Страница 23 из 82
Это идентификационный чип. Он низкой технологии, по сравнению с доступными вещами, которыми мы пользуемся в наши дни: с голографическими изображениями наших лиц, с образцами ДНК и отпечатками пальцев встроенными туда. Это одна из моделей десяти, двадцатилетней давности. Устаревший и простой. Не требующий большой технологии для его производства — но имеющий преимущество в том, что он не может быть прочитан без специального сканера. И я готова поспорить на что угодно, что если я попытаюсь просканировать его, личность его владельца окажется зашифрованной. Никто не узнает, кому принадлежит этот чип.
Только если он не был солдатом, потому что у нас разные чипы. И если он не был горожанином или бунтарем, потому что их генные маркеры-идентификаторы вытатуированы на предплечьях, которые можно проверить с помощью ДНК-сканирования, так что их нельзя подделать или потерять. Здесь использована не технология «ТерраДин» — у них есть свои собственные внутренние системы.
Это кто-то еще. Тот, кто не должен находиться на территории «ТерраДин». Другой игрок на Эйвоне.
Не успев все обдумать, раздается стук в дверь. Я засовываю идентификационный чип в карман и поднимаю голову. Дверь открывается, и появляется командир Тауэрс.
Она единственная женщина-офицер на базе, стоящая выше меня, но мы не могли выглядеть настолько разными. Она грациозна и худа, с резко очерченными чертами лица и светлыми волосами, завязанными на затылке в пучок. Менее опытная, чем командир базы, которого она сменила четыре или пять месяцев назад, но гораздо более компетентная. Она живая, как и я. Мы те, кто быстро продвигается по служебным рангам, кто посвятил свою жизнь сражениям. Большинство появляющихся новобранцев, проходящих через вербовку, только по истечению нескольких лет выслуживаются достаточно, чтобы начать свою настоящую карьеру или отравиться на обучение. Иногда они решают повидать галактику, прежде чем где-либо осесть. Но с Тауэрс и мной, с первого взгляда понятно, что тебе нужно знать: мы останемся солдатами до самой смерти.
— Чейз, — приветствует она меня, вступая через дверной проем. — Как самочувствие?
Я молчу, будто раздумывая над ответом.
— Немного проголодалась, сэр.
Ее губы дергаются, превратившись в маленькую улыбку, а потом она опускается на тот же стул, что занимал Алекси несколько минут назад. Хотя вместо того, чтобы сесть на него со всей силой, она садится на край, складывая руки на коленях.
— Вы знаете, почему я здесь. Нам нужно знать, что там произошло, капитан. Вы собираетесь рассказать об этом? — Ее тон дает понять, что она не спрашивает меня. Этот допрос произойдет сейчас, хочу ли я этого или нет.
По правде говоря, у меня такое чувство, будто меня протаскивают через плоские ролики, растягивают и прижимают к горячему утюгу. Ребра зудят и сильно пульсируют, когда переломы отзываются на лечение врачей. Каждое движение заставляет голову болеть от усталости, и все, что я хочу сделать, это заснуть.
— Я в порядке, сэр, — говорю я вместо правды. Это, по крайней мере, ложь, с которой я могу справиться. — Правда. Никаких серьезных травм. — За исключением, знаете ли того, что я сошла с ума на болоте и увидела секретный объект, который больше не существует.
Командир кивает и ее поза расслабляется.
— В таком случае сейчас мы можем начать процесс официального допроса. — Она засовывает руку в карман, вытаскивает диктофон размером с указательный палец и щелкает сверху, так что в мою сторону мигает зеленый световой индикатор записи. Она кладет его на аптечку рядом с кроватью. — Выслушивание рапорта об инциденте с капитаном Джубили Чейз, запись для расшифровки старшего офицера «ТД — Альфа-базы», командира Антье Тауэрс. Галактический код даты 080449. Начнем, капитан. Можете ли вы сказать мне, что вы помните, начиная с самого начала?
Я делаю медленный вдох, проверяю то место, в котором мои исцеляющиеся ребра побаливают. Парень по имени Флинн Кормак похитил меня, а затем спас жизнь и отпустил. Я думаю, о первом моменте, когда я увидела его в «Молли», попивающего пиво и наблюдающего за мной в зеркале над баром. Рот открывается… но слова не выходят.
Командир Тауэрс с нетерпением изучает меня, ее светлые брови слегка поднимаются, руки все еще сложены на коленях. В госпитале так тихо, что тишина звенит в ушах.
Затем незнакомый голос произносит:
— Я не особо много помню.
Я прочищаю горло, прижимая ладони к одеялу. Теперь я предана делу. Я соврала.
— В «Молли Мэлоун» был парень, и у него был пистолет. Все это произошло так быстро, что я не успела рассмотреть его лицо. Он вырубил меня, когда мы очутились на улице.
— Расскажите, что вы о нем помните. Молодой или старый? Сильный или слабый? Есть доминирующие расовые черты?
— Сильный, — говорю я, выбирая самые безобидные ответы на вопросы.
— Вы вообще ничего не узнали о том, кто он?
У меня скручивает живот. Если я скажу ей, что там был брат Орлы Кормак, живой и среди фианны, они никогда не перестанут его искать.
— Нет, совсем нет, — мой голос звучит ровно. Он и другие были осторожны, чтобы не использовать имена.
— Он тот, кто ответственен за ваши травмы?
Взгляд хочет перенестись к подмигивающему зеленому свету на диктофоне, ожидая, чтобы тот подловит меня. Я заставляю себя сосредоточиться на командире Тауэрс.
— Нет, это было позже. Думаю, я была в пещере. Один из них избил меня. — Я двигаю рукой, чтобы ненадолго положить ее на ребра. — Они держали меня несколько дней, пока не решили по какой-то причине перевезти. Я поняла, что это мой единственный шанс, и я напала на парней, сопровождающих меня. Украла лодку, мне удалось проплыть на ней обратно, прежде чем не закончился газ, и оставшуюся часть пути я прошла пешком.
— Помедленнее. Является ли пещера следующим местом, которое вы помните? — она смотрит на меня пристально. — Расскажите мне все в хронологическом порядке.
У меня болит голова, и я чувствую, как будто пробираюсь через брод, как будто рыскаю в вариантах. Каждая ложь, которую я произношу, тянет меня на дно, заставляет хорошенько подумать, где они могут меня подловить. Они могли видеть, как он уезжает на лодке, и понять, куда мы направляемся. Это то, что я получаю за ложь для мятежника.
— Нет, прежде чем мы отправились в пещеру, он отвез меня на восток.
— Он сказал зачем? — Теперь она наклоняется вперед на стуле, и я понимаю, что не представляю, почему она становится более насторожена и сосредоточена на самом маленьком изменении на моем лице.
Я стараюсь пожать плечами, и ребра посылают копье боли в бок, протестуя против этой идеи.
— Он считал, что там есть какая-то военная установка, но я ни о чем таком не знала.
Риск того, что я собираюсь сделать, заставляет голову кружиться, как будто я прыгаю без парашюта. Но если есть даже шанс, что она ответит на вопросы, поднимающиеся в моем мозгу, то я должна совершить прыжок.
— Хотя мой взвод никогда не был назначен патрулем в этом секторе… может быть, там есть что-то, о чем я не знаю. — Я почти чувствую, что идентификационный чип в кармане прожигает дыру в бедре.
Командир Тауэрс замирает, глаза все еще сосредоточены на моем лице. Я стараюсь обуздать выражение лица, пытаясь вспомнить, как будет выглядеть вежливый вопрос. Оно слишком опустошенное? Мне следуют поднять брови? Улыбнуться? Сердце громко стучит, и я близка к головокружению, похоже я себя чувствовала, когда я упала в обморок на острове. Момент тянется вечность, и я смотрю на своего командира, а она отводит глаза.
Она резко протягивает руку к диктофону, выключая его, не сводя глаз со своих пальцев.
Сердце останавливается, она поймала меня. Она выключает диктофон, потому что собирается вызвать охрану, чтобы посадить меня под замок.
— Командир…
Ее голова резко поднимается, губы скручиваются в то, что явно является успокаивающей улыбкой.
— Спасибо, капитан. Я услышала достаточно.
Я моргаю, пытаясь сидеть, несмотря на унылый, болезненный протест ребер.