Военная хитрость

========== XIV ==========

Вы же поняли тайну, мой сеньор, вы составили «верность»…

(с) Канцлер Ги

Королевский гвардеец Тарт был бравым солдатом, и его совсем не портили белобрысые волосы, лопоухие уши и веснушчатое лицо. Королю Роберту гвардеец Тарт с его забавной мордой и честным наивным характером был весьма по душе – Роберт пережил две войны, гибель невесты, дворцовый переворот и предательство, и ему теперь было веселее с молодежью, отвлекавшей его от мрачных мыслей о грядущей еще более страшной войне.

Гвардеец Тарт имел только один недостаток – он был женщиной.

- Заходи, братишка, да садись, в ногах правды нет, - приглашал король только заступившего на пост молодого гвардейца, и это любовное обращение вызывало некоторую заминку, так что Роберт начинал сочувствовать Барристану, который с самого начала предупреждал, что «сестра» там, где всегда были «братья», создает массу неудобств.

Постепенно, впрочем, Роберт привык говорить вместо «братишка» «сестренка» и даже убедил Бриенну, что оставлять боевой пост, поддавшись на его уговоры, не противоречит уставу.

- Вон окно у меня какое здоровое, ты и за ним последишь, - говорил Роберт, разливая вино. – Что, вино тоже не по уставу? Ну что за черт, кликни там кого с кипяточком.

Первое время разговор не клеился, потому что Бриенна мрачно молчала.

- Что, старый я, скучно тебе со мной? – с усмешкой спрашивал король.

- Ты не старый, Роберт! – с готовностью отвечала Бриенна, которую король все же выучил обращаться к нему на ты, и повисала неловкая пауза, опять же связанная с тем, что гвардеец Тарт был женщиной.

Но ловкий на выдумку король Роберт все же нашел выход.

- Старый, старый, - не согласился он в очередной раз, - вот пойдем воевать с мертвяками, как Нед и Стан говорят, - положат меня, никто и горевать особо не будет, пора мне уже.

- Если мы падем в битве, о нас будут петь, а в песнях все остаются молодыми, - неожиданно для Роберта отреагировала Бриенна. – В песнях все рыцари благородны, все девы прекрасны и солнце никогда не заходит.

- Так, так, - одобрительно сказал Роберт, чувствуя, что напал на благодатную тему. Жизнелюбивому и непрактичному королю недаром всегда было интересней с молодежью, чем с его циничными и приземленными ровесниками.

С боевыми историями и старыми сказаниями, которые, на удивление Роберта, в устах Бриенны стали подходить к его биографии, посиделки во время дежурств Бриенны стали доброй традицией, и Роберт получил хороший повод отлынивать от государственных дел. «Вот это сестренка! – говорил Роберт сам себе, когда Бриенна уходила, а глаз Роберта с неудовольствием косился на кучу бумаг, которые еще с утра приволок Старк. – Махнул бы Ренли на нее не глядя!»

Ренли, младший брат короля, был удивительно похож на короля Роберта в молодости, и своей статью и юным лицом каждый раз напоминал ему, что сам он поседел, облез и оплешивел. Кроме того, Ренли при всей своей внешней мужественности был педерастом, и Роберт воспринимал это как личное оскорбление, словно Ренли не только захватил его молодое тело, но и позорит его своим пороком.

Кроме того, будь Бриенна его сестрой, Роберт смог бы по-братски за нее вступаться и избегать после этого кривотолков. Однажды Роберт случайно услышал, как один из слуг рассказывает, что в Королевскую гвардию взяли такую страшную бабу, что ее пугаются лошади, и богатырским ударом сломал грубияну челюсть. После чего по замку пошли уже совсем другие слухи, и Роберт был вынужден обратиться к Старку, коль скоро жадный до таргариенской казны Варис все еще сидел в крепости и играл со своим соседом Иллирио в шашки, перестукиваясь через стену.

- Слышь, Нед, - сказал необычно мрачный король, входя к своему вечно занятому деснице. – Пробей там по разведке, кто распускает слухи, что я сплю с Бриенной.

- А ты нет? – уточнил Эддард, дивясь тому, что раньше король над подобными слухами только довольно похохатывал, а ложные слухи принимал к исполнению.

- Да ты охренел совсем! – возмутился Роберт. – Барристан же не переживет.

- Повар, наверно, - поделился догадкой Эддард. – Или конюхи. Ну найду я болтуна, ты что сделаешь?

- Отлуплю его, конечно! – заявил гневный король.

- И слухи еще хуже поползут, - предупредил Эддард. – Плюнь, а?

Роберт послушался совета и плюнул, но снова подосадовал на то, что гвардеец Тарт умудрился родиться женщиной.

Следующей проблемой для короля стали его привычные отлучки из дворца, которые обычно приводили его в кабак или бордель, а то и туда, и туда. Согласно уставу, раньше с королем всегда отправлялся один из рыцарей королевской гвардии, и, хотя от Бороса Блаунта ни в кабаке, ни в бардаке не было никакого толка, а Мерина Транта король однажды избил за садизм и педофилию, и после этого несколько раз привязывал его у бордельной коновязи рядом с лошадью, Роберт привык к их сопровождению в своих вылазках как к неизбежному злу. Однако наивный и честный гвардеец Тарт для таких выездов в город никак не годился, настолько, что Роберту было даже неловко предложить. Роберт полез в затылок и опять разжился неплохой идеей.

- Ты да я, двое странствующих рыцарей на Королевском тракте, мечи у поясов, лишь богам известно, что нас ожидает! – предложил Роберт Бриенне, пропустив часть про фермерскую дочку или девку из таверны. Без баб у Роберта раньше в таких поездках не обходилось, но с тех пор старые друзья Роберта переженились и разъехались, и теперь Роберт мог рассчитывать только на то, что Барристан сообщит ему, что по уставу королю в дальней поездке положено сопровождение из более чем одного гвардейца, а Эддард по старой дружбе, конечно, спросит, кого едем мочить, но, узнав, что едем просто так, уточнит, действительно ли Роберту нечем заняться. Оставался гвардеец Тарт, который сам был бабой, черт бы эту нелепицу побрал.

- Слушаюсь, Роберт! – с готовностью откликнулась Бриенна, и уже спустя полчаса Роберт и Бриенна выехали на большую дорогу, незаметно покинув замок.

Первый час Роберт тщетно пытался разговорить и настроить на более веселый лад неожиданно серьезную Бриенну, которая действительно, похоже, выехала на Королевский тракт за подвигами, приличествующими странствующему рыцарю. Второй час Роберт вспоминал Лианну, в которой тоже была сталь и волчья кровь, и грустил о том, что ни разу так не путешествовал с девушкой, которую действительно любил и которая единственная из всех его женщин была для таких прогулок достойным компаньоном. Через четыре часа Роберт и Бриенна остановились на ночлег в чистом поле, и Роберт с удовольствием сбросил латы, развалившись на траве. Бриенна, одетая по форме, уселась под деревом и положила на колени меч.

- Да ну брось, - предложил Роберт, которому не хватало духу приказать женщине-гвардейцу раздеваться. – Я понимаю, что спиной к спине мы спать не будем, хотя так было бы теплее. Но меч и доспехи это совсем лишнее, я даю честное слово, что от меня ночью отбиваться не придется.

- Я давала присягу охранять тебя, - ответила Бриенна, преодолев смущение: к невыдержанному на язык Роберту она уже начинала привыкать. – Спи, я посторожу.

Роберт ошалело посмотрел на Бриенну и понял, что она сама спать не собирается.

- Да сдурела ты, что ли? – возмутился Роберт. – Ложись давай! Если что, лошади заржут, проснемся.

- Я давала присягу, - упрямо повторила Бриенна.

- Ну хочешь, для безопасности оба в латах будем спать, как в войну? – предложил Роберт, но Бриенна помотала головой.

- Ладно же, - наконец рассердился король. – Будем на отряд из двоих человек караулы выставлять, в устав тебя и в караульную службу! Разбуди меня в середине ночи, мне в утреннюю смену заступать.

Роберт проснулся от света солнца и обнаружил под тем же деревом бодрствующую Бриенну, чей вид говорил о правоте устава и лично сэра Барристана, настаивавших на том, чтобы в походе короля сопровождали минимум три гвардейца. Бриенна наотрез отказывалась отвечать на вопросы, спала ли она ночью вообще, но к середине дня Роберт заметил, что она дремлет в седле.