Терновый Оплот (ЛП)

— Поглядите, какие мулы, — удивился Бентон, двоюродный брат, который до своего пленения никогда не покидал туннелей.

— Как они заставляют четырех бежать в одном направлении? — потребовала Тарламера, чей опыт общения с мулами заключался в выпасе небольших грязных групп животных, почти таких же упрямых, как она сама. Клан держал нескольких, чтобы перевозить драгоценные камни и руды из самых отдаленных рудников.

Мысль об этом подсказала Эбенайзеру выход.

— Хэй, шахтеры! — крикнул он. — Размер туннеля — семь. Построиться по рангу.

Клан бросился по местам с готовностью, рожденной многолетней практикой. Туннель размером семь значил, что три дворфа могут шагать в ряд, а ранги в клане были простыми — в начале — старейшины. Каждый дворф знал, где он стоит по отношению к любому другому, поэтому они отыскали места достаточно легко. Единственным вызовом традициям стал сам Эбенайзер, который возглавил колонну. Никто не возражал, так как рыжебородый дворф был единственным, кто когда-либо посещал город прежде.

Он вел их вниз по Улице Шелков, мимо магазинов, переполненных модными штуковинами, которые, казалось, так обожали люди. Дворфы не отставали ни на шаг, однако, когда они приблизились ко Двору Шутов, ароматы, дрейфовавшие от Могучей Мантикоры, вызвали у некоторых родственников задумчивые вздохи. Эбенайзер знал кое-что о владельце таверне. Полудворф, но лучший их представитель. Бочка Спирту, вот как его звали, в честь задницы, большой, словно бочка. Когда Боч был спокоен за сохранность таверны, он вспоминал некоторые из своих дворфских привычек. Вне всяких сомнений, из таверны доносился запах мяса рота, обжаренного на вертеле, фаршированного грибами и вкуснейшим черным рисом, который обильно прорастал в болотистых овражках, скрытых среди дворфских гор. Кажется, Боч всегда имел жаркое из рота, и было на свете мало запахов, столь же сильно заставлявших течь дворфские слюни.

— Эй, брат! — крикнул грубый женский голос. — Я догоняю.

Эбенайзер поднял руку к губам, чтобы скрыть улыбку. Он слишком долго прожил среди людей, если заметил юмор в обычном дворфском способе «попросить разрешения». Тарламера поспешила остановиться рядом. Некоторое время, они шли молча. Эбенайзер ждал, когда сестра заговорит.

— Мы должны вернуться во владения клана, — приказала она.

Этого он и боялся. И знал, что момент настал. Тем не менее, он попытался отговорить её.

— И как ты собираешься это сделать? Нас осталось не так много, чтобы отбить туннели, а тем более — удерживать их. Люди, стащившие тебя первый раз, вернутся. И второй урожай будет легче.

Женщина нахмурилась и сложила руки на груди.

— И что нам тогда делать?

— В городе есть дворфы, — сказал он. — У Бронвин есть друзья, которые помогут найти работу. Мы двинемся вперед. Вперед. Обустроим жизнь.

Тарламера сердито уставилась на него.

— Похоже, ты слишком высокого мнения об этих людях. Горные дворфы в городе? Что это за жизнь?

— Лучше, чем та, в которой кто-то из «этих людей» утащит тебя прочь, — огрызнулся он.

Женщина пожала плечами.

— Все так. Но вот что я должна сказать… О, всемогущего Клангендина короткие волосы!

Эбенайзер остановился, испуганный восклицанием сестры и той силой, с которой она это выкрикнула.

— Это что еще?

Схватив брата за руку, Тарламера указала куда-то в сторону. Дорога расширялась, переходя в широкий булыжный двор. В дальнем его конце располагался огромный вычурный дворец, возведенный для первого лорда, а над ним возносился величественный пик горы Глубоководье. Но несколько ближе оказалось нечто, достаточно своеобразное, чтобы вызвать крик Тарламеры — высокая, стройная башня, перед которой стоял скелет. Руки его были высоко задраны вверх, а ноги не вполне касались земли.

— Не подходи к ней слишком близко, — небрежно бросил Эбенайзер. — Её зовут Алгаиронова Башня. Давно пустует. Кажется, она принадлежала каким-то великим магам, ушедшим к предкам века назад. Сейчас это памятник. Горожане, обитающие поблизости, держатся от неё подальше. Ну, кроме того парня, которого ты видишь.

— Неплохая защита, — заметил кто-то из дворфов позади.

Это вызвало тихое хихиканье, прокатившееся по рядам клана.

Организованно маршируя через двор, компания привлекала к себе странные взгляды. Эбенайзер не считал людей большой угрозой. Такие же тощие, как и дворфы, владеющие не более чем тремя видами оружия. Однако, он поднимал руку в уважительном салюте каждый раз, когда любопытный охранник бросал на них взгляд.

Они свернули на восток, направляясь к огромному замку, который являл собою сердце и мощь города. Это строение всегда восхищало Эбенайзера.

— Глядите, — сказал он величественно, указывая на маячившие вдалеке башни. — Четыреста футов в высоту.

Тарламера фыркнула. Дворфов, как правило, высота не очень впечатляла. Их больше интересовала глубина.

— Стены около шестидесяти футов, — добавил он.

— Вот это стены, — признала, наконец, свое восхищение сестра.

Эбенайзер указал вперед.

— Видишь тот знак, висящий на фонарном столбе? Указывает на путь Дракона. Большая улица. Ведет к Торговой палате. И к человеку, которого мы должны увидеть.

— Я уже видела людей, — проворчала женщина. — Тысячи их за сегодня.

— Это кузнец. Говорят, его изделия — лучшие из тех, что способен изготовить человек. И даже некоторые дворфы.

Тарламера фыркнула.

— Не дам за них, сколько попросит. Как можно создать хорошую кузницу без туннелей, которые обеспечивают подобающее проветривание?

Эбенайзер указал на голубой купол небес.

— Тут полно ветра.

— Да.

Она нахмурилась и сдернула с себя рваную одежду.

— И в этих тряпках я ощущаю каждый его вздох. Вернись я в клановые владения, достала бы себе новые льняные юбки и кожаный фартук!

В голосе её звучали мрачные задумчивые нотки. И хотя во взгляде сестры читалось упорство, Эбенайзер мог прочесть в нем также и боль. Юбка и фартук были частью свадебного наряда дворфы. Иди все по плану, она была бы сейчас счастлива с новым мужем. Но Фродвиннер был мертв, как и четверо их братьев, сестра, мать и их па. Они не говорили об убитых родственниках прежде. Ни разу с того дня, как Эбенайзер вытащил её с корабля рабовладельцев.

— Фродвиннер дрался храбро, — сказала Тарламера. На лице её промелькнула бешеная улыбка, словно она пыталась убедить себя в том, что этого достаточно. — Я видела его прежде, чем меня схватили. Скольких он забрал с собой?

— Пятнадцать, — быстро ответил Эбенайзер, избегая колебаний.

— Славно, — сказала она. — Это славно.

Некоторое время они молчали.

— Я построил для них пирамиду, — тихо сказал он. — Только одну для всех.

— Как и полагается в бою, — согласилась она. — Ты всех досчитался?

— Нет, — мрачно ответил Эбенайзер. — Не видел старого Хашала, но я уверен, что они добрались до него раньше всех. Нашел его долото в гнезде осквипов.

— Добрались до него, — кивнула Тарламера. — Известно, как он заботился о своих инструментах. Па всегда говорил, что Хошал может дотянуться до своих инструментов быстрее, чем схватить свой… — сестра замолчала, с изумлением открыв рот.

Эбенайзер проследил за её взглядом, устремленным в боковой переулок, и его собственные глаза удивленно распахнулись.

— Не каждый день видишь такое, — признал он.

Огромная, бесплотная рука, каждый палец которой своими размерами превосходил дворфа, бесцельно плыла по переулку. В центре ладони находился огромный рот, который распевал какую-то глупую песенку из тех, что исполняют в тавернах.

Эбенайзер покачал головой.

— Чего ей надо? — прошипел один из дворфов позади.

— Песенку получше? — огрызнулся Эбенайзер. — Вы думаете, я знаю все, что нужно знать об этом городе? Пошевеливайтесь, давайте!

Группа зашагала с поразительной живостью, что заставляло некоторых участников шествия сопеть, словно чайники.

— Надо вернуться во владения клана, — простонала Тарламера.