Страница 8 из 15
Хьюго подошел к ней, погладил щеку, и стал целовать, нежно лаская своими губами ее губы. Она не знала, что надо делать в этом случае, и потому предпочла просто стоять, доверившись ему полностью. Он отстранился на мгновение, потом улыбнулся и снова привлек ее к себе.
— Не надо бояться! Я буду очень нежен, — шептал он ей, покрывая поцелуями шею и лицо. Поцелуи стали дольше и крепче. ” — Пойдем, пора ложиться”, - потянул он ее за собой. Она, раскрасневшаяся от необычности впечатлений, последовала за ним. Он провел ее в комнату и предал Финч, чтобы та помогла подготовиться девушке к его визиту. А сам ушел к себе, где его ждал камердинер, готовый помочь хозяину облачиться в кальсоны и ночной халат. Через какое-то время он вернулся в комнату жены.
***
Она сидела на краю кровати, отвернувшись от двери. Хьюго не спешил: самое главное не напугать ее сейчас. Он сел рядом. Его Рин прикрыла глаза и нервно сглотнула. “Тебе не следует меня бояться”, - прошептал он, увлекая ее на ложе. Он целовал ее, осторожно приподнимая сорочку. Она не сопротивлялась, но не отвечала и скрестила руки на груди.
— Маленькая ханжа, — прошептал он ей в ухо, затем встал, так и оставшись в ночных кальсонах. Она не смела поднять на него своих глаз, но он все равно подошел к ней, поднял, несмотря на небольшое сопротивление, и попросил:
— Подойди к окну, Рин. Посмотри, какая сегодня чудесная лунная ночь. Она полна красоты, покоя и любви. Посмотри, Рин. Проникнись ее волшебством, — нежно шептал он, целуя ее пальцы.
Она взглянула в окно. Зима в этом году была мягкой: лед на озере был только в середине, оставляя открытую водную поверхность по краям. Но он как зеркало отражал луну, заливающую своим мягким, желтоватым светом все окружающее пространство, уже полностью покорившееся тьме. Не сдавались лишь верхушки гор, из-за снегов и лунного света мерцающие каким-то своим загадочным светом. Там, где леса не утвердили свою власть, лунный свет рождал вычурные, неземные картины. А тьма, властвующая среди деревьев, манила и пугала одновременно, заставляя вспомнить о прекрасных эльфах, коварных леприконах. Все это рождало ощущение нереальности, мимолетности, заставляя вспоминать старинные предания. И это видение мира, которого она никогда не видела раньше, вдруг захватило ее, и заставило сердце девушки сладко замереть от обилия нахлынувших чувств. Она не смогла их сдержать: слезы полились по ее щекам. “Что случилось?” - Хьюго с тревогой развернул ее к себе. Но в ее глазах больше не было страха. Тот же лунный свет, что перекрасил этот мир по своим правилам, заставил ее увидеть отблеск этой красоты и в его глазах. Она не смутилась, когда он помог ей снять сорочку и стянул свои кальсоны. Ее тело обдал прохладный воздух, отчего она задрожала, но он снова привлек ее к себе, и она впервые ощутила тепло мужского тела, которому хотелось покориться. Он подхватил ее на руки и отнес на ложе. Она просто лежала, ожидая его дальнейших действий. Он гладил ее нежно-нежно, касаясь лишь кончиками пальцев. Набравшись смелости, она потянула его к себе. Он подчинился, лег на нее сверху, упираясь на локти, чтобы постепенно приучить ее к тяжести своего тела, и снова стал целовать.
— Желанная, нежная моя, — как в бреду шептал он, и его глаза, темные от страсти, больше не пугали ее. Она все же закрыла веки, полностью доверившись ему, и тут вдруг ощутила боль в том месте, где сходились ее ноги. Хьюго стал осторожно двигаться, вызывая в ней отголоски потаенной нежности и сладкой истомы. Она не знала, как ей вести себя сейчас, но он и не требовал от нее ничего: она была слишком неопытна. Внезапно ее посетило ощущение прохлады, как дождь, что тушит огонь. “Я люблю тебя, моя храбрая девочка! - шепнул ей успокоившийся супруг. Она открыла глаза, но его взгляд, полный любви и неги заставил ее улыбнуться и отвернуться в сторону.
— Нет, нет! Посмотри на меня, любимая, — он опять прижал ее к себе, спрашивая: — Рин, чего ты хочешь? Платьев, драгоценностей, лошадь, еще чего-то? Я все тебе дам, только скажи.
— Не знаю, — ответила она. И добавила: — Не уходи сегодня от меня.
— Уйти? Даже не надейся на это, — кажется, Хьюго смеялся и продолжал свои ласки, немного прервавшись на сон, пока в дверь не постучала камеристка.
— Да, — разрешил он. Рин, смутившись, натянула одеяло до подбородка. Камеристка вошла, внеся завтрак.
— Доброе утро сэр, миледи….
— Зайди через час, — приказал Хьюго. Камеристка вышла с бесстрастным выражением лица.
Такого завтрака, с поцелуями и ласками, в жизни Айрин еще не было. Наконец, насытившись женой и пищей для поддержания плоти, Хьюго покинул ее комнату. А вернувшаяся Финч помогла подняться хозяйке и успокоила ее, когда та обнаружила кровь на белоснежной простыне. Финч принесла воды, чтобы Айрин могла совершить омовение, а затем нетуго затянула ее в корсет, одела в домашнее платье, и передала просьбу кухарки зайти к ней, чтобы обсудить меню следующих дней.
========== Часть 8 ==========
Айрин переговорила с кухаркой, оказавшейся молоденькой незамужней девушкой, но которую все звали не иначе, как миссис Трамбл. Та предложила варианты питания на неделю, и Айрин, как ей показалось, выбрала самый оптимальный. Менять привычки ее новых домочадцев молодой женщине не хотелось, да и безрассудно опустошать кошелек мужа она не считала разумным.
Разговор с экономкой произвел приятное впечатление: последняя слишком хорошо знала свои обязанности, и Айрин не стала вмешиваться в них, полностью доверившись словам Анны, что Хьюго называет ее лучшей экономкой Англии. После чего миссис Монтгомери прошла в просторный холл поместья, где решила рассмотреть полотно, висящее над огромным камином. На нем была изображена молодая женщина-рыжеволосая, зеленоглазая, с улыбчивым, веснушчатым лицом. Анна вчера сказала ей, что это бывшая миссис Монтгомери. Не зная от чего, но внутри Айрин вдруг заворочалось какое-то чувство, неприятное для нее. Ей не хотелось, чтобы этот портрет висел здесь. «Он женился на мне, и теперь он мой муж», — подумала она. Чувство заворчало в ней еще больше, и женщине показалось, что портрет ехидно улыбается. Она вдруг расстроилась, и уже вслух утвердительно, но негромко выкрикнула, — «Мой!» - и ушла расспросить дворецкого, где сейчас изволит быть ее супруг.
Супруг, как оказалось, уехал в Кардифф, на встречу с кем-то важным, и обещал быть к вечеру. Айрин пошла к Анне, рассчитывая узнать побольше о портрете и его оригинале. Толкал ее на это поселившийся червячок под названием ревность. Хотя более опытная дама дала бы ей совет, что ревновать к прошлому мужчины — пустое дело, да и ненужное. Но Элизабет рядом не было, а Анна была ненамного старше невестки.
***
Девушка обнаружилась в библиотеке за чтением творений Джейн Остин - первой женщины добившейся успеха под своим именем.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила свою невестку Анна.
— Да, — как-то неуверенно ответила та.
— Мой брат что-то не так сделал? — с тревогой проговорила мисс Монтгомери.
— Нет, конечно, - дружелюбно улыбнулась молодая женщина. — Я и не знала, что можно быть такой счастливой. Но…
— Что - но? — с вниманием Анна задала очередной вопрос.
— Скажи, а портрет в холле, над камином…, - тут Айрин запнулась, не находя нужных слов, чтобы правильно сформулировать мысль. — Он очень ее любил? — с грустью спросила она внезапно.
— Дорогая моя, а что тебя беспокоит? Почему ты спрашиваешь об этом? — недоуменно поинтересовалась золовка.
— Теперь же я его любимая, — как капризная девочка утвердила миссис Монтгомери.
Анна рассмеялась.
— Прости. Дженни мертва. А ты жива и он тебя действительно любит. Разве можно ревновать к памяти? — удивилась она.
— Не знаю! - Капризно надула губы Айрин.
— Он ее любил. Это была его юношеская любовь, но она погибла. И мой брат нашел силы полюбить еще раз. Тебя. И это другая любовь. Более взрослая, более земная. Неужели ты не видишь, как он смотрит на тебя? Знаешь, однажды он стоял, поглощенный любовью и наблюдал за каждым твоим движением,когда ты разбирала какой-то узор. Сколько нежности, страсти было в его взгляде! Потому оставь эти глупости. В его жизни теперь ты, и никто другой ему не нужен.