Мать многоликих

Юлдис, оторвавшись от копания в торбе Лириса, восклицает не менее обрадованно.

Ю л д и с. Вот это я понимаю!

Всё это время Айгарс внимательно, сквозь языки пламени, следит за Улой и Йоварсом. Тут он говорит.

А й г а р с. Вы и вправду решили идти с нами до конца?

Вокруг костра наступает тишина, все взгляды, сделавшись испытующими, устремляются на новичков. Йоварс нерешительно косится на Улу, но видя, что она не собирается говорить, отвечает Айгарсу сам.

Й о в а р с. Да. Вроде. (Молчит немного.) А что?

А й г а р с. (Вздыхает.) А то, что мне не нужны вилюны. Не нужны те, кто может свернуть с полдороги в самый неподходящий момент.

Йоварс заметно сглатывает.

У л а. (Тихо, не поднимая на Айгарса глаз.) Ежели б вы не повстречались нам, мы с Йоварсом сами бы пошли.

Й о в а р с. (Не совсем уверенно.) Ага.

А й г а р с. Это хорошо. Такой настрой и нужен. Иначе и затевать ничего не стоит.

У л а. (Все так же смотря в землю перед собой.) А вы что, намекаете, чтоб мы оглобли повернули?

А й г а р с. (Усмехнувшись.) Ежели без обиняков – да, намекаю.

У л а. С нами что-то не так?

А й г а р с. Не в этом дело.

У л а. А в чем?

А й г а р с. Просто потом будет поздно.

И тут Ула поднимает на него глаза, в них – холодная упрямая решимость.

У л а. (Обращаясь ко всем.) Мы пойдём до конца, можете не сомневаться. Выгоните – всё равно пойдем. У меня, кроме Ониса, никого не осталось.

Некоторое время Айгарс смотрит на нее в упор, потом говорит.

А й г а р с. Хорошо, коли так. Это я и хотел услышать. (Поворачивается к Фелите и Найе.) Что так долго, девоньки? Вечно у вас ужина не дождёшься.

Ф е л и т а. Хочешь сытно – жди. Хочешь быстро – сразу говори.

Н а й я. (Добавляет.) Но тогда не ворчи утром, что, мол, живот свело.

Улыбаясь, Айгарс отмахивается.

А й г а р с. Стряпайте уж. Но чтобы не хуже чем вчера! (Поворачивается к Уле и Йоварсу.) Со всеми уже познакомились?

Ула и Йоварс переглядываются сначала друг с другом, потом с Фелитой и Найей.

Й о в а р с. Да как-то не до этого было.

А й г а р с. Ваша правда. Ну, сейчас, думаю, самое время. Меня Айгарсом кличут. Бывший пятидесятник бывшей Куписовской дружины. (На этих словах лицо его вдруг темнеет.) Да-а-а. (Недолго молчит.) Это (показывает пальцем) Найя, это Фелита. Девоньки толковые, работящие, только вот стряпают хуже некуда. Ну да привыкнете!

Стряпухи, подмигнув Уле и Йоварсу, хихикают.

А й г а р с. А вот это (показывает на Юлдиса) Юлдис. (Показывает на Ульгу, стоящую на страже.) Ульга.

Ульга, заулыбавшись, приветственно машет со своего поста рукой. Тут к костру подходит Немой и кидает на землю охапку хвороста.

А й г а р с. (Показывая на него.) Это Немой. Главный в отряде добытчик.

У л ь г а. (С шутливой обидой.) А я?

Некоторое время Айгарс, вздернув брови, смотрит на нее.

А й г а р с. Ну хорошо! Второй главный добытчик. Довольна?

У л ь г а. А то!

Немой показывает Фелите, что, мол, надо покрутить ежа – подгорает.

Ф е л и т а. (Досадливо.) Да слежу я, слежу!

Айгарс обращает на себя внимание Немого и говорит ему – громко и медленно, тщательно выговаривая каждое слово.

А й г а р с. Немой, это (показывает на Йоварса) Йоварс. А это (показывает на Улу) Ула. (Обращаясь к Уле.) Правильно? (И дождавшись от Улы утвердительного кивка, – Немому.) Они с нами пойдут.

Ула ловит на себе внимательный умный взгляд Немого и говорит, подражая манере Айгарса.

У л а. Очень приятно.

Немой, сердечно улыбнувшись, кивает ей несколько раз. Потом смотрит на подгорающего ежа, обреченно вздыхает и удаляется обратно в темноту. Фелита показывает ему в спину язык.

А й г а р с. Такая вот компания.

Юлдис находит, наконец, бутылёк с мазью – отвинтив крышечку, немедля сует два пальца внутрь, извлекает комок мутной пахучей мази и принимается натирать язвы на ногах.

Ю л д и с. (Блаженно улыбаясь.) О-о-о! (Айгарсу.) Ты забыл Лириса представить.

А й г а р с. (Вздернув брови.) В самом деле?

Как раз в этот момент к костру подходит Лирис с немаленькой охапкой хвороста. Он всё слышал и поэтому, бросив хворост в общую кучу, просто поворачивается к Уле и смотрит на неё со своеобычной приветливой улыбкой. Ула тоже смотрит на него, как бы говоря, что и без представлений он ей очень нравится. Йоварс, не удержавшись, поджимает губы.

А й г а р с. Да уж. С вами, болтушками, и не такое забудешь. Ула, Йоварс, это Лирис. Лирис, это Ула и Йоварс.

Лирис приветливо кивает Уле и Йоварсу. Потом, обратив внимание, что Юлдис выпотрошил содержимое его торбы, дает здоровяку пинка в спину и принимается складывать все обратно. Юлдис, с блаженной улыбкой натирающий ноги, кажется, ничего и не заметил.

У л а. (Айгарсу.) Лирис говорил, что ты видел, как многоликие начинали?

А й г а р с. Можно сказать и так. В Перекопье клети ихние были пусты.

У л а. А там, в Перекопье, о них ничего слыхали? Кто это вообще такие?

Айгарс ложится боком на траву, подпирает голову ладонью и, уставившись в огонь, говорит.

А й г а р с. Я тоже интересовался. Да, о многоликих там слыхали. Только, говорят, думали, что сказки всё. Мол, вылезают раз в сотню лет из пещер, что в Мглистых горах, чернозубые дикари-людоеды. И, подобно чуме, разносятся окрест. Одни пепелища оставляют за собой. Ежели хоть один, говорят, тебя увидел – всё, не уйти, так как у каждого по десять лиц: скроешься от одной пары глаз, другая подскажет ей, где затаилась жертва.

У л а. И про эту, на ящере, тоже в сказке говорилось?

Айгарс морщится, точно от зубной боли.

А й г а р с. Да. Повелевает, мол, людоедами женщина на громадном ящере. Страшной колдовской силой обладает. Кто встретится с ней взглядом – вмиг переходит на её сторону, и, перейдя, сразу ищет, от кого бы откусить кусочек. Так и бегает за своими братьями и сестрами, клацая зубами.

К костру подходит Немой, бросает хворост в общую кучу и садится на траву. Айгарс продолжает.

А й г а р с. Одна бабулька в Перекопье выжила, она мне и рассказала. Говорит, внуков своих этой женщиной пугала. «Мать многоликих», так её называла. Рассказывала мне и плакала. Говорит, ежели б только знала, что за внучеками – прямиком из сказки! – явится Мать многоликих, язык бы себе, говорит, отрезала. И по щекам себя хлестает.