Дворец Посейдона

– Вы лучшие друзья, какие у меня когда-либо были, – растроганно проговорил он. – Спасибо, что выручили, иначе даже не знаю, чем бы все это кончилось…

3

На следующий день Оскар проснулся с таким ощущением, будто его переехал скорый поезд. Болела каждая мышца, каждая связка и каждый сустав. Он открыл глаза и обнаружил, что солнце уже взошло. В комнату через окно проникали его первые еще нежаркие лучи, теплое пятно солнечного света лежало на одеяле. Через приоткрытое окно доносился щебет птиц в саду.

Юноша приподнялся на кровати и со стоном потянулся. Несмотря на вчерашнее приключение, спал он крепко. Толстая перина и чувство защищенности и покоя в доме хозяина сделали свое дело. Зевая во весь рот, он спустил ноги с кровати и произвел ревизию собственного тела. Травмы оказались умеренными. Несколько синяков и ссадин – вот и все. Через день-другой от них не останется ни следа. По-настоящему болела только скула в том месте, куда угодил кулак Берингера. Оскар ощупал свое лицо и почувствовал под пальцами припухлость. Сейчас там наверняка красуется внушительный фингал, ясно и без всякого зеркала.

В следующую минуту он и думать забыл об этом, потому что с улицы донесся неторопливо приближающийся перестук конских стук копыт. Вскоре к фырканью лошадей примешались мужские голоса. Заинтригованный, юноша спрыгнул с постели и распахнул окно пошире.

У подъезда остановился фаэтон, запряженный парой великолепных лошадей. Из экипажа вышли двое мужчин. Стройные, подтянутые и мускулистые, они производили впечатление уроженцев юга. Одному из них было лет шестьдесят на вид. Смуглое и обветренное лицо, коротко остриженные седые волосы, топорщащаяся борода, из-за которой его можно было принять за пирата. Его спутник выглядел значительно моложе и был одет куда лучше. Костюм отличного покроя, крахмальные манжеты и шелковый галстук, и все это великолепие завершал новехонький сверкающий цилиндр. Оба курили, но как только отворилась входная дверь, погасили свои сигары.

Оскар пристально наблюдал, как Карл Фридрих фон Гумбольдт приветствует ранних посетителей. По сравнению с обоими, его хозяин выглядел великаном. Облаченный в индийский узорчатый халат до пят, с косичкой на затылке, заплетенной на китайский манер, он производил весьма экзотическое впечатление. Однако, несмотря на эксцентричный облик, он был человеком в высшей степени учтивым.

– Доброе утро, господа! – услышал Оскар.

– Господин фон Гумбольдт? – спросил моложавый мужчина.

– С кем имею честь?

– Позвольте представиться: меня зовут Ставрос Никомедес. – Молодой человек шагнул к Гумбольдту и протянул ему руку. – Я судовладелец, а этот человек – один из моих капитанов, его имя – Димитриос Фогиацис. Я хотел бы сделать вам некое деловое предложение.

Гумбольдт осмотрел обоих мужчин с ног до головы, затем пожал так и остававшуюся протянутой руку Никомедеса.

– Значит, вы по делу? Слава Богу, а то я уж было решил, что вы из газеты. Этот репортеришка Фриц Фердинанд становится просто невыносимым. Прошу вас, проходите. У вас есть багаж?

– Нет, благодарим. Мы все оставили в гостинице.

– Отлично. Тогда – следуйте за мной!

Оскар дождался, пока хозяин вместе с посетителями скроются в доме, и захлопнул окно. На его лице отразилось неописуемое облегчение – ведь поначалу он решил, что оба ранних гостя из жандармерии, и явились они по поводу вчерашней потасовки у пивной. К счастью, этот визит не имел к нему никакого отношения, хотя он был совсем не прочь выяснить, как в дальнейшем будут разворачиваться события внизу.

Он бросился к умывальнику, ополоснул лицо, почистил зубы и тщательно причесался. Он надел брюки и уже натягивал рубашку, когда раздался стук в дверь его комнаты.

– Войдите! – крикнул Оскар.

Дверь открылась, и в проеме возникла фигура Шарлотты. Солнечный луч вспыхнул золотом в светлых волосах девушки.

– Доброе утро, – сказала она. – Как спалось?

Оскар прижал к щеке губку – надеясь, что Шарлотта не заметит фингал.

– Отлично. А тебе?

Девушка пристально посмотрела на него, и ее улыбка испарилась. Она поспешно вошла в комнату, прикрыла за собой дверь и остановилась перед Оскаром. Взгляд ее стал колючим, а крепко сжатые губы не сулили ничего хорошего. У Шарлотты всегда появлялось такое выражение, когда ему случалось что-нибудь натворить.

Оскар тяжело вздохнул. И как, спрашивается, он рассчитывал скрыть следы своих вчерашних похождений?

– Ты выглядишь ужасающе. Что случилось?

– Небольшое происшествие. Чистая случайность. Поскользнулся после дождя и слегка ушибся.

– Происшествие? Это просто смешно!

– Хорошо. Что же тогда случилось, по-твоему? – вяло огрызнулся он.

– Я знаю, что вчера ты тайком улизнул из дома. Я видела, как ты перелезал через стену сада.

– Да, и что тут такого? Просто захотелось немного прогуляться, размять ноги перед сном. Когда я вернулся, все уже спали. Я не стал поднимать на ноги весь дом, и поэтому не зажигал свет. Внизу, в холле, я наткнулся на колонну и потом еще…

– Не морочь мне голову! Тебя избили, – решительно пресекла его беспомощное вранье Шарлотта. Девушка шагнула к Оскару, отвела от его щеки руку с губкой и внимательно осмотрела синяк и ссадину. Качая головой, она заявила:

– Ты снова наведался к своим старым приятелям. Разве я не говорила тебе тысячу раз, что не следует этого делать?

Оскар быстро прикинул, стоит ли продолжать все отрицать, но пришел к выводу, что Шарлотта слишком умна, чтобы ему удалось обвести ее вокруг пальца. Он снова вздохнул.

– Ну ладно, допустим, я повидался с друзьями, и что из того? Я всего лишь хотел сообщить им, что жив-здоров, и что у меня все в порядке. Я целую вечность не виделся с ними. Представляешь, они решили, что я погиб!

– Судя по тому, как ты сейчас выглядишь, дело к тому и шло. Что случилось?

– Небольшая неприятность с одним ростовщиком-кровопийцей, но все уже позади. Я давно был должен ему, и вернул деньги. Мы теперь в расчете. И дело с концом.

– И ты хочешь, чтобы я тебе поверила? А откуда тогда фингал на твоей физиономии?.. Ох, и зачем я только вмешиваюсь! Ты все равно все пропускаешь мимо ушей. Но сейчас я скажу тебе одну-единственную вещь: если мой дядя увидит тебя таким, как сейчас, он в два счета вышвырнет тебя из своего дома. Разве он не запретил тебе встречаться с этими людьми?

– Ты ничего не понимаешь, – насупился Оскар. – Мои друзья для меня – больше, чем семья. Я не могу начать новую жизнь и зачеркнуть старую, будто ее вовсе не было. Я обязан был повидаться с ними. Мне очень жаль, если мне не всегда удается вести себя так, как тебе хотелось бы…

– Разве я это имела в виду? Я просто беспокоюсь за тебя!

Глаза обманывают его, или девушка в самом деле слегка покраснела?

Шарлотта тем временем резко сменила тему:

– Но это ничего не значит, потому что проблема остается проблемой. Дядюшка хочет, чтобы мы оба спустились вниз. У него посетители, и он настаивает, чтобы мы с ними познакомились. И как ты себе это представляешь?

Она обвела взглядом комнату и вдруг воскликнула:

– У меня идея! Подожди, я мигом вернусь.

Девушка скрылась за дверью. Оскар слышал, как она поднимается в свою комнату, расположенную этажом выше, ее торопливые шаги и звуки передвигаемых ящиков. Мысль о том, что Шарлотта беспокоится о нем, вызвала у него странное, но приятное чувство. Оно возникало у него и раньше, во время экспедиции в Перу, однако он не позволял ему превратиться в нечто большее.

Наконец Шарлотта вернулась и снова плотно закрыла дверь.

– Вставай, – скомандовала она, – и садись поближе к свету. Я в два счета приведу тебя в порядок.

Оскар недоверчиво уставился на то, что находилось в руках у Шарлотты.

– Косметика? – спросил он.

– Именно. Обычная пудра. Надо же что-то делать с этим ужасным синяком.

Она протянула ему карманное зеркальце. То, что Оскар увидел в нем, заставило его испуганно отшатнуться. Вся его левая щека была густо-синей с фиолетовым отливом. Примерно так он выглядел бы, если б угодил лицом в черничный пирог. В испуге он опустился на стул. Может, стоило бы попросить, чтобы над умывальником в его комнате прикрепили хоть какое-нибудь зеркало?