Страница 2 из 5
Наглядевшись на свободную жизнь иностранцев в Немецкой слободе, жизнь, так резко отличающуюся от теремной замкнутости московских боярышень, Пётр не мог довольствоваться одною красотою своей супруги. Пылкая, страстная натура царевича, очевидно, уже тогда искала в женщине, если не знания, то, по крайней мере, ум, между тем как Евдокия Феодоровна Лопухина, судя по отзывам современников, не отличалась умом[3]. Не глупая, но бездарная, кроткая, но ревнивая, дородная и цветущая, но не особенно красивая, она была скучна, невежественна и не терпела иностранцев. О каком-либо образовании её, о каких-либо сведениях, о способности сочувствовать обширным планам царя-преобразователя – у неё не могло быть и речи.[4] Этим, главным образом, можно себе объяснить, почему Пётр так быстро охладел к жене, которую он, впрочем, никогда не любил. Она не могла привязать к себе Петра и потому ещё, что пришлась ему, как замечает Семевский, «не по характеру».
Основываясь на немногих уцелевших письмах царицы к Петру, некоторые историки приходят к заключению, что первые три-четыре года брака прошли в любви и согласии и что Евдокия Феодоровна сильно любила Петра. На самом, однако, деле нежные слова в роде «лапушки», «свет мой», «радость моя», встречаемые в совершенно бессодержательных письмах и записках царицы к Петру, едва ли могут свидетельствовать об особенно глубоких чувствах: они составляли просто-напросто необходимую принадлежность эпистолярного слога того времени в сношениях между родными.[5]
«Государю моему радости царю Петру Алексеевичу, – пишет в одном из первых своих писем царица, – здравствуй, свет мой, на множество лет. Просим милости, пожалуй, государь, буди к нам замешкав. А я при милости матушкиной жива. Жёнушка твоя Дунька челом бьёт».
«Пожалуй, батюшка мой, не призри, свет мой, моего прошения, – пишет она же в другом письме, – отпиши, батюшка мой, ко мне о здоровье своём, чтоб мне, слыша о твоём здоровье, радоваться». В других письмах повторяются всё те же фразы. Иногда царица, впрочем, жалуется, что она «бедная, на свете бессчастная», «что не пожалуешь, не пишешь о здоровье своём» и т. д.
Охлаждение Петра к Евдокии Феодоровне произошло, разумеется, не вдруг: оно шло последовательно, день за днём, постепенно увеличиваясь по мере того, как характер, наклонности и требования царицы всё яснее и яснее обозначались перед проницательным царём.
В 1690 году царица разрешилась от бремени сыном. Новорождённый был наречён именем своего знаменитого деда, царя Алексея Михайловича. Это был несчастный, впоследствии, царевич Алексей Петрович. Затем, в октябре 1691 года, царица подарила Петра ещё сыном – Александром, но он жил не долго: скончался через семь месяцев.
Рождение детей не изменило отношения царя к Евдокии Феодоровне. Он всё более и более охладевал к ней, из походов не писал даже к жене своей. Царица грустила, жаловалась на своё одиночество, и в письмах к Петру звала его к себе, но Пётр уже не думал о ней: другая женщина всецело завладела сердцем царя, но пока жива была царица-мать не решался порвать с женою. После кончины царицы Наталии Кирилловны, поддерживавшей согласие между супругами, царь перед отъездом за границу в 1696 году решился окончательно расстаться с Евдокией и удалить её в монастырь.[6]
Причина охлаждения Петра к царице Евдокии Феодоровне, как это признают теперь почти все историки, крылась не только в том, что она «разонравилась царю», что она не соответствовала его идеалу и даже не в том, что другая женщина заняла место в сердце царя. Едва ли не главною причиною, почему Пётр сначала охладел к своей супруге, а затем даже возненавидел её, была та, что она, происходя из семейства, преданного старым порядкам, приверженцам московской старины, как и вся её родня, не сочувствовала «новшествам» царя, не разделяла его идей относительно задуманных им реформ и поддерживала партию недовольных мероприятиями царя-преобразователя. В этом и кроется главная, а по крайней мере одна из главных причин разрыва Петра с Евдокиею Феодоровною.
Глава II.
Знакомство с Анною Монс. – Личность её. – Характеристика разных историков. – Открытие неверности. – Случай с Кенигсеком? – Арест Монсов.
В пригородной, под Москвою, Немецкой слободе, куда в XVII веке были выселены иностранцы, в числе других семейств жило семейство Монсов. Посещая с особенным увлечением слободу и проводя целые дни у своего любимца Лефорта и других знакомых иностранцев, Пётр увидал там девушку, которая сразу его пленила, и к которой он воспылал горячею любовью.
Покорившая сердце царя немка Анна Монс была дочь Иоанна Монса, уроженца города Миндена, что на Везере, по свидетельству одних писателей – виноторговца и бочарных дел мастера, по другим – золотых дел мастера.
Монс с женою выехал в Россию в половине XVII столетия и поселился в Москве, в Немецкой слободе. Лефорт, самый близкий человек и будущий сподвижник царя-преобразователя, был близко знаком с семейством Монсов, а с Анной, отличавшеюся замечательною красотою, – по свидетельству тогдашнего австрийского посла Гвариента, – этот умный женевец находился в самой интимной дружбе.
Анна Монс
Красавица-Анна произвела на царя глубокое впечатление. Знакомство с ней относят к 1692 году и тогда-то замечают полное охлаждение царя к царице Евдокии Феодоровне. В скромный домик Монсов в Немецкой слободе больше тянет царя, нежели во дворец, где его ждёт плачущая царица.[7]
Умная, кокетливая немка, по словам Костомарова, умела привязать Петра к себе тем наружным лоском обращения, которого недоставало русским женщинам.[8]
Не забывает Пётр о своей «Аннушке» ни во время походов, ни во время путешествия по Европе и, возвратившись после долгого отсутствия в Москву, он первым делом посещает Анну Монс. Об этом сочли даже долгом сообщать своим правительствам иностранные посланники, очевидно предвидя влияние этой любви на весь ход государственных дел.
«Крайне удивительно, – писал австрийский посол Гвариент, – что царь, против всякого ожидания, после столь долговременного отсутствия, ещё одержим прежнею страстью: он тотчас по приезде в Москву посетил немку Монс».
Связь Анны Монс с Петром, начавшись в 1692 году, продолжалась более десяти лет.
Что же это была за личность эта немка, заслужившая себе любовь Петра? Достойна ли она была нежной привязанности великого царя?
Ответы на эти вопросы, историки и исследователи современной эпохи дают чрезвычайно разноречивые. В то время как Мордовцев, основываясь на свидетельствах современников, утверждает, что Анна Монс стоила нежной привязанности Петра, Трачевский[9] говорит, что она была алчна и отличалась лёгкостью нрава; Семевский же, сгруппировав целый ряд материалов, называет Анну Монс «страшною эгоисткою, немкою сластолюбивой, чуть не развратной, с сердцем холодным, немкою расчётливою до глупости, алчною до корысти, при всем этом суеверной, лишённой всякого образования, даже малограмотной», которая «отдалась Петру только из корысти, ради собственной прибыли и возвышения своей фамилии». Кроме пленительной красоты, по словам Семевского, в Анне Монс не было никаких других достоинств. Поднятая из грязи разврата, она не сумела оценить любовь Петра, не сумела оценить поступка, который тот сделал ради неё, предав жестокой участи свою законную супругу.[10]
Эта характеристика совершенно, однако, противоречит взглядам современников-иностранцев. «Особа эта, – так говорит об Анне Монс один из современников, – служила образцом женских совершенств: с необыкновенною красотою, она соединяла самый пленительный характер, была чувствительна, но не прикидывалась страдалицей; имела самый обворожительный нрав, не возмущаемый капризами; не знала кокетства; пленяла мужчин, сама того не желая; была умна, в высшей степени добросердечна».[11]
3
«Она глупа!» – говорил Пётр о первой супруге. Нартов. Москвитянин. 1842, № 11, стр. 140.
4
Брикнер. История Петра Великого, ч. II, стр. 250. Устрялов. История Петра Великого, т. II, стр. 187.
5
Брикнер. Частные письма в России в эпоху преобразования. «Новь», 1885 г., № 4.
6
Есипов. Царица Евдокия Феодоровна. Русские достопамятности. Т. I.
7
Мордовцев. Русские женщины нового времени, стр. 5.
8
Костомаров. Русская история в жизнеописаниях. Т. II. стр. 8.
9
Трачевский. Русская пстория. Т. II, стр. 152.
10
Семевский. Очерки и рассказы из русской истории XVIII века. Т. III, стр. 6.
11
Рассказ о романтической судьбе Анны Монс сообщает подробно книга Helbig’a, «Russische Günstlinge», Tubingen 1809 г… Chantrеau, Voyage en Russie, Paris 1794 г. и др.