Страница 43 из 63
Прости меня, Эстель. Я так хотел защитить тебя ото всего, но одного желания оказалось недостаточно. Я так хотел положить к твоим ногам все – и жизнь, и душу, и любовь. Но и любви, всей моей к тебе любви, Эстель, оказалось недостаточно тоже.
Все внутри меня разрывалось на части. Я не мог, не желал принимать того, что умираю, а Эстель останется во власти жестокого князя фейри. Я задыхался от бессилия, раздираемый изнутри гневом и отчаянием.
Вскинув голову, увидел над собой усмехавшегося демона, готового нанести решающий удар.
Я дернулся, пытаясь откатиться в сторону, отсрочить неизбежное в надежде на какое-то чудо. Но у меня не вышло.
Вместо этого я взлетел.
Не в силах поверить в подобное, я думал, что, должно быть, умер. Но никакого тела, над которым парила бы моя душа, на полу не было.
Зато у меня снова были крылья. Целые и невредимые, сильные и быстрые. Боль покинула тело, и на смену ей пришла сила, которой налились все мышцы.
У этого чуда могло быть лишь одно объяснение - Эстель нашла Слезу. Моя храбрая, несгибаемая Эстель.
Чувствуя себя наконец бесконечно свободным, я устремился вверх, к выходу из Царуса, надеясь, что Эстель уже находится снаружи.
Но снаружи меня ожидало совсем иное.
У самого подножия горы и в небе над Царусом в кровавом поединке схлестнулись демоны и айраниты. Глядя на то, как крылатые воины сражаются с врагом, я не верил собственным глазам. Неужели наварх снизошёл до того, чтобы прислать мне подкрепление?
Я должен был быть среди них, плечом к плечу со своими соратниками отражать нападение демонов. Но я не мог. Оглядевшись, я понял, что Эстель, Бэзила и Чаргоса нигде нет. Неужели она нашла Слезу, но осталась в недрах вулкана, в лапах у Морхира?
Долг воина требовал помочь своим братьям. Но долг сердца, бившегося ради одной-единственной женщины, победил.
Я приготовился снова спуститься внутрь Царуса, но вулкан вдруг сотрясло мощной судорогой и в тот же миг он выплюнул кого-то наружу. Несмотря на грязь и многочисленные ссадины и ранения, украшавшие его тело, я узнал наварха.
Поднявшись на ноги, он хмуро сказал:
- Ну что стоишь? Твоё место среди сражающихся! – Резким взмахом руки Фарам д'Иллари указал в сторону развернувшейся бойни.
- Мне нужно найти Эстель, - твердо ответил я.
- Она в безопасности. Ее унес дракон.
- Так ты ее видел?
- Да, я же сказал! – грубо отрезал Фарам.
- А князь?
- Улизнул, проклятый выродок.
Я присмотрелся к наварху повнимательнее.
- Это он тебя так разукрасил?
- Да, но можешь не сомневаться – я в долгу не остался. – Утерев с лица кровоточащий порез, он добавил:
- Отделал этого мерзавца так, что он бросил свою гнилую шкуру и удрал бесплотной тенью.
Сказанное означало, что некоторое время Морхир будет бессилен что-либо предпринять самостоятельно. Развоплотившись, он становился неуловимым духом, недосягаемым для того, чтобы убить его, но и сам теперь оказался неспособен причинить нам вред.
- Думаю, больше он не осмелится сунуться к нам, - сказал наварх, словно прочитав мои мысли.
- Хорошо, - задумчиво кивнул я.
- Ну а теперь мы можем наконец устроить этим демоническим отродьям хорошую головомойку, а? – нетерпеливо проворчал Фарам.
- Без проблем! – откликнулся я, уже готовый спуститься вниз, но вдруг кое-что вспомнил.
Сняв с пояса меч д'Иллари, я протянул его наварху.
- Это твоё.
- Нет, - он покачал головой и отстранил мои руки. – Это твоё. По праву. Ты ведь всё-таки победил дракона, не так ли?
- Это, пожалуй, громко сказано, - сказал я, усмехнувшись и посмотрел ему в глаза, встретив твердый, ничуть не изменившийся взгляд айранита, никогда не менявшего своих решений. Даже если они были неверными.
Кивнув, я вернул меч на место и полетел вниз. Крылья снова были упругими и крепкими – такое простое и естественное, но почти забытое ощущение. Я глубоко вдохнул в себя сухой воздух с примесью дыма, который продолжал извергать беспокойный Царус, и вклинился в ряды воюющих.
Все вокруг было затянуто белесой дымкой – с неба и до земли. Туман смешался с дымом, но острый взгляд, дарованный айранитам с рождения, позволял нам ориентироваться в условиях плохой видимости лучше, чем противникам.
Я отбивал и наносил удары легко, думая только о том, чтоб побыстрее покончить с этим и найти Эстель. Найти, чтобы больше никогда не расставаться.
Царус продолжал дымить и трястись, и вместе с ним дрожала земля, лишая всех сражающихся надёжной опоры. Я взмыл в воздух незадолго до того, как вулкан испустил свой последний, оглушительный вздох и обрушил на воинов обеих рас град каменных обломков, похоронив под ними большую часть демонов. За счет своей более быстрой реакции, айраниты успели уклониться от этого ада, рождённого гибелью древнейшего вулкана Шезгарта.
Но едва осела пыль, как бой возобновился. С нескончаемым упрямством демоны нападали снова и снова. Один из них – судя по одежде, главнокомандующий, - ринулся в атаку на меня. Ударившись друг об друга, наши клинки звякнули и сошлись в причудливом, лихорадочном танце не на жизнь, а на смерть. Мой визави был очень силен физически и превосходно владел мечом. И не только им.
Впервые за этот день, казавшийся одним нескончаемым сражением, один из демонов попытался проникнуть в мою голову, а не просто снести ее с плеч. Нечаянно посмотрев в глаза противнику, я ощутил, как мой разум что-то заволакивает, и чей-то чужой голос требует бросить оружие. Я попытался сопротивляться этому гипнозу, но руки внезапно отяжелели. Со зловещей улыбкой демон устремил свой меч мне в самое сердце, но тут случилось неожиданное.
Клинок отскочил от моего тела, словно оно было выковано из железа. Недоумение, отразившееся на лице противника, дало мне шанс прийти в себя. Я поднял меч, в свою очередь целясь демону в грудь, но тот в последний момент увернулся, и лезвие лишь распороло ему одежду и царапнуло плечо.
- Проклятье, - прошептал демон, глядя на меня с нарастающим ужасом, - слишком поздно.
Он отлетел подальше и крикнул во всю силу лёгких:
- Отступаем! Назад! Уходим!
Я не стал его преследовать, хотя некоторые из айранитов погнались следом за панически спасающимися, разрозненными кучками демонов. Но с меня было достаточно на сегодня крови. Я хотел лишь одного – увидеть Эстель. Увидеть и понять, что в этой жизни, отпущенной нам, есть место не только смерти, боли и войне, но также миру, спокойствию и любви. Даже среди вечно погруженного в противоречия Шезгарта она была моим оазисом покоя в море крови и жестокости. Такая хрупкая, но такая сильная духом. Она стала моей единственной и самой великой слабостью. От чувств к ней не было ни спасения, ни противоядия, да я и не хотел ни того, ни другого. Не хотел ничего, кроме ее любви.
В постепенно прояснившемся после смога небе я увидел силуэт огромного ящера с двумя женскими фигурами на спине. Сердце ёкнуло и понеслось вскачь, требуя немедленно заключить в объятия ту, которую я больше не намерен был отпускать.
Но прежде, чем я успел сделать хоть одно движение, мне на плечо опустилась тяжёлая рука.
- Киаран.
- Да? – ответил я, повернувшись к наварху.
- Ты ведь понимаешь, почему я поступил так?
Он не уточнил, как именно - так, - но я знал, о чем он говорит.
- Да, - повторил я. - Я понимаю.
- Я обязан быть беспристрастным и непредвзятым. Я не просто отец, я – основа порядка, правитель, призванный обеспечивать своему клану безопасность и покой, олицетворять собой твердость и надёжность. Я не мог позволить нарушить закон и подорвать свой авторитет даже своему сыну. Особенно своему сыну.
- Понимаю.
Наварх вздохнул.
- Я жалею лишь об одном – что не разобрался во всем прежде, чем приступить к наказанию. Это моя ошибка.
- Все в прошлом, - сказал я. – Оставь.
Фарам тяжело сглотнул.
- Ты…
- Да. Я простил тебя.
Наварх выдохнул, а потом заключил меня в объятия.
- Спасибо, сын.
Я похлопал его по спине и отстранился. Снова посмотрел на парившего в небе дракона и вдруг вспомнил о неясностях, что терзали меня на протяжении последних дней.
- Ты все знал, - сказал я, пристально посмотрев на отца.
Он покачал головой.
- Не все. И не знал, а только подозревал.
- Расскажи мне.
Мне хотелось прямо здесь, немедля, раз и навсегда покончить со всеми тайнами и призраками прошлого. Прогнать их, как досадливую тучу с горизонта и вступить наконец в новую жизнь, окончательно избавившись от шлейфа былого.
- Я любил Таллис – бабушку Эстель, как ты уже знаешь.
- Знаю, - кивнул я. – Но ты ведь не станешь искать ей… замены?
Я задал беспокоивший меня вопрос прямо. Хватит домыслов и сомнений. Прошедшие долгие годы были полны ими с лихвой.
- Нет, - ответил отец, и я испытал облегчение. – Таллис мне не сможет заменить никто. – Он помолчал. – Она была особенной. Эстель действительно похожа на нее, но видеть в ней Таллис – все равно что предавать собственные чувства и обманывать себя. Таллис не вернуть, - его голос дрогнул, - но память о ней для меня свята.
- Что произошло? – задал я давно мучивший меня вопрос. - Что случилось такого между тобой и Таллис, что ты сказал мне, будто женщины из ее рода губительны для д'Иллари?
Сцепив руки за спиной, он отвернулся и поглядел куда-то вдаль. Я понимал, что взгляд его устремлен сейчас вовсе не раскинувшийся на многие мили Малум, он обращен в прошлое. Прошлое, которое не вернуть и не исправить.
- Таллис пришла ко мне и сказала, что полюбила другого. - Голос наварха звучал отстраненно. - Что отныне она принадлежит князю фейри. Просила не искать ее и не омрачать нового счастья. Оставить все, что было между нами, в прошлом.
Я слушал внимательно, не прерывая. Несмотря на спокойный тон, я ощущал боль, снедающую всесильного и несгибаемого наварха до сих пор.
- Я тогда буквально обезумел от горя, боли и ярости, - продолжал рассказывать Фарам. - Она предала меня, а я все равно не мог забыть о ней. Я, наделённый властью вершить судьбы каждого, причастного к моему клану, оказался бессилен перед своими чувствами к женщине.
Я понимал его. Каждое слово отца откликалось во мне хорошо знакомой болью. Осознание собственной слабости перед женщиной давалось тяжело. Но если бы у меня не было этой слабости, то не было бы и той силы, которую вдохнуть в меня могла только Эстель. Даже когда казалось, что полностью выжат и не в состоянии дышать. Женщина, которую любишь, способна поднять со дна души такие потайные резервы, о которых раньше и не подозревал.
- Я был слишком горд, чтобы, будучи отвергнутым, вступить в открытую войну с князем фейри, - говорил тем временем наварх, - ведь она предпочла его мне. Но и оставить ее в покое я тоже не мог. - Он замолчал.
- Что же ты сделал? – спросил я, невольно ставя себя на его место. Смог бы я принять выбор Эстель в пользу Морхира? Сумел бы смириться с этим? Нет. Зная, как она загоралась в моих объятиях, до тех пор, пока чувствовал бы, что мои прикосновения властны над ней – я бы не смог отступить и поверить в ее измену.
- Я стал следить за ней, - ответил наварх. - Мучая сам себя, я хотел убедиться, что она действительно счастлива с ним. Я думал, что так мне станет легче.
- Но не стало?
- Не стало, - подтвердил он. – Хотя однажды, проследив за ними, я увидел, как Морхир и Таллис скрылись в недрах Царуса, а следом показался дракон, так же, как и я, шедший по их следу.
- Чаргос.
- Да. - Он немного помедлил и продолжил: – Терзаемый ревностью, я решил, что у них здесь назначено свидание. А дракон – ещё один обманутый любовник. Такой же, как и я.
- И ты ушел.
- И я ушел. Долго потом лелея в себе ненависть и горечь предательства. А вот сегодня узнал… - наварх судорожно вздохнул, - что годы спустя Морхир убил здесь Таллис. За то, что она не любила его. – Он закрыл лицо руками и приглушённо, почти неслышно, добавил:
- Если бы я тогда пошел за ними, если бы только переступил через глупую ревность…
- Ты не виноват. - Я положил руки ему на плечи и ободряюще сжал. – Ты видел то, что был не в силах перенести.
- Но я мог узнать правду. Понял бы, что ошибался, что она солгала мне. Я мог предотвратить ее смерть, - сказал Фарам с мукой в голосе.
Что я мог ответить ему на это? Я не знал, что сказать. Понимал, что чувствовал бы себя точно также, если бы что-то случилось с Эстель. Одно только подобное предположение заставило меня вздрогнуть.
Наварх отнял руки от лица и повернулся ко мне.
- История повторилась, - сказал он, - спустя триста лет. Ты и Эстель… вы можете прожить ту жизнь, которую нам с Таллис было не суждено. Иди к ней, сын. И будь счастлив.
Я порывисто обнял отца и уже взлетая, услышал вслед:
- А потом возвращайся домой.