Дворец Посейдона

– Я… что ты имеешь в виду?

– Что тебе не стоит меня так бояться.

– Это я боюсь? – растерялся юноша.

– Ты выглядишь, как кролик перед удавом. – Девушка рассмеялась. – Я не собираюсь тебя ни к чему принуждать. Ведь это доставляет удовольствие только тогда, когда оба сильно хотят, правда?

– Хотят? Чего?

– Не прикидывайся глупее, чем ты есть на самом деле. Сейчас или позже – мое предложение остается в силе. Тебе достаточно только намекнуть. – Она похлопала его по щеке и скрылась за углом.

Оскар остался стоять, прижавшись к стене и задрав голову.

Наконец он вздохнул с облегчением. Пронесло! Боже правый, эта особа ни перед чем не остановится! Она говорила всерьез, или это только одна из ее шуточек? Если так, то шутка это злая.

С пылающими ушами Оскар двинулся дальше, толкнул дверь и вошел в душевую, где горел свет и слышался плеск воды. Значит, здесь все-таки кто-то был. Ну, не беда, много времени ему не потребуется.

Миновав туалеты, он уже направлялся к душам, когда заметил, что задняя часть умывальной занята – там находился Клеман. Механик брился перед зеркалом.

– Добро пожаловать, приятель! – Эльзасец ополоснул лезвие бритвы под краном. – Уже вернулись?

Оскар улыбнулся – и тут же взгляд его остановился. Бреясь, механик снял перчатку с левой руки, и теперь она лежала на краю раковины умывальника – черная, как сброшенная змеиная кожа. По тыльной стороне кисти Клемана тянулся хорошо заметный шрам в форме полумесяца.

Шрам этот был хорошо знаком юноше.

Его глаза сузились.

– Ты как-то говорил, что повредил руку, работая кочегаром. Но ведь этот шрам не похож на след от ожога.

– В самом деле? – Клеман схватил перчатку и поспешно натянул на еще влажную руку. – Возможно, я ошибался.

Оскар наконец оторвался от перчатки, их взгляды встретились. В глазах Клемана промелькнуло что-то вроде сожаления.

– Давно себя спрашиваю, когда же ты обо всем догадаешься, – произнес мужчина внезапно изменившимся голосом. – Ведь ты удивительно сообразительный малый.

Мысли Оскара смешались.

– Этот визит вчера ночью…

– О, так ты и об этом пронюхал? Я знал, что рискую, но иначе ничего не получалось.

– Но… зачем?

Клеман пожал плечами.

Мозг Оскара лихорадочно работал, причем сразу в нескольких направлениях.

– Я думал, ты мне друг.

Клеман утвердительно кивнул.

– Ты мне нравился. Разве не я защитил тебя от матросов?

– Но ведь ты пытался нас убить. В Париже, помнишь?

– И в батисфере тоже. – Клеман вытер бритву и убрал ее в кожаный футляр. – Это моя профессия, понимаешь? Ничего личного. – Эльзасец снял с вешалки нижнюю сорочку и стал натягивать.

Оскар стоял не в силах шелохнуться, словно внезапно окаменев.

– Вас ведь зовут не Клеман, верно? И родом вы не из Эльзаса.

Мужчина надел верхнюю рубашку и начал одну за другой застегивать пуговицы. Похоже, разоблачение его совершенно не испугало.

– В деловых кругах меня называют Норвежцем. Что касается моего настоящего имени, то оно не имеет никакого значения. Если угодно, можешь продолжать называть меня Клеманом, так будет проще. Я наемный убийца, принадлежащий к сообществу ассасинов. Я убиваю людей за деньги. Меня не интересует, хороши или плохи эти люди. Я получаю заказ и выполняю его. Все просто. – Он покончил с пуговицами на манжетах. – Если это тебя утешит, скажу: еще никогда я не испытывал такого уважения к противнику, как к вам. Вы свели на нет все мои усилия обеспечить вам смерть, как можно более похожую на естественную… А теперь посмотри на наше положение. Мы все еще живы. Мы в плену у ученого-маньяка и его механической армии. И я не думаю, что это простая случайность. Судьба недаром свела нас всех вместе. – Он достал из сумки гребешок и тщательно причесался.

– Но ваша внешность… и ваш эльзасский выговор… – Рассудок Оскара все еще отказывался смириться с фактом.

– Мастерство, мой мальчик, и многолетние тренировки. Я готов сыграть любую роль на любой сцене мира. Ты просто не представляешь, насколько легко обманывать людей. Немного резины, немного грима, борода или усы – ничего сложного, я мог бы обучить тебя этому за несколько дней. Но ведь тебя это не привлекает, я прав? – Он бросил на Оскара странный взгляд и спросил: – Итак, что ты намерен делать теперь?

Оскар ничего не ответил. Просто развернулся и опрометью выскочил из душевой.

Он промчался мимо спален матросов, диванов и книжных полок, и влетел в столовую. Гумбольдт и все остальные уже сидели за накрытым столом и ужинали. При виде Оскара, Гумбольдт помахал рукой:

– Вот и ты! Наконец-то! Иди, садись скорее, все еще горячее.

От волнения Оскар пыхтел как паровоз.

– Клеман, – выпалил он. – Это Клеман!

Гумбольдт прищурился.

– О чем ты говоришь?

– Наемный убийца! Ассасин! – Оскар указал в сторону душевой. – Это он покушался на нас в Париже. И он же устроил аварию с батисферой.

– Что ты говоришь? – ученый вскочил, уронив вилку. – Ты уверен? Этому есть доказательства?

– Он только что сам все рассказал мне. Там, в душевой.

У Гумбольдта заходили желваки на скулах. Он бросился к шкафу, извлек оттуда свою трость и обнажил клинок.

– Рембо, следуйте за мной! Похоже, у нас здесь завелась крыса.

50

Клеман ждал их у входной двери. Руки его были скрещены на груди, на губах играла улыбка, и в целом он не производил впечатления чем-то обеспокоенного человека.

При виде Оскара его улыбка стала еще шире.

– Ну что, друг мой, привел свою тяжелую кавалерию?

Оскар хотел было что-то сказать, но Гумбольдт выступил вперед, опередив его. Ученый был примерно одного роста с Норвежцем, но массивнее и мускулистее. К тому же он был в ярости и выглядел грозно.

– Мне сообщили, что вы – тот самый негодяй, который охотился за нами в Афинах и Париже?

– Боюсь, что так оно и есть.

– Вы… – Гумбольдт схватился за рукоять своей трости, но справился с собой.

– Кто ваш работодатель? – осведомился он ледяным голосом. – Кто нас заказал?

Норвежец с улыбкой разглядывал ногти.

– Вы должны понимать, что я обязан защищать интересы своего клиента, – наконец проговорил он. – Профессиональная этика.

– Оскар сообщил нам, что вы признали свою вину в гибели «Наутилуса», – запнувшись, выдавил Рембо. Его бородка прыгала от возмущения. – Это… правда?

– Без всяких сомнений.

– Значит, вы убили и матроса – оператора паровой лебедки, – констатировала факт Элиза.

Норвежец кивнул.

– Этого нельзя было избежать, так как все должно было выглядеть как несчастный случай. Администрация порта Пирей, конечно, провела бы расследование, но наш покойный капитан исчерпывающе ответил бы на все вопросы. На первой же стоянке я бы списался с корабля и доложил заказчику о выполненной работе. Как говорится, у нас был превосходный план, но все пошло совсем иначе.

Гумбольдт сурово спросил:

– Почему ваш заказчик желает нам гибели?

– Потому что вы сунули нос, куда не следует. Я не слишком вдавался в подробности дела, знаю только, что ваши интересы пересеклись с интересами моего работодателя. Он был готов отвалить кучу денег, лишь бы не выплыло наружу кое-что, случившееся десять лет назад… А теперь пропустите меня, господа, я тороплюсь.

Тем временем со стороны комнат, предназначенных для матросов, послышался шум. В коридор высыпали несколько моряков – и впереди всех те самые трое забияк, которые когда-то пытались заставить Оскара драить палубу. Их лица не выражали ни малейшего дружелюбия.

Рембо и Океания тут же бросились к ним, чтобы обрисовать морякам сложившуюся ситуацию. Им не поверили, возникла перепалка, воздух наполнился отборной бранью, и лишь после этого сказанное достигло сознания матросов. Они застыли, переводя взгляды с Гумбольдта на судового механика и обратно, но в конце концов предпочли не вмешиваться.

– Ваши бывшие соседи по кубрику на нашей стороне, – с едкой улыбкой проговорил Гумбольдт. – Игра окончена, надеяться вам не на что.