Страница 7 из 19
Свирид оказался невысоким, но коренастым, особо сгибаться в трюме, как Оське, ему не приходилось. Перерезая путы, он стянул покрывало и с удивлением обнаружил отсутствие на мне одежды.
– Что за новости? Где твои вещи?
– Здесь мешок должен быть. – Я быстро пробежался взглядом по окружающей свалке. – Вон он!
– Оружие есть?
Я кивнул. Свирид покачал головой:
– Оставь внизу, пока к тебе не привыкнут.
В этот момент я как раз вытянул и развязал мешок. Кустистыми бровями Свирида выстрелило вверх:
– Твое? Врешь! Венцемирово барахлишко присвоить хочешь? – Бородатое лицо вскинулось к люку. – Урван, глянь, чего у пацана припрятано!
Когда главарь ушкурников спрыгнул в трюм, в люке нарисовалось еще с пяток любопытных лиц.
– Свет! – приказал Урван, и головы, перегородившие проем, исчезли.
– Гляди. – Свирид указал на щит и нож.
Безухий силуэт склонился над вещами.
– Такие щит и нож заслужить надо. Пока заберу себе, чтоб другие не завидовали.
– А доспехи? – уныло проговорил я.
Хороший был нож. И щит скорее всего отличный, даже применить не пришлось. С другой стороны… легко пришло – легко ушло. А ушло навсегда, это к бабке не ходи. Не может младший иметь материальные блага лучшего качества, чем старший.
– Хочешь сказать, что все это – твое?
– Мое, – подтвердил я с упорством, достойным лучшего применения.
Жалко расставаться с хорошими вещами, особенно безвозмездно. Любой подтвердит.
– У кого упер?
– Какая разница? Сейчас это мое.
– Ошибаешься. Сейчас это наше. Общее. Из твоего здесь только жизнь, да и та, если честно, является общественным достоянием. Будь поаккуратней со словами, малец.
– Вы тоже.
– А ты мне нравишься. Тьфу. – Урван с силой пнул устройство для наказаний. – Не то хотел сказать. Ну ладно, меня поняли. Как тебя, говоришь… Чапа?
– Да.
Руки Урвана переворошили доспехи, и голос устало разрешил:
– Надевай, все равно такой размер никому не налезет. Но не забывай, что отныне они не только твои, относись бережно, поцарапаешь или помнешь – заставлю оплатить или отработать.
– Я работал в кузнице. Если что испорчу, сам же поправлю.
– Можно и так, если на каком челне горячий горн с наковальней найдешь.
На этом разговор закончился.
Меня перевели на другое судно, которое в спектакле-ловушке изображало жертву. Никаких особых свойств оно не имело, именовалось «Тазиком». Я не удосужился узнать, это имя собственное или тип судна. На вид – обычная грузовая ладья среднего размера. Боевой ушкуй у пиратов имелся один, самый быстрый из сложившейся троицы, но самый мелкий по размеру. Его называли «Шнурок». Урван перешел на главный трофей, и «Везучий» стал флагманом. Не столь скоростной, он был несокрушим, высокие борта давали возможность расстреливать команды прочих судов, а столкновение с любым другим вызывало в памяти притчу про камень и кувшин, что кто бы на кого ни упал, все равно горе кувшину.
Впервые за много дней я оказался на свежем воздухе. Болезнь прошла, осталась лишь общая слабость. Глаза пожирали окрестности, где никогда не был, лицо овевал ветер. Какое счастье – после затхлого вонючего трюма!
– Еконоград?!
– А на что рассчитывал? – подозрительно покосились на меня.
– Хоть на что-то.
– Тогда мечта сбылась.
По меркам нового мира передо мной расстилался мегаполис. Суетились грузчики на причалах, ржали лошади в конюшнях и на многочисленных коновязях, десятки телег подвозили товары по нескольким дорогам. Строения – в основном деревянные, но виднелись и каменные. Бросилась в глаза каменная пагода со звездой, в несколько раз превосходившая размером деревянную Зырянковскую. Красивая раскидистая верхушка нависала над прочими зданиями как Останкинская башня над родной столицей утраченного мира.
Ушкуй остался где-то позади, «Везучий» с «Тазиком», изображая добропорядочных гостей, подошли к Еконоградским причалам.
Теперь нужно сбежать. Как? А никак. Ко мне, как новичку, приставили наблюдателей, глаза у них добротой не лучились, а руки всегда держали в досягаемости метательное оружие.
Очень хотелось узнать новости о конязе, папах и так далее. Но меня игнорировали, а я старался не путаться под ногами. Понадобилось грузить – грузил, понадобилось укладывать – укладывал. На сданное ненужное барахло ушкурники накупили еще орехов. Похоже, повезем их дальше, приключения продолжаются. Они не сходились с моими планами, но что делать. Жив, и на том спасибо.
Еконоград остался позади. За несколько дней маленькая эскадра вышла со старого русла на основное, а оно вновь привело к горам, но с другого конца. Я с удивлением наблюдал обратную сторону страны башен. Восточная граница Каинового племени ничем не отличалась от западной, та же пустынность, в которой где-то прятались дозорные и погранцарберы. Никаких построек в пределах видимости. Дальше вниз – неприступные горы, мимо которых вода неслась с ревом, и не хотелось оказаться в таком потоке. На середине реки течение не чувствовалось, но имело скорость не меньшую, береговые пейзажи быстро сменялись. Вплавь такую реку не пересечь, унесет к камням и разобьет. Понимаю, почему страна башен практически неприступна. Но долго ли ждать, пока кто-то соберет достаточно войск и переправится на кораблях? Если все, что говорят о Дикой империи – правда, то…
Не о том думаю.
А о чем «том» надо думать? Сбежать с корабля невозможно, остальное вторично.
В прошлом Урван имел два ушкуя, но один, видимо, пал в боях. Как всегда, кто-то оказался сильней или проворней. Сейчас наша эскадра могла достать любого: плоскодонный скоростной «Шнурок» легко и быстро передвигался по мелям и протокам, «Везучий» выступал в роли плавучей крепости, а третье судно служило складом награбленного добра.
Однажды, проходя вдоль занятой другими стоянки, корабли миновали посудину-развалюшку, что неизвестно как держалась на плаву. А людей она перевозила уйму – на берегу горело несколько костров, их окружали жавшиеся друг к другу фигуры, на воинов ни капли не походившие. Издали стоянка напоминала цыганский табор. Только вместо громких голосов и веселья – упадок и сгорбленная беспросветность. Ушкурники с профессиональным интересом проводили взглядами потенциальных жертв.
Как только огни скрылись за поворотом реки, корабли сблизились, и окованные якоря полетели за борт.
– Все видели? – раздался голос Урвана.
В ответ – ликующие вопли.
– Прощупаем на отходе?– поинтересовались со «Шнурка».
– Лучше дождаться, когда выйдут и сами подставятся, – предложил кто-то более опасливый.
– А если вверх по течению уйдут?
– Там убегайцы со своим скарбом, им обратно не нужно.
Я тихо спросил ближайшего пирата:
– Куда бегут убегайцы? Их кто-то принимает?
– Они просто бегут. Думают, что где-то лучше, чем дома, – отмахнулся он. – Не мешай.
Дискуссия над водой продолжалась.
– Если там одни спасизады – зачем рисковать? Что нам перепадет?
– Они и перепадут.
Урван поднял руку, и на кораблях все умолкли.
– Нас больше, чем их защитников, – объявил он. – Намного больше. Предлагаю высадиться. Их бойцы сами разбегутся.
С ушкуя возразили:
– Спасизады тоже разбегутся. Не все, но многие. Правда, добро и челн оставят… Но главное не это. Берег – не наша территория.
Урван усмехнулся:
– Старые договоренности не действуют. Прежней власти конязя папы не получили, да и недолго им осталось. – В голосе зазвенели командирские нотки: – «Везучий» подойти не сможет, там мелко, и грузовой «Тазик» для наскока не создан, поэтому сделаем так: окружаем стоянку с берега, в это время «Шнурок» изобразит нападение с воды. В нужный момент мы основной массой ударим с тыла.
Рев с трех кораблей возвестил, что план понравился.
Начали с ритуала. Слухи о грибах оказались выдумкой, вместо них ушкурники накачивались перед боем варевом из перетертых орехов. Чаша дошла до меня, губы ощутили горчайший вкус, а подбадривавшие крики заставили совершить маленький, но глоток.