Страница 14 из 24
Лени не удержалась и хихикнула.
– Ты откуда? – спросил он.
Лени растерялась. Она никогда не знала, как отвечать на этот вопрос, поскольку он подразумевал некое незыблемое прошлое, которого в ее жизни не существовало. Не было такого места, которое она считала бы домом.
– Последняя моя школа была в Сиэтле.
– Тебе, наверно, сейчас кажется, будто ты провалилась в Мордор.
– Ты читал «Властелина колец»?
– Ага. Полный отстой, я знаю. Но это Аляска. Зимой тут темно как в жопе, а телевизора у нас нет. А я, в отличие от отца, не могу часами слушать по местному радио стариковскую болтовню.
В душе Лени шевельнулось незнакомое чувство, которого она еще не понимала.
– А я люблю Толкина, – тихо призналась она, и ее охватило странное облегчение: надо же, оказывается, как приятно говорить начистоту. В прошлой ее школе большинство любило кино и музыку, а не книги. – И Герберта.[20]
– «Дюна» клевая. «Страх убивает разум». Лучше не скажешь.
– И еще «Чужак в чужой стране».[21] Примерно так я себя и чувствую.
– Еще бы. Тут, на Последнем рубеже, всё не как у людей. В соседнем городе, к северу от нас, мэром выбрали собаку.
– Да ладно!
– Я тебе клянусь. Маламута. Большинством голосов. – Мэтью прижал руку к сердцу. – Такое и захочешь – не придумаешь.
– Я как сюда шла, видела человека, который разговаривал с гусем.
– Это Полоумный Пит с Матильдой. Они муж и жена.
Лени расхохоталась во все горло.
– Какой у тебя странный смех.
Лени почувствовала, как щеки вспыхнули от смущения. Прежде ей такого не говорили. Неужели это правда? Интересно, как же она смеется? О господи.
– Ой, прости. Сам не знаю, почему я так сказал. Вечно я что-нибудь ляпну. Я сто лет с ровесницами не общался. Честное слово. Ты красивая. Правда. Я несу чушь, да? Ты, наверно, сейчас от меня с визгом сбежишь за парту к Акселю – мол, уж лучше сидеть с этим будущим убийцей, чем с тобой. Ладно, все, затыкаюсь.
После «ты красивая» Лени не слышала ни слова.
Она старалась убедить себя, что это ничего не значит. Но когда Мэтью взглянул на нее, Лени охватила надежда. «А мы ведь можем подружиться», – подумала она. В смысле, не просто ездить вместе на автобусе или сидеть за одним столом в столовке, а по-настоящему.
Стать друзьями.
Такими, у которых есть общие интересы. Как Сэм и Фродо, Энн и Диана,[22] Понибой и Джонни.[23] Лени на мгновение закрыла глаза и замечталась. Они могли бы вместе смеяться, болтать…
– Лени! – окликнул он. – Лени!
Ой. Он дважды позвал ее по имени.
– Да ладно. Я сам такой. Вечно зависаю. Мама говорит, я живу в мире собственных фантазий с выдуманными людьми. А сама с Рождества никак «Еще одно развлечение у дороги»[24] дочитать не может.
– Ну да, – призналась Лени. – Я иногда… туплю.
Мэтью пожал плечами – мол, подумаешь, что тут такого.
– Кстати, ты в курсе, что завтра вечером будет барбекю?
«Ну так чего, придешь?»
Лени снова и снова прокручивала в голове вопрос, дожидаясь, пока отец ее заберет. Конечно, ей хотелось прийти. Больше всего на свете.
Но родители не любили такие сборища. Да и вообще с соседями не общались, если уж на то пошло. В семействе Олбрайт это не принято. В старом их квартале соседи то и дело устраивали что-нибудь – те же барбекю, на которых отцы семейств в свитерах с V-образными вырезами пили скотч и жарили бургеры, женщины курили сигареты, попивали мартини, приносили подносы с куриными потрошками, обернутыми жареным беконом, а дети с воплями носились по двору. Лени знала об этом, поскольку как-то раз подглядывала за соседями через забор и видела все эти обручи, водные горки и брызгалки.
– Ну что, Рыжик, как в школе? – спросил папа, когда Лени после уроков залезла в «фольксваген» и захлопнула дверь. Он приехал за ней последним из всех родителей.
– Мы узнали, как Россия продала нам Аляску. И про гору Алиеску на Чугаче.[25]
Отец что-то одобрительно пробормотал и включил первую передачу.
А Лени думала, как сказать о том, чего ей хотелось. «В моем классе есть парень моего возраста. Он наш сосед».
Ой нет, о парне лучше даже не заикаться.
«Наши соседи устраивают барбекю и приглашают нас».
Но папа подобные сборища на дух не переносит. По крайней мере, там, где они жили раньше, он их терпеть не мог.
Они с грохотом прокатили по грязной дороге, вздымая клубы пыли, и свернули в густую зеленую тень, на дорожку к дому. Во дворе толпился народ – похоже, здесь собрался едва ли не весь клан Харланов. Соседи работали молча, дружно, то сходясь, то расходясь, точно в танце. Клайд распиливал бревна на доски той штукой, похожей на клетку, Тед доделывал запасник – прибивал доски к боковым опорам, Донна укладывала поленницу.
– Наши друзья приехали в полдень, чтобы помочь нам подготовиться к зиме, – сказал папа. – Нет. Они больше чем просто друзья, Рыжик. Они наши товарищи.
Товарищи?
Лени нахмурилась. Папа что, в коммунисты подался? Он же их вроде ненавидит, как хиппи и власти.
– Вот так и надо жить, Рыжик. Люди должны помогать друг другу, а не убивать чужих матерей за кусок хлеба.
Лени бросилось в глаза, что почти у каждого в кобуре на поясе висел пистолет.
Папа открыл дверь автобуса.
– На выходных мы все поедем в Стерлинг, будем ловить лосося в «Лачуге фермера» на Кенае. Говорят, чавычу фиг поймаешь. – Отец ступил на топкую землю.
Чокнутый Эрл помахал отцу, и тот кинулся к нему.
Лени прошла мимо новой клетушки размером футов девять в высоту и четыре в ширину, со стенами из черного полиэтилена (наверняка пакеты для мусора). Сквозь открытую дверь было видно, что внутри полным-полно рыбин, которых разре́зали вдоль хребта и подвесили на сложенных шалашиком ветках. Тельма, стоя на коленях у железного ящика, подкладывала дрова в огонь. Клубы черного дыма поднимались к висевшему над ящиком лососю.
Мама чистила лосося на столе во дворе. Подбородок ее был перепачкан розовыми рыбьими потрохами.
– Это коптильня, – мама кивнула на Тельму, – Тельма учит меня коптить рыбу. Оказывается, это целое искусство. Если огонь слишком сильный, рыба изжарится, а она должна сушиться и коптиться. Вкуснятина. Как прошел первый школьный день?
Волосы мама убрала под красный платок.
– Классно.
– Не засмеяли тебя из-за одежды и коробки с Винни-Пухом? Девочки тебя не обижали?
Лени невольно улыбнулась:
– Там вообще нет девчонок моего возраста. Зато есть мальчик…
– Мальчик? – с любопытством спросила мама.
Лени зарделась.
– Ну, мам. Он мой друг. Просто мальчик.
– Угу, ясно. – Мама закурила, пряча улыбку. – Красивый?
Лени пропустила ее вопрос мимо ушей.
– Кстати, он сказал, что завтра вечером будет барбекю. Я хочу пойти.
– А мы и поедем.
– Правда? Вот здорово!
– Ну да, – улыбнулась мама. – Я же тебе говорила, тут все будет по-другому.
Лени никак не могла реш*ит*ь,*что надеть на барбекю. Она совершенно растерялась и не понимала, что с ней происходит.
Одежды у нее было немного, выбирать особо не из чего, но она все равно перемерила несколько вариантов. В конце концов (в основном потому, что отчаялась выглядеть красиво, – куда уж ей, с такой-то внешностью) остановилась на клетчатых синтетических брюках-клеш, зеленой водолазке в рубчик и жилетке из искусственной замши с бахромой. Волосы, как ни билась, красиво уложить не удалось, так что в итоге просто убрала их с лица и заплела косу толщиной с кулак.
На кухне мама складывала в пластиковый контейнер крупные ломти кукурузного хлеба. Она расчесала стриженные лесенкой волосы до плеч, и те блестели на свету. Мама принарядилась: тугие джинсы клеш, обтягивающий белый свитер и массивное бирюзовое индейское ожерелье с бусинами в виде цветков тыквы, купленное несколько лет назад в индейской резервации. Ей явно хотелось произвести впечатление.
20
Франклин Патрик Герберт-младший (1920–1986) – американский писатель-фантаст, автор цикла «Хроники Дюны».
21
«Чужак в чужой стране» – фантастический роман Роберта Хайнлайна.
22
Героини романа «Энн из Зеленых крыш» канадской писательницы Люси Монтгомери.
23
Герои романа «Изгои» американской писательницы С. Е. Хинтон.
24
«Еще одно развлечение у дороги» (Another Roadside Attraction) – юмористический роман американского писателя Тома Роббинса.
25
Чугачские горы, или Чугач, – горный массив на Аляске.