Страница 17 из 43
Юра носил учебники в потертой полевой сумке. В школу он обыкновенно приходил в белой рубашке, подпоясанный широким солдатским ремнем с латунной пряжкой, на голове ладно сидела пилотка. Это был Юрин парадный костюм. Мальчик его очень берег и, возвращаясь из школы, переодевался в полосатую ситцевую рубашку, старые штанишки, снимал ботинки и до холодов бегал босиком.
Учился Юра очень хорошо. От других ребят его отличала необыкновенная живость. Он был очень непоседлив, энергичен, всегда первым рвался к доске и схватывал буквально на лету. Его хватало на всё: и на учебу, и на ребяческие проделки, и на участие в художественной самодеятельности. Помню его читающим с большим чувством стихи о Юрии Смирнове, декламирующим отрывок из романа „Молодая гвардия“ – „Руки моей матери“, лихо отплясывающим русский танец или „Лявониху“. Если ставилась пьеса, Юра непременно играл в ней. В общем, был он, как говорят, один во многих лицах.
Часто мы оставались после уроков, чтобы почитать вслух интересную книгу. Некоторые отзывы о прочитанном у меня сохранились. Среди них – отзыв Юры Гагарина. Он пишет, что ему понравилась книга „В открытом море“, в которой рассказывается о героях-черноморцах, о борьбе моряков с врагами нашей Родины, о том, как, попав в плен, они не пали духом, а, совершив почти невероятное, вырвались на свободу».
Во многих источниках можно встретить утверждение, что именно Раевская привила Юрию страсть к чтению, однако мы видели, что читать и декламировать он пристрастился намного раньше, еще в Клушино. Тем не менее Гагарин упомянул свою классную руководительницу в книге «Дорога в космос» в числе других преподавателей гжатской школы.
Особое внимание он уделил также учителю физики (цитирую по изданию 1961 года):
«Физику в школе преподавал Лев Михайлович Беспалов. Интереснейший человек! Прибыл он из армии и всегда ходил в военном кителе, только без погон. В войну служил в авиационной части, не то штурманом, не то воздушным стрелком-радистом. Было ему лет тридцать. Но по лицу его можно было понять, что человек этот многое видел, многое пережил.
Лев Михайлович в небольшом физическом кабинете показывал нам опыты, похожие на колдовство. Нальет в бутылку воды, вынесет на мороз, и бутылка разорвется, как граната. Или проведет гребнем по волосам, и мы слышим треск и видим голубые искры. Он мог заинтересовать ребят, и мы запоминали физические законы так же легко, как стихи. На каждом его уроке узнавали что-то новое, интересное, волнующее. Он познакомил нас с компасом, с простейшей электромашиной. От него мы узнали, как упавшее яблоко помогло Ньютону открыть закон всемирного тяготения. Тогда я, конечно, и не мог подозревать, что мне придется вступить в борьбу с природой и, преодолевая силы этого закона, оторваться от земли, но смутные предчувствия, ожидания чего-то значительного уже тогда зарождались во мне.
В школе пионеры организовали технический кружок. Душой его был Лев Михайлович. Мы сделали летающую модель самолета, раздобыли бензиновый моторчик, установили его на фюзеляж, сделанный из камыша, казеиновым клеем прикрепили крылья. То-то радости было, когда эта модель взмыла в воздух и, набирая высоту, полетела, проворная, как стрекоза!»
Учителя физики и бывшего штурмана бомбардировщика «Ту-2» Льва Михайловича Беспалова источники называют тем человеком, который первым познакомил Юрия с идеей космического полета. Причем тут источники разнятся: кто-то (как, например, Мария Залюбовская) утверждает, что Беспалов дал Юре почитать одну из книг Циолковского, кто-то (как, например, Анна Гагарина) говорит, что одну из книг о самом Циолковском. В начале главы мы уже установили, что вряд ли Беспалов мог располагать трудами Циолковского: в конце 1940-х годов они оставались большой редкостью. Что касается книг о Циолковском, то перед войной вышли биографии основоположника, написанные Николаем Алексеевичем Рыниным (в 1931 году) и Яковом Исидоровичем Перельманом (в 1937 году), однако они совершенно не были рассчитаны на читателей-подростков. Вероятнее всего, Беспалов дал своим школьникам на изучение одну из многочисленных статей, появившихся в прессе осенью и зимой 1947 года в связи с 90-летием калужского ученого. Но даже если так оно и было, то не стоит преувеличивать влияние материала о Циолковском на воображение юноши: у него в то время хватало других интересов и забот. Вот авиацией он действительно увлекался. Но ею в то время увлекались многие.
Были и другие претенденты на звание человека, познакомившего Гагарина с основами теоретической космонавтики. К примеру, учитель математики Натан Вульфович Марьяхин сообщал в собственноручно записанных воспоминаниях (7 марта 1972 года):
«Юра уже в детские годы обладал исключительной любознательностью. Возможно, что любовь к небу, мечта о межпланетных путешествиях у него проявились уже тогда, когда он посещал занятия математики и астрономии, на которых я рассказывал о геометрии Лобачевского, о космическом треугольнике для проверки суммы углов его, о тайнах далеких миров. Стремясь осуществить свою мечту, он занимался авиамоделизмом, спортом, очень любил играть в волейбол».
Речь, видимо, идет о пятом постулате (или аксиоме параллельности) Евклида, который в современной формулировке звучит так: «Если на плоскости при пересечении двух прямых третьей сумма внутренних односторонних углов меньше 180°, то эти прямые при достаточном продолжении пересекаются». Пятый постулат настолько отличался от других, более простых и очевидных, что на протяжении двухтысячелетий не прекращались попытки вывести его как теорему. Российский математик Николай Иванович Лобачевский, разрабатывавший неевклидову геометрию, придумал проверить постулат практикой, используя астрономические наблюдения и изучая «космический треугольник» с диаметром земной орбиты в качестве основания и звездой Ригель в качестве вершины. История, конечно, волнующая, но не настолько, чтобы подвигнуть юного школьника к занятиям авиамоделизмом, спортом и волейболом – вероятнее были другие мотивы.
Впрочем, мы отвлеклись. В средней школе у Юры появились, конечно, новые друзья. Среди них был и Лев Николаевич Толкалин, не так давно опубликовавший повесть «Юрий Гагарин – наш одноклассник» (2007, 2011), написанную хорошим литературным языком. В его интерпретации будущий космонавт предстает героем приключенческого романа: лидером группы подростков, заводилой, капитаном футбольной команды и даже озорником, который, однако, знает границы допустимого и крайне редко переступает их. Рассказ Толкалина во многом совпадает с информацией из других источников, однако отличается от них большим количеством ярких подробностей, многие из которых кажутся неправдоподобными. Повесть состоит из отдельных глав-историй. В одной описывается забег класса на лыжах, из которого Гагарин вышел победителем. В другой он «зайцем» отправляется с компанией приятелей в Москву и по дороге чуть ли не дерется с уголовниками. В третьей собирает редколлегию для изготовления стенгазеты. В следующей истории прыгает в реку Гжать с высокого моста в соревновании с местным хулиганом. В другой собирает «трофеи» в окопах и блиндажах, оставшихся с войны. И так далее, и тому подобное. Не удержался Толкалин и от мемуарной селекции: дескать, его отец, Николай Алексеевич, рассказал ребятам о реактивном двигателе, о Циолковском и даже помог изготовить модель ракетоплана из досок и паяльной лампы. Или вот другой эпизод из главы о ночной ловле раков:
«Поглядывали на луну и звезды. Гагарин любил фантазировать.
– На Луну бы слетать! Что там есть?
– Да ничего там нет, – торопился начитанный [Слава] Нижник. – Безвоздушное пространство. На чем туда полетишь?
– А ракета? – не сдавался Юра. – Она в безвоздушном точно полетит. Да и самолеты уже есть реактивные. Вон Левкин отец рассказывал, что сам видел: летают без винта. Да и брат Валентин видел немецкие реактивные истребители в конце войны.