Страница 27 из 147
– Бедный профессор! У него такой жуткий кашель, – и Уолтер стал изображать этот кашель профессора, сгибаясь пополам, но не удержался на ногах и рухнув на пол, покатился по нему.
– Уолтер, жажда знаний доведёт тебя до болезни! – и Джон, прыснув, осел на пол. Дядя Чарльз смеялся басовитыми раскатами, завалившись в кресло. Выплеснув энергии, они немного успокоились и дядя Чарльз, обтерев лоб платочком, ибо тот вспотел, сказал:
– Вот она, моя старая гитара! – и взяв её в руки, сыграл несколько нот. – Настроена. Давайте немного поиграем. И сам отвечая на свой же призыв начал играть и запел приятным баритоном:
– Walter, remember when the world was young…[9]
Джон был очарован музыкой и словами. Никогда ещё он не слышал такой удивительно простой, но столь живой, закрадывающейся вовнутрь песни. Разве что у битлов. Но у битлов всегда всё такое чёткое, и вокалы на высоте. А тут так тихо, так мило. Хотя, он ещё не слышал оригинал. Да он вообще ещё, чёрт побери, не знал, чья это песня!
– Скажите, дядя Чарльз, – обратился к нему Джон, когда тот закончил играть, – а чья это песня?
– Тебе, я вижу, понравилось?!
– Очень, просто расчувствовался. Сейчас такой музыки уже нет. Готов спорить, это что-то из 60-х годов.
– Ты угадал, – ответил дядя Чарльз. – Это группа The Kinks, песня называется “Do You Remember Walter?”
– Ах, вот оно что. Как же это я их до сих пор не удосужился послушать. Мне же Уолтер говорил про них.
– А это потому что тебя за уши не оттянуть от твоего Пинк Флойду! – и Уолтер достал с полки пару дисков. – На, держи. – Это их самые сильные альбомы – Something Else и Village Green Preservation Society. Тут как раз есть эта песня, послушаешь.
– Спасибо, теперь-то уж точно послушаю.
– Отец, Джон сыграл мне свою мелодию, меня поразила её образность. Называется «Под Сугробами Безвременья». Это как раз после неё мы так тут торжественно клялись… проняло меня. Сыграй, Джон! – попросил Уолтер.
– Ох, захвалил. Ну давай, попробую… Передай мне акустику… ага, спасибо. Джон начал медленно, проигрывая каждую ноту, вкладывая что-то в каждый звук. И композиция зазвучала в полную силу.
– Это действительно очень образная вещь. Так и представляется это безвременье. Кругом поля и леса, и идёт снег, не останавливаясь ни на минуту, ни днём, ни ночью. Он уже накрыл всё однообразной белой пеленой. А под снегом теплится жизнь, неистовая, истинная жизнь! Наперекор, вопреки, несмотря на. И когда-нибудь ледяные покровы падут. И возродится Пламень, и отступят снега.
– Благодарю вас, – склонил Джон голову, неужели эта простенькая мелодия действительно не так плоха, как мне кажется?..
– На самом деле, Джон! – ответил Уолтер.
– Ребята, пора бы нам пообедать, ведь вы верно проголодались? – и дядя Чарльз вопросительно осмотрел всех.
– Да, мы ещё в парке гуляли, отличная погода, между прочим.
– Пойду, приготовлю чего-нибудь перекусить. На такой пир, как у леди Арталиэн, конечно не надейтесь, но всё же. Нам есть что обсудить за обедом.
Дядя Чарльз стал спускаться на первый этаж, ребята расслабленно полулежали в креслах и молчали. В это полуденное время, когда ярко светило солнце за окошком и пели птицы, так хотелось просто поваляться после стольких утомительных дел и разговоров! Но они были довольны сегодняшним днём, а ведь ещё предстояло обсудить что-то за обедом – дядя Чарльз просто так не стал бы их раззадоривать – значит, предстоит что-то интересное.