Страница 7 из 18
Сознательные отношения – это практика, в которой мы позволяем уму погружаться в сердце, пребывая в просторе своей подлинной сути, и исцеляемся от склонности трусить и убегать. Тогда становится возможным такое интенсивное мистическое единение, что внутри отношений исчезает разделение на Я и другого и переживается единство со всем сущим. Так мы вступаем в область тайны, где чистое сознание и чистая любовь оказываются неразделимыми. Здесь на карту поставлено всё.
6
Исцеление в отношениях
Когда я познакомился с Ондреа, она уже перенесла две операции, связанных с онкологией. Во время первой операции ей удалили матку и шейку матки. Во время второй вырезали опухоли из мочевого пузыря. Безусловно, чтобы открываться удивительным возможностям эмоционального и духовного исцеления, заключённым в нашем взаимодействии, нужно было прежде сосредоточиться на физическом теле. Когда мы обрели друг в друге партнёра для полноценных отношений – человека, с которым можно пройти весь путь до конца и который всей душой предан совместному делу, первой нашей обязанностью – в ходе совместного исследования – стало ежедневно уделять время исцелению физического тела. Мы обрели нечто бесценное, во что хотелось вкладывать все свои силы, а именно – целительные отношения.
На протяжении первых лет мы каждый день занимались практиками, направленными на исцеление физического тела. Давние, полусознательные представления о болезни, теле и даже о «выздоровлении» таяли одно за другим, и мы обретали глубокое понимание природы исцеления – и таким образом приобщались к уровням реальности, на которых сердце могло восстановить связь с теми аспектами нашего существа, где царил разлад и разочарование. Выздоровление было чем-то понятным, но далёким от нас. Исцеление же было извечной тайной. Выздоровление, казалось, ограничивается только телесным уровнем. Исцеление же – это бесконечный процесс, незавершённый и многомерный. Мы ощущали, что если будем следовать по пути с сердцем, вслед за сердцем может устремиться и тело. Однако мы ясно понимали, что для нас главное. В каком-то смысле Ондреа – и я вместе с ней – исцелялась уже не только ради самой себя, но, скорее, ради других, ради поиска, который стал нашей целью, и, в конце концов, ради чувствующих существ, которым наша практика могла помочь. Когда для нас обоих исцеление стало целью жизни, болезнь перестала восприниматься с чувством изолированности и страха. И, по мере совершенствования внимания, мы всё полнее исцелялись, и тайна приобретала более ясные очертания – очертания неопределимого душевного единства, которое мы ощущали всё яснее.
В те первые годы, конечно, мы столкнулись с игрой тел и умов, в которой каждый демонстрировал себя партнёру (и тем самым узнавал себя), ведь мы ещё не успели исследовать и избавиться от поверхностных / старых привычек поведения в отношениях. Впрочем, даже тогда, когда наш разум затуманивался, за пределами этого смятения присутствовало неугасимое, явственное чувство связи и преданности друг другу; это всегда напоминало нам, что не стоит сворачивать с пути, ведущего к глубинам исцеления. Порой нелегко было понять, кто мы: странствующие пилигримы или цирковые клоуны, но, так или иначе, это на практике ничего не меняло: мы открывались любви, учились быть более милосердными и внимательными, чтобы, по мере возможности, облегчать свою боль. Понемногу мы снимали тяжкую ношу со своих плеч. И исцелялись.
Потенциал исцеляющих отношений заключается в том, что здесь человек благодаря «триангуляции»[2]вступает в пространство тайны, отказываясь от всякого «знания» – иными словами, сохраняя открытость ума, который перестаёт опираться на «известное» и недостаточное, ума, чуткого к истине.
Спустя примерно два года после того, как мы вступили на этот путь, один наш доверенный друг, специалист по восточной медицине, сообщил Ондреа, что, весьма вероятно, ей осталось жить всего полгода. Он был признанным экспертом в области акупунктуры, и, если бы нас не разделяло расстояние в тысячу миль, мы, безусловно, обратились бы к нему за лечением. Тем не менее, поскольку он сильно переживал за Ондреа, то отметил для меня ручкой акупунктурные точки на её теле, которые, как он считал, необходимо регулярно стимулировать, чтобы её организм стал работать иначе и исцелился. Он предложил мне набор игл, несмотря на то, что прежде я никогда не занимался акупунктурой, и сказал: «Я предпочёл бы не делать этого, но ситуация настолько серьёзна, что, в сущности, вам нечего терять. Просто старайся быть чутким и, когда прикасаешься к ней, полагайся на свою интуицию».
На протяжении следующего года три раза в неделю я вводил иглы в определённые точки на спине, коленях и животе Ондреа, которые отличались необычайной чувствительностью, надеясь, что это вызовет приток энергии к проблемной области. Иногда эти сеансы проходили совсем гладко, и она сразу же чувствовала прилив сил. Но случалось и так, что из-за моей неловкости в обращении с иглами Ондреа вздрагивала от боли, которая обжигающим пламенем наполняла её тело. Никогда прежде я не был в такой необычной ситуации – я причинял боль человеку, которого больше всего стремился избавить от боли. Это был невероятный урок, научивший нас принимать происходящее и укрепивший наше доверие и преданность друг другу.
Мы верили, что открытия, сделанные нами в области сознания, действенны также и на уровне тела: что те области организма, от которых мы долгое время со страхом и осуждением отворачивались, можно исцелить с помощью милосердия и осознанности. Поэтому мы решили двигаться к осознанию боли, взаимодействию с ней, к изучению её внешнего, окаменелого слоя, состоящего из мыслей и сопротивления, из горя, с которым она связана, и с любящей добротой принимали боль. Мы позволяли боли присутствовать, каждый миг осознавая её и непрерывно проявляя милосердие. Это всегда помогало нам облегчать душевную боль и исцеляться от неё, и, похоже, подобным образом можно было смягчать телесный дискомфорт и отпускать его. Обнажая всё новые и новые слои болезненной привязанности и привычных защит, мы переживали радость чистого бытия – и было неважно, больны мы или здоровы, исцеляемся мы или нет. Мы внимательно прислушивались к происходящему, чтобы почувствовать, как правильнее действовать дальше.
Бывало, когда я проворачивал одну из игл в какой-либо точке или вводил её глубже, у нас одновременно начинали течь из глаз слёзы. Случалось, что в нашу спальню заходили дети, они видели, как Ондреа лежит на животе, а из её спины торчит дюжина игл, из-за чего она походила на дикобраза; их плечи напряжённо вздёргивались от подавляемого смущения, и они старались поскорее уйти. Впрочем, несмотря на неприязнь детей к любым вещам, напоминающим о боли, порой они просто сидели у нас в спальне и болтали – словно в глубине души они доверяли атмосфере любви, наполнявшей комнату.
Необходимость полностью отдаваться и доверяться происходящему, отказываясь от претензии на «знание», стала важным моментом в йоге наших исцеляющих отношений. Это было необычайное время.
Теперь, когда прошли годы со времён того «рая и ада», в организме Ондреа больше не находят раковых клеток и токсинов, которые серьёзно угрожали её жизни. Вспоминая этот период, мы затрудняемся сказать, что сделало возможным исцеление: акупунктура или наша огромная любовь друг к другу. Наверное, и то и другое сыграло свою роль; не стоит забывать и о том, что Ондреа постепенно училась самостоятельно помогать себе – относиться к себе так же, как к страдающим людям, которым она многие годы помогала, работая медсестрой в больницах и домах престарелых.
Если теперь, спустя пятнадцать лет после того, как у Ондреа в последний раз диагностировали рак, нас спросят, как ей удалось избавиться от болезни, мы единодушно ответим: «Понятия не имеем». Тем не менее, судя по всему, ключевым моментом была, с одной стороны, любовь, а с другой – готовность с милосердием сосредоточивать внимание на области тела, нуждающейся в исцелении; при этом мы не отстранялись от неё и не испытывали гнева по отношению к болезни, но позволяли ей присутствовать в бесценном моменте настоящего.
2
Триангуляция – метод определения местоположения третьего радиоисточника с помощью двух других радиоисточников. Левин использует этот термин в качестве метафоры для описания процесса совместного поиска партнёрами духовного измерения. – Прим. перев.