Античные цари

Новая супруга родила Тесею двух сыновей – Акаманта и Демофонта, которых афиняне тотчас же признали наследниками афинского царского престола, тогда как к Ипполиту, рожденному ему покойной уже царицей амазонок, они всегда относились с непонятной прохладцей, с каким-то тайным предубеждением, как к сыну варварки-чужеземки.

Трудно сказать, чем завершилось бы это драматическое противостояние сводных братьев, какой бы выход указали им афинские обычаи и законы о престолонаследии, если бы не случилось нечто, совсем непредвиденное, внесшее еще более трагический разлад в их жизнь. Быть может, не только в жизнь Тесея, но и в размеренный ход всей государственной аттической машины, вроде бы уже направленной Тесеем в более или менее мирное русло.

А произошло вот что. Необычная красота царевича Ипполита вскружила голову его юной мачехе Федре. Молодая женщина долго скрывала вспыхнувшее в ней личное чувство, опасаясь сурового, уже явно немолодого мужа ее. Однако Тесей довольно часто оставлял Афины – ради своих продолжительных поездок. И это не прошло бесследно.

Во время одной из таких продолжительных мужниных отлучек, когда по Афинам стали гулять упорные слухи, будто Тесей погиб, будто он уже никогда не возвратится… А Федра, стало быть, вообще освободилась от супружеских уз, – стала мнимой вдовой, которой эти узы сделались уже совсем безразличными, даже несколько неприятными, – призналась в любви к своему очаровательному пасынку.

Конечно, решившись на нечто подобное, она по-прежнему видела себя царицей, но уже при новом, юном, тоже вполне законном царе. По ее мнению, она не совершила ничего предосудительного.

Однако Ипполит…

Он с негодованием отверг все услышанные им признания в любви.

Ответ его прозвучал так недвусмысленно, что когда явились верные слухи о возвращении живого и невредимого Тесея, – Федра перепугалась до смерти. Она сразу же подумала, что непорочный Ипполит расскажет о ее признании своему отцу. Поэтому Федра решила свести счеты с жизнью.

Чтобы оставить о себе хорошую память, чтобы не запятнать имена своих сыновей, возможных, а то и верных наследников афинского престола, – она прибегла, как ей показалось, к весьма простительной клевете. В ее предсмертном письме, адресованном супругу, было сказано, будто бы юный Ипполит покусился на честь своей мачехи, и будто бы она, будучи не в силах снести подобного позора, решила покончить с собой.

Возвратившийся домой Тесей застал уже похолодевший труп жены.

Тесей поверил клевете, однако не пожелал пятнать себя казнью собственного сына. С просьбой наказать нечестивца – афинский царь обратился к морскому богу Посейдону, который, вроде бы, тоже считался его небесным отцом, тогда как Эгея почитали, пусть и со временем, его земным родителем.

Опечаленный развитием таких событий, царевич Ипполит старался всячески избегать родного дворца. Он не знал, как объяснить отцу свою полную невиновность, а тот вообще не пускал его к себе на глаза.

Однажды Ипполит ехал в глубокой задумчивости по берегу моря.

Извилистая дорога пролегала по узкой теснине между отвесной скалою и крутым, страшно обрывистым берегом. Казалось, чуть-чуть ошибись на ней чуткие лошади, – и не миновать большущей беды.

Однако умные животные знали там каждый, валявшийся под ногами камешек, каждый малейший, каждый изгиб дороги, годами протираемой ими колеи. Ипполит доверял коням больше, нежели своему вознице.

И вдруг на дорожной полосе, откуда ни возьмись, взметнулась спина морского дракона, кости железного хребта мелькнули настоящими огненными стрелами. Испуганные кони шарахнулись в разные стороны, проваливаясь в пропасть и невольно увлекая за собою ни в чем неповинного седока-хозяина.

Так погиб необыкновенно красивый юноша, рожденный на свет матерью амазонкой.

В поисках новой супруги Тесей обратил свои взгляды в сторону Спарты, расположенной на юге всего Пелопоннесского полуострова.

Там, у царя Тиндарея, подрастала красавица дочь по имени Елена. Девушка на самом деле приходилась дочерью верховному эллинскому богу Зевсу, и в этом скрывалась истинная причина ее неземной прелести, в силу чего на ее руку претендовали чуть ли не все тогдашние эллинские женихи.

В Спарту Тесей отправился вместе со своим другом Пирифоем, к тому времени также уже овдовевшим: у него умерла жена Гипподамия, из-за которой, в свое время, произошла такая жестокая кентавромахия.

Явившись в Спарту, друзья пришли к убеждению, что добиваться руки юной красавицы Елены – дело слишком канительное, длительное и, быть может, даже вообще безнадежное.

На ту пору красавице едва исполнилось только двенадцать лет. А в таком возрасте девичье сердце менее всего склонно доверять таким немолодым уже женихам, каковыми сделались Тесей и Пирифой, вступившие, пожалуй, в уже свой энный десяток лет.

Что же, потенциальные женихи решили поступить совсем иначе.

Воспользовавшись отсутствием братьев красавицы, не в меру воинственных Диоскуров, Кастора и Полидевка, они выкрали невесту и спрятали ее, как говорили знающие люди, у матери Тесея, в ее родном городе Трезене. А затем бросили жребий, кому же она станет женою.

Счастье улыбнулось Тесею.

Однако законы дружбы требовали помочь и своему приятелю.

Правда, Пирифой задумал на этот раз вполне неслыханное дело: он вознамерился выкрасть жену у бога подземного царства, у самого мрачного бога Гадеса, увести известную всем его жену Персефону, бывшую Кору, дочь богини Деметры.

Вполне вероятно, что дерзости такому немолодому жениху добавил удачный исход предприятия с красавицей Еленой. По всей Элладе ее разыскивали неугомонные братья Кастор и Полидевк.

Вполне возможно, что Тесей отговаривал приятеля от такой безумной затеи, но не смог ничего поделать с ним.

Друзья начали готовиться к спуску под землю, вход куда, впрочем, находился совсем неподалеку от города Афин: в глубокой земной расщелине, о существовании которой знали почти все окрестные пастухи.

Под землей герои действовали совершенно по привычке, безо всякой робости. Они сразу же обратились к самому подземному богу, к вечно хмурому Гадесу.

Гадес, заранее зная об их истинных намерениях, встретил их с показным спокойствием на бледном лице (от постоянной подземной жизни). Он выслушал требования и пригласил их присесть на какое- то возвышение, что-то вроде трона. И тут с ними случилось самое невероятное…

Едва только пришельцы, лишь переглянувшись между собой, согнули в коленях ноги, кажется, едва прикоснулись телами к сидению, как тут же оба оказались в мощнейших оковах, в которых им предстояло томиться бессрочно, как известил их сам Гадес.

Подземный бог не ведал ни малейшего снисхождения к своим жертвам, к людям, лишь временно живущим у него над головою.

Правда, какое-то время спустя, Тесей оказался все же на свободе – благодаря заступничеству Геракла, спустившегося в подземное царство ради очередной прихоти его постоянного мучителя, тиринфского и микенского царя Эврисфея.

Снисхождения удостоился только Тесей, поскольку он согласился на преступное действие не ради собственной пользы, ради помощи своему товарищу.

Пирифой же остался в подземном мраке навечно.

Возвращение на родину не принесло аттическому царю прежней радости.

Оказалось, во время его пребывания в Подземном царстве Диоскурам удалось пронюхать, где спрятана их любимая сестра Елена. Братья освободили сестру и возвратили назад ее под отцовскую крышу, заодно прихватили в качестве служанки для нее престарелую мать Тесея – хорошо известную нам Этру.

По другим версиям, Диоскуры обнаружили Елену вовсе не в Трезене, но в самих Афинах, и, ради освобождения ее, им пришлось штурмовать столицу всего Афинского государства.

Как бы там ни было, в Афинах Диоскуры побывали и постарались как можно чувствительней отомстить отсутствовавшему там Тесею. Царскую власть в государстве они передали его родственнику Менесфею, так что возвратившемуся, наконец, постаревшему и отощавшему до неузнаваемости Тесею, пришлось помыкаться тщетно в городе, ставшем для него уже совершенно чужим. Тесея не только не пустили в царский дворец, но даже не позволили ему подняться на высокий акрополь.