Страница 112 из 114
Надо отдать должное Кристине. Несмотря на неприятную пикантность ситуации, вопреки мои опасениям, она не стала погружаться в сомнения, подозрения. На мой вопрос «ты мне веришь?», она, не задумываясь, ответила «да». Это дорого стоит. Смог бы я вот так же просто и главное искренне сказать «верю»? Не знаю, не уверен. Люблю ее до такой степени, что внутри волна огненная поднимается, стоит только подумать, что рядом с ней может кто-то обтираться. Собственник хр*нов.
Вывожу разговор на наш совместный, вернее раздельный отдых, потому что сейчас самое время решить этот вопрос.
Высказываю все, что накопилось на сердце, ожидая взрыва. Девочка приятно удивляет. Вместо ответа и обсуждения просто приглашает меня на какую-то выставку, тем самым признавая необходимость перемен.
Мы так и сидим на диване. Она, обвив мою талию руками, прижимается щекой к плечу, а я неторопливо поглаживаю спину. Думаю о том, какой сегодня странный день. И поругались, и помирились, и подставился с бывшей, и всем рассказали о женитьбе. А самое главное, сегодня впервые ясно увидел, что от Кристининого равнодушия уже ничего не осталось. Ей не все равно где я, с кем я. Не уверен, что она сама от этого в восторге, но я рад, до идиотизма. Знаю, что до любви еще далеко, но направление выбрано верное и это вселяет надежду.
Странная у нее компания, неприятная. Все улыбаются, в тридцать два зуба, но улыбки фальшивые, словно боятся лишний раз эмоции показать. Синтетика.
С удивлением замечаю, что против воли сам веду себя так же. Охр*неть. Стадный инстинкт в чистом виде. Зато теперь понимаю, почему Кристинка всегда была Снежной Королевой, с холодной улыбкой и равнодушием, плещущимся на дне голубых глаз. Окружение, мать его!
Ко мне, словно ледокол плывет девица в красном, обтягивающем платье. Черные, как смоль волосы, собраны в высокую прическу. Вся в золоте-бриллиантах. Улыбка как у белой акулы. Красивая, самоуверенная, но мне не нравится. В ней что-то не так. Хотя о чем это я. У них у всех что-то не так.
— Привет, — мурлыкает бархатистым голосом, откровенно закусывая губу, красуется, выгибается в наиболее выгодную позу, выставляя вперед внушительное декольте.
— Привет, — пожимаю плечами, краем глаза замечая, как все остальные, крутившиеся вокруг меня, непроизвольно отступают. Хм, даже так. Боятся, что ли? Зубастая?
— Мы не знакомы, — с той же голодной улыбкой делает шаг ближе, протягивая ухоженную руку с тонкими длинными коготками, — Карина.
— Артем, — чуть касаюсь когтистой лапки, искренне недоумевая. Это та самая Карина? Тинкина подруга? Черт, знал бы раньше, никуда бы ее из дома не отпускал.
Девица хочет еще что-то сказать, но замирает, недовольно поджав губы. В ее темных, блестящих глазах явное предупреждение, смешанное с раздражением. И оно предназначается не мне, а кому-то за моей спиной.
Оборачиваясь, замираю на миг.
К нам идет Кристина.
И это не та, домашняя девочка с которой мы вчера телевизор вечером смотрели, и ржали как ненормальные, уплетая пиццу. Нет. Это другая Кристина. Та самая, которая с ледяной улыбкой опускала всех, включая меня в универе. В этот момент она такая же, как Карина. Она напоминает кобру взглядом гипнотизирующую свою жертву. Походка от бедра, хищное выражение лица, улыбка равнодушного маньяка. Те, кто был вокруг отступают еще больше.
П**ец! Полный! На фоне остальных, которые просто красуются перед друг другом, эти две как белые акулы. На Карину мне наср*ть, а вот то, что я вижу такую Тинито мне не нравится, и это мягко сказано.
Она же другая. Совсем. Да не подарок, да не ангел. Зараза жуткая. Но то, что я вижу сейчас — ни в какие ворота не лезет.
В недоумение смотрит на меня. Мне кажется, она сначала даже не поняла, что это я. В голубых глазищах проскакивает искреннее изумление.
— Вы знакомы? — брюнетка явно не собирается отступать.
— Бери выше детка, мы женаты, — медовым голосом нараспев произносит Тинка. Я буквально кожей почувствовал, как электрические разряды по залу пробежали. Ничего себе подруги! С такими друзьями и врагов не надо!
Она злится. Мечется по подсобке. Мне кажется, поднести к ней спичку, и рванет так, что мало не покажется.
Рано я, наверное, радовался. Не готова она еще отказаться от старых привычек.
— Ты злишься? Из-за того, что я пришел? — устало уточняю у нее. Сегодня вообще день тяжелый. Нервотрёпки на работе, нескончаемая беготня, три миллиона отчётов. А теперь вот это. Злая, раздраженная Кристина.
Она останавливается, замирает и как-то удивленно, растерянно смотрит на меня.
— Тин, может, успокоишься? Знал бы, что ты так заведешься, не стал бы приходить. Я думал, что раз сама позвала… — действительно жалею, что пришел.
— Позвала.
— Тогда, я не понимаю, почему ты злишься.
— Я тоже. Бред какой-то, — в глазах смятение плещется, а у меня чувство будто кто по сердцу полоснул. Внезапно понимаю в чём дело. В ней сейчас борются два человека: зубастая акула и моя Тинито. И от этого противоборства она не может отмахнуться, не знает что делать. Мое появление смутило ее. Вижу, что обрадовалась, но обстановка не позволяет проявить истинные чувства. Серпентарий, твою мать.
Снова мечется из стороны в сторону, пытаясь решить, кто она на самом деле. Одна из этой стаи или простая девочка. Моя девочка. Уже знаю это наверняка. Видел, как полоснула Карину ледяным взглядом, мгновенно оценив настрой «якобы подруги».
Кто-то скажет, ревность — это хорошо, но мне она не нужна. Я хочу другого.
Понимаю, что не могу допустить победы акульей натуры, поэтому делаю шаг к ней, останавливая сумасшедший бег по кругу.
Она вскидывает на меня пронзительный взгляд, и мир перестает существовать. Мне плевать, что мы в общественном месте, что кто-то может зайти. Я ничего не вижу, все мое восприятие сузилось до нее. Остальное потеряло смысл, растаяло.
Поцелуи с каждой секундой все жарче, неистовей. Кристина пытается сопротивляться, достучаться до моего здравого смысла. Бесполезно, его нет. Он испарился, как только под ладонями почувствовал гладкую кожу, и пальцы, сдвинув в сторону клочок ажурной ткани, коснулись самого сокровенного.
Дальше — ураган. Гремучий коктейль из прикосновений, движений, еле сдерживаемых стонов. Целую, ловя каждый рваный вздох, растворяясь в ней, забывая обо всем. Она открывается, на уровне инстинктов. Каждый стон как маленькое признание, ладонь, зарывшаяся в мои волосы — как высшая степень доверия.
Впервые чувствую, что между нами не просто секс, а что-то большее. Впервые она открытая, откинувшая в сторону всю шелуху, признающая, что игры остались в прошлом. Она здесь, со мной, и не только на уровне соприкасающихся тел.
Дурею от этого, теряя контроль, как сумасшедший, вколачиваясь в ее тело.
С хриплым, грудным стоном, дрожа как осиновый лист, выгибается в моих руках, а потом обмякает. Стройные ноги уже не так крепко обвивают мою талию, но я удерживаю их, не давая сползти. Ещё несколько почти грубых, резких движений и наступает развязка.
Придти в себя удается не сразу. Пару минут просто не двигаемся, пытаясь перевести дыхание. Я в ней, ее руки обвивают мою шею, ноги по-прежнему на талии. И только вероятность появления посторонних вынуждает меня отстраниться.
Покидаем подсобку, а спустя некоторое время и всю эту выставку целиком. Едем домой, болтая обо всем на свете, и внутри не покидает ощущение правильности происходящего.
Спрашивает мое мнение о своих друзьях. Морщусь, не зная, что сказать. Неудобно поливать их грязью. Может, я просто не рассмотрел, и они нормальные ребята? Кто знает, если честно, особо и не всматривался. Озвучиваю своё мнение только относительно Карины, потому что тут без вариантов, тут все ясно. Тинка в ответ пытается что-то выдать по поводу Светки, вызывая у меня смех. Уж кто-кто, а Круглова — свой парень.
Проснувшись, перевернулся на другой бок и, опустив руку на другую половину постели, попытался нащупать Кристину. Рука лишь утопает в пустоте. Нахмурились, приподнимаюсь на локте и в недоумении смотрю на ее подушку. Спросонья не понимаю, что к чему. Прислушиваюсь и улавливаю какие-то звуки с кухни.