История русской женщины

Убеждённые в исконной злобе женщины, в её нечистоте, в наклонностях ко всякому греху, наши предки не только поддерживали древнее верование в тесную связь женщины с демонским миром, но и развивали его. Старинные легенды то и дело рассказывают о женской бесноватости, о любовной связи чертей с женщинами и т. п. Так, напр., к жене муромского князя Павла постоянно летал, в образе змия, дьявол.

Так, в окрестностях Устюга к дочери одного священника, Соломонии, вскоре после выхода её замуж, навязался дьявол; «пришёл к ней зверским образом, мохнатый, с когтями, и ляже к ней на одр и оскверни её блудом… И с того дня окаяннии демони начата к ней приходити, кроме великих праздников, по пяти и по шести человеческим зраком, яко прекрасные юноши, и тако нападаху на неё и оскверняху её». Соломония начала рождать чертенят, и в качестве повивальной бабки за ней ухаживала при этом «жена от тех темнозрачных демонов», которая и уносила новорожденных. Погибель Соломонии была бы неизбежна, если бы её не спасли чудесным образом во время сна её Прокопий и Иоанн Устюжские. «Иоанн, – рассказывала Соломония, – разрезал утробу мою, взял из меня демона и подал его св. Прокопию, который положил его, окаянного, на помост и заклал кочергами. Св. же Иоанн паки нача изымати из утробы моей по единому и давати св. Прокопию, он же заклаша их по единому, меташе их на помост церковный и давляше их ногою своею…»

Древние языческие поверья, предрассудки, обряды, ворожба, знахарство, песни удерживались преимущественно женщинами. Считая дьявольским всё языческое, старинное миросозерцание указывало на таких женщин, как на ведьм, как на присяжных служительниц сатаны. Древнерусская жизнь была исполнена всевозможных суеверий. Волхвы, чародеи, чаровницы, зелейщицы, обаяшки, кудесники, сновидцы, звездочёты, облакопрогонники, облакохранительники, ведуны, ведуньи, лихие бабы, знахарки-лекарки, гадальщицы, кликуши, бесноватые были бесчисленны. Они предсказывали будущее, находили потерянное, привораживали, отвораживали, расстраивали свадьбы, лечили болезни, портили людей и т. д., и т. д. Их боялись, но к их помощи постоянно прибегали все, начиная с царей и цариц, а духовные нередко сами были в связи с ними и занимались тем же ведовским искусством. В некоторых местах все лица, занимавшиеся волшебством, составляли как бы особые цехи и передавали другим тайны своего ремесла. Иногда этим занимались и мужчины, но чаще всего пожилые и старые женщины. Невежественная, суеверная, страдавшая под невыносимым деспотизмом семьи и общества и не находившая выхода из своего рабства – женщина имела в ведовстве самое сильное, по тогдашнему воззрению, орудие для ограждения своей личности и для осуществления своих желаний. Женщина, по старинному воззрению, гораздо способнее мужчины входить в короткую связь с нечистого силою. «Паче же жёнами бесовская волшвения бывают, – говорит летописец – искони бо бес жену прельсти, сия же мужа; тако и в наши дни много волхвуют жены чародейством, и отравою, и иными бесовскими кознями».

Воздвигая гонения на игрища, хороводы, песни, музыку, старая мораль строжайшим образом преследовала всё, что носило на себе характер волшебства. У нас привыкли хвалиться тем, что в древней России не было тех ведовских процессов и казней, которыми католицизм столько веков позорил западную Европу. Но это чистейшая ложь. Не довольствуясь церковною анафемой, ссылкой, пожизненным заключением в монастыре, кнутом и батогами, наши предки сплошь и рядом казнили волшебников, еретиков и ведьм смертью, и самою употребительною казнью за это было сожжение. В 1227 году в Новгороде сожгли четырёх волхвов. В 1411 году псковичи сожгли двенадцать «вещих жёнок». Князь Иван Можайский сжёг за волшебство мать Григория Мамона. Во время Котошихина мужчин за богохульство, святотатство, волшебство, чернокнижество и ересь сжигали живыми, а женщинам отрубали голову. Фёдор Алексеевич повелевал «сожигать без всякого милосердия» всех, имеющих у себя «волшебные, чародейные, гадательные и всякие церковью возбраняемые книги и писания».

В 1497 г. великий князь велел утопить в Москве реке нисколько баб, приходивших с зельем волхвовать к жене его по её просьбе. Даже по воинскому уставу 1710 г. чародеям и чернокнижникам, входящим в обязательство с дьяволом, полагалась смертная казнь через сожжение; и ведовские процессы не прекращались до конца XVIII в.: они возникали при каждом почти народном бедствии, при малейшем несчастье в царском семействе, вследствие личных ссор, при малейшем подозрении со стороны невежественной и суеверной власти и т. д. Когда в 1547 г. выгорела Москва, то взволнованный народ приписал причину пожара родственнице царя, Анне Глинской, которая, будто бы, «со своими детями и с людьми волхвовала, вынимала сердца человеческие, клала их в воду, да тою водою, ездячи по Москве, кропила, – и оттого Москва выгорела». Один из Глинских погиб, а Анну кое-как спасло от разъярённого народа правительство.

При Фёдоре Ивановиче был большой розыск над ведунами, сгубившими в Астрахани крымского царевича. Их обвинил лекарь-араб, приглашённый к больному царевичу. Ведунов подвергли жесточайшим пыткам, на которых они признались, что «портили царевича и царицу, пили из них из сонных кровь…» После пыток их всех сожгли. Розыски над ведунами и ведьмами сопровождались обыкновенно ужасными пытками, под которыми умирало множество обвинённых. Кроме смертной казни, подсудимых подвергали телесным наказаниям, разграбляли имущество и затем «выбивали» их из города или деревни, чаще же всего ссылали в какой-нибудь монастырь и морили их здесь в ужасной келье, прикованными на цепь. Иногда чародеев, которые, по известному народному поверью, могут уходить из тюрьмы посредством воды и нарисованной на стене лодки, истомляли жаждою, предписывая вовсе не давать им воды. Против суеверия правительство начало бороться кнутом и ссылкою. Со времени Петра кликуш хватали везде, держали в тюрьмах, пытали, секли, наконец, рассылали в работу по прядильным дворам и фабрикам. Со второй же половины столетия точно также начали преследовать и веру в ведовство. Только в XVIII в., под влиянием европейского просвещения, начинается сильная реакция этому мрачному верованию в волшебство. В 1770 году в Яренском уезде несколько кликуш, по злобе на разных лиц, начали обвинять их в ведовской порче. Оговорённые были арестованы, привезены в город и под плетьми признали себя ведунами и ведьмами. Одна из них созналась, что напускала порчу по ветру посредством червей, полученных ею от дьявола: она представила судьям и самых червей, а те препроводили их в сенат. Но сенат за это дело отрешил от мест городские власти, кликуш велел наказать плетьми и впредь подобных кликальщиц предписал наказывать, а наговорам их не верить. В 1786 г., в Саратовском наместничестве, в деревне Глотовой, крестьянская сходка пытала в ведовстве жёнку Козыреву: привязанную к жерди, её били плетьми, палками и кнутом, подвешивали к воротному столбу, с колодками на шее и на руках и т. д. Козырева призналась, что она «чародейка и что чрез чародейство разные люди ею заражены припадочною болезнию»; что она блудница, еретица, отреклась от Сына Божия, от пресв. Богородицы, от сырой земли, от солнца, от луны, от неба, от леса, от травы, от воды и от своих родителей, и, скидая с себя крест, клала его под пяту. Она призналась, что в её распоряжении состоит десятка три дьяволов, которых она «посылает на работу, – вить песок и рассевать оный и в разных людей для мучения». Вольский суд нашёл все это «ни мало вероятия недостойным», однако ж не решил дела и передал его саратовскому совестному суду. Последний нашёл Козыреву виновною в том, что она «для своей корысти от глупости похвалялась выдуманными чародействами, чего для, в страх другим, отослал её в рабочий дом на два месяца». Крестьян же и крестьянок, которые объявили, что «они чувствуют во внутренности у себя дьяволов, что никак неестественно, за таковую нелепую выдумку «суд приговорил к рабочему же дому на две недели. Но исчезнувшая в образованных классах вера в «лихих баб» до сих пор живёт в нашем простонародье, по временам доводя его до ужасных злодеяний. В 1861 году один русский туруханский мещанин принёс в жертву земле девушку. В 1855 г. крестьяне Новогрудского уезда, для прекращения холеры, закопали живою в землю семидесятилетнюю старуху Маныгову (Журнал Мин. Юст., т. XX).