Страница 5 из 6
– Ну что застряла? Мы вдвоём ездили, и то у нас чемодан легче был. Что ты туда напихала?
– Там дорогие моему сердцу вещи, милый! – язвительно ответила я, при этом как можно слаще улыбнулась молодому проводнику, перешагивая через пропасть, которая разделала перрон и тамбур вагона.
«Идиот!», – думала я. – «Мне с ними ехать двадцать шесть часов. Должна же я хоть какое-то время вести себя как «прилична мадама». А ты меня уже сразу опростоволосил. Попляшешь ты у меня. Вот не буду тебе звонить и «эсэмэсить» в дороге. Поволнуешься ещё!», – зализывала я рану, поднимая самооценку. – «Застряла! Хм… Как пробка…», – мусолила я обидное слово.
Завтра «Плацкарт» допишу… Простите меня, дорогие читатели. Хотела в одну главу уместить… Нет… Разобью на две. Очень спать хочу. Я же и работаю ещё. Во-от…
Часть пятая
Плацкарт
Шагнув из тамбура в вагон, я вспомнила странную интонацию проводника, когда он ответил: «Сейчас узнаете!»…
Вот это да!
Воздуха в вагоне не было совсем. Точнее, был какой-то газ с примесью человеческого пота, жжёной резины, прокисшей еды и химикатов.
Со всех сторон – сверху и снизу – лежали полуголые потные люди. Одни спали, другие ели. По всей длине вагона бегали дети, способные самостоятельно перемещаться, и визжали от удовольствия и бесконтрольности. Они были мокрые от жары, духоты и детской «вакханалии». Ангельские кудряшки и «ёжики» взмокли и «с пару» встали дыбом. Щёки их были красные, а тельца – липкие, но в глазах было столько счастья, что я подумала: «Чем я лучше?»…
Духота – самое страшное, что может быть для меня. Я пыталась попробовать дышать местным газом, но и его было очень мало. Недостаток кислорода дарит кошмары во сне. До сна ещё далеко. А кошмар был вокруг. Его можно было даже потрогать.
Вот на такой случай у меня есть бутылочка «Вермута». Мартини теперь не по карману, а тут и бутылка такая же, и наклейка похожа, и вкус очень даже похож. Я представила, что выдула всё вино в этой духоте, и вспомнила отчего-то управдома Буншу из фильма про Ивана Васильевича, который временно исполнял обязанности царя и, нарезавшись на царской трапезе, требовал отдельного кабинета.
Мозг всегда ищет выход заранее, даже когда мы об этом и не подозреваем.
«Я не слабее всех этих людей. Что ж, раз такие сложились условия, то нужно потерпеть. В конце концов – это всего лишь на одни сутки…», – уговаривала я себя.
Надев маску неприступности, стала искать своё койко-место среди этого бардака. «О! Чудо!», – про себя воскликнула я. Или не так. – «О! Сюрприз!». Моя полка-ложе уже была застелена, но по наблюдавшимся следам недавнего присутствия человека – не для меня.
– Что это я здесь наблюдаю? Это же моё место, – обратилась я к проводнику, который отчего-то решил меня сопроводить, хотя с этим прекрасно справлялся супруг.
Проводник вежливо – что в данном случае было очень правильно – объяснил мне, что поезд идёт уже сутки из Питера, и они позволили маленькой девочке, которая едет впервые в поезде с мамой к морю, спать до моего прихода на моём месте, внизу, так как она очень боится спать на верхней полке. Что очень благодарны за понимание и надеются на то, что я не устрою скандал из-за такого пустяка.
– Да бог с ней. Но я уже здесь и наверх не полезу ни за что! Это и так – единственная роскошь, которую я могу позволить себе в вашей душегубке. А, кстати, воздух-то где?
– Вагон старый. Кондиционеры не предусмотрены, вентиляция не работает, а окна родители малышей просят не открывать, чтобы дети не простыли.
– Ясно, – сказала я больше самой себе.
А подумала, что это вовсе не вагон, а пароварка Бабы Яги. Раньше у неё была печь в избушке на курьих ножках, а теперь – в свете инноваций – она пользуется пароваркой на колёсах, фирмы РЖД.
Придышавшись и растворившись в плацкартном хаосе, я решила, что «Вермут» подождёт до следующей экстравагантной ситуации. Любимый муж заботливо разместил мои вещи, и мы вышли на перрон.
– Ну и духота! Доедешь, Клуша? – поцеловал он меня в шею.
– Я – не Клуша! Доеду. А ты сиди тут один, как сыч. Как бы сейчас на машинке… Уже бы к Анапе подъезжали. И никакой духоты. Хочешь – едешь, хочешь – остановился… Я бы тебе песни всю дорогу пела. Или ещё как развлекала. Не сомневайся… Ведь не выдержишь без меня, всё равно приедешь – я знаю. Тайно. Ещё и усы с кепкой нацепишь, чтобы последить за мной, – припомнила я ему старые грешки.
– Дура какая! – сказал он ласково, улыбнулся и прижал к себе.
И в этот момент я не хотела ни моря, ни воздуха, ни солнца, потому что и море, и солнце, и воздух сейчас обнимали меня.
– Приезжай, а? Ну, пожалуйста! Мне важно, чтобы ты отдохнул, – упрашивала я его.
– Я справлюсь сам. А ты можешь заболеть.
– Но ты же приедешь?
– Не знаю. Отдыхай.
Тут всем сказали расходиться, и мы расстались. Впервые за 25 лет.
Вагон качнуло, и он плавно покатился по направлению к югу. Мой дом по-прежнему оставался на севере, а «сердце моего дома» удалялось вместе с перроном и махало мне рукой. Я тоже помахала в ответ и отвернулась от окна…
Так!..
Теперь мне предстояли двадцать шесть часов духоты в компании пятидесяти совершенно чужих «голых» людей от мала до велика.
На боковых от меня местах ехали из Питера бабушка с внучкой-«готкой»4. Бабушка была ещё молодой и совершенно разумной женщиной лет шестидесяти, а внучка – вообще прелесть. Она подружилась с проводниками-мальчишками и периодически бегала к ним подзаряжать смартфон. Между делом хрустела чипсами и с кем-то переписывалась.
«Миленько…», – отметила я для себя и поставила им «плюсик» в своём «блокнотике». – «С этой стороны проблем не будет. Приятное соседство только скрашивает дорогу…».
На полке сверху кто-то спал, а через подобие стола, напротив меня сидела дородная блондинка-«гренадёрша» с красным пористым лицом, и не менее крупная, но молодая прыщавая девушка, видимо, её дочь. Им я поставила сразу жирный «минус», с первого взгляда.
Я переоделась в шёлковую тунику и легла с книгой в перестеленную для меня, постель.
Мамаша и девица смотрели на меня безотрывно – как «дети кукурузы»5 – будто собирались меня съесть. Мне это затянувшееся рассматривание надоело, и я решила разрядить обстановку. Чтобы они не смотрели на меня как на еду, я достала яблоки и сказала:
– Меня зовут Оксана. Угощайтесь.
С боковых сидений яблоки приняли и поблагодарили. А «дети кукурузы» переглянулись, молча взяли яблоки, положили их на стол и продолжили меня изучать.
– А где же та малышка, которая боялась спать наверху? – продолжила я разряжать обстановку и налаживать контакт с попутчиками. – Она, наверное, ушла к маме?
– Нет. Это я, – услышала я голос прыщавой девушки.
– А мне говорили, что она маленькая, – я выпалила первое, что было на языке.
Но, видимо, недоумение звучало так ярко, что девица-«гренадёрша» добавила:
– Мне – четырнадцать.
Мамаша-«гренадёрша» при этом не проронила ни звука и продолжала меня сверлить взглядом.
Я не нашлась что ответить и, лишь подумав: «Воистину говорят, что в России дураков на сто лет припасено…», – отвернулась с книгой и вскоре заснула.
Через полтора часа я проснулась мокрая как суслик, снова вспомнила про «Вермут», но тут же приказала себе: «Ещё не время!».
Вечерело…
Поезд мерно стучал по рельсам. Накалившийся за день вагон потихонечку начинал остывать, и я решила размяться. А как обычно разминаются в плацкарте, когда нет денег на вагон-ресторан? Правильно – идут в туалет…
Прихватив туалетные принадлежности и полотенце, я отправилась на разведку.
Ужас вагонных туалетов известен всем. Я, наверное, ничем так не брезгую, как посещением российских мест общественного пользования. А в поездах – это вообще не туалет, а какой-то тайный портал перемещения во времени. Узкая кабинка с пьедесталом, на который нужно забираться при постоянной качке, для чего в панели напротив, рядом с зеркалом привинчен поручень. Есть такое шоу «Куб», так вот, там испытания примерно такие же, как в туалете РЖД. Только пространства побольше. Нормальный средний американец даже и в дверь бы не пролез в таком помещении, не то, что принять там гигиенические процедуры. Так ещё и очередь стоит с самого утра. И постоянно занято. А если вдруг свободно, то – надо или нет! – бежишь на всякий случай, чтобы потом сказать: «А я уже там был!». И чувствуешь себя хитрее, и умнее других пассажиров.
4
Молодёжная субкультура «готы» – это относительно новое движение, которому нет ещё и 40 лет. Первые представители «людей в чёрном» появились в Великобритании в 1979-1980 году. (Прим. автора).
5
«Дети кукурузы» – американский фильм ужасов, снятый по рассказу Стивена Кинга. Слоган картины – «В их мире взрослым не позволено… жить».