Страница 4 из 9
Их допросили. После особого увещевания беснующиеся «чистосердечно признались, что их женщины притворялись беснующимися, лаяли и выкали, будто испорчены женкою Козыревой, напрасно осердясь на нее по разным причинам, желая ей через то сделать мщение и нанести вред, и мужик молодой, Евдоким Васильев, отбывая рекрутства, больше же всего будучи отягощаем к тому оной деревни Глотовки при часовне определенным попом Николаем Петровым, коего и жена, также как и прочие, бесновалась».
Беснующихся, как и самую чародейку, посадили в рабочий дом «с обещанием впредь так не сумасбродствовать», а прочих бесноватых затребовали немедленно в Саратов[7]. О наказании попадье[8] просили наместническое правление сообщить в подлежащую консисторию.
Время шло, а беснующихся не присылали в Саратов. Оказалось, что всей этой интригой заправлял глотовский поп, у которого и жена бесновалась вместе с прочими глотовскими бабами. Когда беснующиеся мужики и бабы были отправлены из Вольска в Саратов под надзором глотовского старосты, которому вручена была и бумага об этих арестантах, староста заехал с ними в деревню и за «мирскими надобностями» остался там, а беснующихся и бумагу об них вручил старшему крестьянину Глотовки Никифорову. Никифоров повез колодников по назначению, но поп «Николай Петров всех везти ему запретил и, взяв у него конверт, повез в Саратов только четырех сам, и по привозе удержав у себя уведомление, трех женок и мужика представил к его высокопревосходительству», т.-е. Поливанову.
На следующий год за бесноватыми отправили подканцеляриста Драгомилова, который с большим трудом разыскал их и отправил в Саратов. Эти также посажены были в рабочий дом.
Что сталось с попом Николаем Петровым и был ли наказан ли он «за все его бездельничества, коими он подвел вольский земский суд под нарекания и ответ», – неизвестно.
Подобно тому, как в истории мнимых чародеяний Прасковьи Козыревой, сейчас нами рассказанных, не последнюю роль играет закулисная интрига попа Николая Петрова, так равно в злоключениях другой чародейки Аграфены Безжукловой много повинно варварское невежество доктора.
Вот история чародейки Безжукловой.
Одно из огромных малороссийских поселений саратовского наместничества, слобода Ильмень, Богословское то ж, Камышинской округи, в 1793 году было взволновано странным происшествием, которое привело в ужас всю слободскую громаду и все слободское начальство. Взбунтовался «скотский табун», так что вся слобода не могла его собрать, и это небывалое чудо приписано было колдовству чародейки Безжукловой.
Слободской атаман Семен Зеленский «со обществом» так писали об этом чуде и о других происшествиях в Камышинский нижний земский суд.
«Сего года в генваре месяце, а которого числа не знаем, оной же слободы малороссиянин Герасим Улановский, по согласии слободки Разливки с малоросиянином же Аврамом Толкачевым, отдал в замужество за сына его родного Прокофия дочь свою Анну Герасимову, и неизвестно по каким судьбам оная сделалась беснующеюся, и в таком необходимом случае имея подозрение той же слободы малороссиянина, Ивана Безжуклого на жену Аграфену Архипову дочь, призвав ее к себе, при собрании жителей мною была в порче той Герасимовой спрашивана которая и учинила признание, также при расспрашивании еще показала, что чародейством своим погубила до смерти мужеска и женска пола людей сорок одного человтека, и всё тое чинимо ею было не из корыстолюбия, но по злости и зависти. Почему взята была под стражу, где также чинила обществу пакости, как-то через её чародейство разогнан был скотский табун, коего и собрать никак не можно. Означенную ж женку Герасимову испортила по просьбе вышеозначенной слободы Ильмени малороссиянина Максима Скородька, по причине, что он сватал ту Герасимову за приемыша своего Фоку, но по несогласию с отцом она не выдана, которую женку Безжуклову и с тем ее к таковому злодейству подкупителем малороссиянином Скородькою к поступлению по законам в оный земской суд при сем представляю, также и при ком то признание учинила от собрания сказка для лучшей видимости прилагается у сего».
В мае этого 1793 года чародейка Безжуклая и подкупитель её Скородько были привезены в Камышин под стражею.
В сказке, приложенной к бумаге, при которой Безжуклая и Скородько были присланы в Камышин, перечислены лица, «по христианской должности» давшие подписку в том, что при них чародейка сознавалась как в порче дочери Улановского, так и «в погублении чародейством до смерти мужеска и женска пола сорок одного человека». Во главе свидетелей стоит дьячок Никитин, а за ним уже малороссияне Николай Сытник, Иван Титаренко, Иван Шморгало, Павел Мирошниченко, Григoрий Певень, Герасим Бондаренко, Федор Головко, Назарей Немой, Тимофей Смилянской, Иван Голобородько, Герасим Дрововоз, Роман Сучак, Дмитрий Вороненко, а наконец, атаман Зеленский. Мало того, под сказкой вместо неграмотных и всего общества подписался священник той же слободы Антон Панфилов.
До начала допроса Безжуклая передана была местному коменданту под особый караул, а Скородько был оставлен при суде.
На другой день суд приступил к допросу. Вызван был священник для увещания чародейки. В присутствии земского исправника, священника и других властей, чародейка показала, что «назад тому лет с двадцать пять, по научению умершей, слободы Рудни, малороссиянки Анны Васильевой, испортила слободы Рудни же малороссиянина Серпокрытаго сноху Афросинью, которая на другой день померла; но от других возводимых на нее преступлений отперлась. Она говорила, что хотя и винилась слободскому атаману Зеленскому с обществом в том, что, по просьбе Скородьки, испортила дочь Улановского и погубила сорок одну душу своими чарами, однако, она показывала то под пыткою сама на себя, желая избавиться от мучений, «потому что лекарь, закутав ее кафтаном, курил соломою и ладаном». Безжуклая затем положительно и упорно утверждала на допросе, что, «кроме одной души, она никого не умертвила», что и «Скородько в порче ее не просил и скотского табуна она никаким случаем не разгоняла».
Замечательно, что умерщвление Безжуклою снохи Серпокрытаго, в чем она винилась, совершено ею тогда, когда преступнице было только пятнадцать лет! Этот факт прямо говорить против тех близоруких рутинеров, которые утверждают, будто современная деморализация русского народа дошла до того, что в нем очень много малолетних преступников, тогда как и прошлая история этого же народа разоблачает прискорбные факты, что какая-нибудь пятнадцатилетняя девочка умерщвляла людей порчею (конечно отравою) и малолетние крестьянские дети составляли из себя шайки разбойников и на лодках производили разбои по Волге, как это видно из имеющихся у нас старых архивных дел.
Призван был к допросу Скородько. Это был старик шестидесяти лет. От возводимого на него обвинения в подговоре Безжуклой к порче дочери Улановского он решительно отперся.
Для расследования на месте обстоятельств, по коим Безжуклая обвинялась в чародействе, для производства «больших повальных обысков» и отобрания так называемой «желательной подписки», командирован был в Ильмень чиновник Белицкий, который, впрочем, должен был обследовать это дело и в окрестных селениях, в слободе Рудне и слободке Разливке.
На большом повальном обыске все обыватели слободы Ильменя единогласно показали под присягою следующее: «малороссийская женка Аграфена Безжуклая наперед сего в 788 году из причини по злобе у нас разогнала днем стадо, и оттого бесовским наваждением от побегу на воротах же утоптали корову, да и в людях оная женка Безжуклая очень довольно делала пакостей и похвалок, отчего уже лишаемся своих домов; но как сего 793 года она Безжуклая по допросу словесно лекаря объявила при священнике, что изтеряла своим чародейством сорока-одну душу, то буде оная женка Безжуклая по закону следовать будет к наказанию, то в общество её за беззаконные её поступки к себе на жительство принять не желаем».
7
«чтоб и те беснующиеся не остались за такую мерзкую и вредную шалость без наказания, что нужно учинить и в пример всякому, поелику еще и по сю пору между чернью cиe весьма вредное заблуждение не истребилось».
8
«как оной оказался в весьма неприличных званию его поступках и главнейшею всего сего причиною».