таскался, пока слова не выучил. А кто виноват? Твой Мартелл, с которым ты полгода назад на весь замок мирился.

- Вот, вот таких мне песен надо, - оживился король, вспоминая Оберина, хорошего собутыльника и большого выдумщика. «А давай кого-нибудь к смерти приговорим, - говорил Роберту Оберин под утро, кивая на Тириона, находящегося в состоянии готовальни. – Вот хотя бы карлика, за отсутствие застольной доблести и дезертирство под стол. А потом я за него выйду на поединок и кого-нибудь замочу, кого действительно нужно смерти предать. И стране польза, и эпичный бой устроим, лопни мои глаза!»

– Менестрель твой так может? – спросил Роберт. – Пусть сочинит для меня что-нибудь такое, чтоб душа сначала развернулась, а потом обратно завернулась!

- А он уже сочинил, - заверил короля Эддард, и по его глазам король понял, что за тем Нед и приходил, чтобы поделиться. – Он новую героическую песню принес. Раз тебе не любо про Флориана и Джонквиль, послушай вот про короля Роберта и леди Бриенну.

========== XV ==========

А на небе гроза, чистый фосфор с ангидридом,

Все хотел по любви, да в прицеле мор да тла.

Рвануть холст на груди, положить конец обидам,

Да в глазах чернота, в сердце тень его крыла…

(с) БГ

Джендри не подумал о словах Старка, что его выбрала война, когда Арья и Санса пришли к нему снова пару недель спустя, наконец научившись обходить патрули, получившие приказ Эддарда задерживать их при попытке уйти в город.

- Миледи, - почтительно сказал Джендри и преклонил колено, как учил его Тобхо Мотт.

- Ты что, совсем дурак? – тут же зашипела на него Арья. – Может, ты нас всей кузнице представить хочешь? Говори нормально, без миледей и всего!

- Как прикажете, миледи, - ответил Джендри, и Сансе очень захотелось выяснить, почему Джендри так похож на короля, и выложить потом молодому кузнецу, что в нем течет королевская кровь, чтобы он смог разговаривать с ними как с равными.

В первый визит сестры Старк, уже получившие свою дозу адреналина от первого удачного побега из Красного замка, были милыми и довольными, и им достаточно было простой болтовни, среди которой Санса незаметно выведала почти всю короткую биографию Джендри. Но потихоньку да полегоньку сестер Старк снова потянуло к опасности и риску, и незаметно дорога приключений привела Джендри к ситуации «лютоволк на груди и враг впереди», в которой рано или поздно оказывается каждый, кто водит дружбу со Старками.

Вместе с молодым кузнецом не избежал этой участи и принц, которого Старки долго не принимали в свою стаю.

- И думать там забудь, что ты принц! – строго сказала принцу Арья, когда принц нагнал сестер Старк по дороге в кузницу. – А то начнется, как у Трезубца, безоружному мечом в морду тыкать.

- Арья, - с укоризной сказала Санса, заметив, что принц скривился как от зубной боли. – Кто старое помянет, тому глаз вон.

- А кто старое забудет, тому оба долой, - закончила Арья суровое северное присловье и снова строго посмотрела на принца. – Уговор?

- Робин, - назвался принц, протягивая молодому кузнецу узкую мозолистую руку, и припомнил легенду сэра Барристана. – Оруженосец межевого рыцаря.

Джендри к моменту встречи с принцем все еще не мог до конца себя пересилить, и периодически неуклюже расшаркивался перед Арьей и Сансой, неизменно получая за это от сестер нагоняй. На молодого оруженосца он внимания не обратил, хотя про себя окрестил его красавчиком, и принц впервые в жизни заметил, что есть ситуации, когда сказаться простым человеком выгоднее и интереснее, чем тыкать всем в лицо своим королевским титулом.

- Вылитый дядя Ренли, - поделился своими наблюдениями за молодым кузнецом Джоффри уже в Красном замке.

- Вылитый король в молодости, ты хотел сказать? – не смолчала Арья, поскольку сестры Старк уже узнали, чьим сыном на самом деле был Джендри.

- Это мой брат? – спокойно спросил принц, вышколенный сэром Барристаном, который учил его смотреть правде в лицо и сдерживать свои чувства, и приобретенная выдержка чуть принца не погубила.