Меморандум

- Кто вам сказал? - прошептала она, схватившись за горло.

Глаза её, минуту назад такие ласковые и выразительные, превратились в два прыгающих уголька. Я вспомнил, что Алексей описывал в книге этот взгляд гордой самовлюбленной женщины, впавшей в безумие, и понял причину ее столь явного возбешения: смирение такому типу людей, как нож острый - это прямая противоположность их горделивой сути.

- Простите, ради Христа, можно последний вопрос? - чуть не шепотом произнес я.

- Ну что еще? - раздался скрип.

- Это вы, Роза, у Иоанна Златоуста вычеркиваете слова о сребролюбии?

- Да, я же редактор!

- И не страшно? Святого поправлять не страшно?

- Вон отсюда!..

Кажется, больше мне делать в этом кабинете нечего. Я встал и перед тем, как покинуть недружелюбное место, оглянулся и кивнул на прощанье. Женщина проводила меня ненавидящим взглядом. Куда теперь? Господи, помоги!

Я медленно поплелся по коридору, рассматривая надписи на дверях, ожидая хотя бы чего-то. И дождался. Дверь с табличкой “Склад” оказалась полуоткрытой, оттуда попахивало вином, слышался разговор мужчин. Неясно по какой причине, меня туда потянуло, будто услышал невысказанное приглашение. Я робко заглянул в комнату и встретился с веселыми глазами четверых бородачей.

- Что стоишь, как неродной, заходи! - воскликнул один из них. - Ух ты! Наверное, покупатель или спонсор?

- Здравствуйте, господа, - поприветствовал я честное собрание. - Скорей, читатель.

- Да? А что читаешь, если не секрет?

- Вашего автора, Алексея Юрина. Очень мне его “Посланник” понравился.

- Не тебе одному, - хмыкнул бородач. - Только ты это нашему глав-вреду не ляпни, она его ненавидит! Верно, глубоко и беззаветно.

- Уже ляпнул, - кивнул я обреченно. - А за что ненавидит, как вы думаете?

- Во-первых, книгу выпустили без нее, пока она гуляла отпуск. Роза бы точно зарубила! А во-вторых, там же Алексей пишет о смиренных женщинах, их почитает, а она у нас - убежденная эмансипэ! А женщина, как говорит мой духовник, по сути своей “предложение сложноподчиненное”! Садись, примем на рамена. Правда, у нас тут на донышке…

- Я могу внести свою лепту, если позволите, - робко предложил я, выставляя серебристую коробку из Мексики, прихваченную из домашнего бара, дополнив настольную композицию парой консервных банок и тремя апельсинами.

- Вот это другой разговор! - воскликнул самый веселый бородач, хлопнув меня по плечу. - Сразу видно, наш парень, без симптомов прелести и фарисейства.

- Только, друзья, - с прискорбием сообщил я, поникнув головой, - простите, мне пить нельзя, у меня, как сказал батюшка, на спиртное вечная епитимия. Простите…

- Ах, ты… бедный ты наш, - погладил он меня по тому же плечу, которому достался энергичный удар хлопка. - Сочувствую! Витька вон тоже, - кивнул он на соседа, - как женился, так сократил потребление до канонических ста граммов, но мы к нему без претензий. Да ты не горюй! Не позволим пропасть твоей законной доле, мы по-братски возьмем твою тяготу и понесем во светлые дали. Жэка, наливай!

Мы познакомились. Кроме женатого трезвенника Виктора за столом со мной сидели самый шумный и общительный Илья, чуть менее шумный Коля и слегка задумчивый Женя - он отмечал 30-летний юбилей, третий день подряд. Выдержав приличествующую моменту паузу, я продолжил расспрос. Оказалось, я далеко не первый фанат, приходили другие почитатели Юрина, только все больше непьющие дамочки в платочках, с которыми разговаривать этим четверым было малоинтересно. Они выдавали им книгу-другую и спроваживали ни с чем. Оказывается, бородачи и сами почти ничего не знали о Юрине - он человек-загадка. Ну что ж, купил и я три экземпляра.

- Ну что, пойдем? - Поднялся Игорь.

- Куда? - с затаённой надеждой спросил Виктор.

- На нерест…

Собрался и я было возвращаться домой не солоно хлебавши. Но когда мы с мужчинами вышли на улицу, Илья поймал такси, посадил рядом с собой Виктора с Колей - и мы с Женей остались вдвоем. Он дождался, пока ярко-желтая машина скроется за поворотом, схватил меня за плечо и заговорщицки прошептал:

- Пойдем ко мне. Я вижу ты, Борис, парень свойский. У меня кое-что есть для тебя.

- Что есть? - забормотал я, не веря своему счастью. - Куда пойдем?

- Тут рядом…

Пройдя с полкилометра по тротуару мимо старых купеческих особняков, Илья свернул в подворотню и, показал на одну из входных дверей.

- Нам сюда, - сдавленно прошептал он. И вдруг его прорвало: - Вот ты говоришь, “Посланник” тебе понравился. А мне, Борька, он всю жизнь перевернул! Можно сказать, с головы на ноги меня, урода, поставил. Вот тут, - похлопал он себя по лбу, - мой умственный хаос Алёшка выстроил в систему и всё четко разложил по полочкам. Ты не представляешь, кем я был до Юрина! У меня вот тут, - он снова ударил по лбу кулаком, - всё было всмятку: католичество, ислам, буддизм, агни-йога, неоязычество - вперемешку, как винегрет, по слову святителя Игнатия Брянчанинова… Читал?

- Да, “Отечник” и “Аскетические опыты”.

- Молодец! Я ж говорю: наш парень! Братуха!

Женя открыл дверь, обитую кожей, и впустил меня в просторный коридор. Предложил на выбор три пары шлепанцев и кивнул:

- Нам сюда. Это моя келья. Домашние сейчас на даче, нам никто не помешает. Садись к столу, на этот стул, я - в рабочее кресло, и начнем. Только сейчас кофе налью.

Он взял с подноса разномастные чашки, сыпанул в них бурого порошка из банки, добавил сахарного песку, налил из термоса кипяток и придвинул вазочку с печеньем. Мы пригубили крепкого кофе, молча отхлебнули по несколько глотков бодрящего напитка, Женя встал и прошелся с чашкой в руке по комнате.

- Ты вот что, Боря, никому о нашем разговоре не сообщай. Всё, что я скажу, должно остаться между нами.

- Обещаю.

- Я подумал, подумал и знаешь, что на ум пришло? Кроме нашей Роза-вой мегеры и еще парочки недоброжелателей в нашем издательстве, у Алешки Юрина может быть много врагов.

- Да почему, Женя? - вырвалось у меня, - Алексей пишет светло и радостно, в книге столько надежды, столько любви!.. Ну, скажи на милость, откуда в этих розах-мимозах столько ненависти к нему?

- У нас это называется просто: бесняк. Любое доброе дело обязательно приносит неприятности. А Юрин не просто доброе дело сделал на сто рублёв, а с Божьей помощью написал и издал книгу, которая многих - ох как многих! - вывела из духовной комы и привела в Церковь - единую, святую, апостольскую. Понимаешь, Борька, он один! Он монах по сути. Он “один в поле воин”! Мы ему не помощники, мы ему не защитники, мы можем только читать его книги и пытаться понять, что он туда вложил с Божьей помощью, какую силищу залил!

- Постой, ты сказал “книги”, - удивился я. - Но разве еще что-то его издавалось?

- Да, еще четыре книги. Правда тираж был мизерный, поэтому они разошлись по книжникам. Они еще на Лешкиных книгах такие барыши наварят, мама не горюй!

- А как бы мне их почитать? - Я поймал себя на заискивающих нотках.

- Очень просто. Пока я принимал участие в редактуре его книги, мы подружились, я Лешке бесплатно создал сайт и туда закачал тексты. У тебя интернет есть?

- У моей хозяйки есть. Думаю, она не откажет.

- Тогда я дам ссылки. Скачивай, читай, распечатывай… На вот диск, тут все нужные ссылки, - он протянул мне маленький диск в зеленой коробочке. - Только Борис, не для этого я тебя позвал. Понимаешь, я сразу, как увидел тебя, как услышал, понял, что ты не просто так к нам пришел.