Страница 35 из 63
Эстель спала, лежа на боку и прижимаясь ко мне спиной. От близости ее тела я мгновенно ощутил возбуждение. Мой член уперся ей в ягодицы и я потерся им меж двух округлостей. Эстель что-то пробормотала во сне, приникнув ко мне теснее. Откинув с изящного плеча темные нити волос, я поцеловал изгиб ее шеи, потом – затылок, обведя языком каждый позвонок, прощупывавшийся под кожей. Она издала звук, похожий на довольное мурлыканье, и тогда я обнял ее, лаская одной рукой грудь, а второй вынуждая раздвинуть ноги. Я ласкал ее пальцами до тех пор, пока не почувствовал, что дыхание Эстель стало неровным, а плоть – влажной.
Тогда я закинул одну ее ногу на свою, вынуждая раскрыться для меня полнее. Обнимая за бедро, скользнул внутрь. Двигаясь неспешно, с сонной ленцой, я входил и выходил очень медленно, уже не стремясь утвердить своё право на Эстель, как это было ночью. Теперь я хотел наслаждаться ее телом неторопливо, так, словно смаковал десерт. Хотел получать удовольствие от близости. Тепла ее кожи. От прерывистых вздохов и хриплых ото сна стонов.
Я сжимал ее грудь, лаская пальцами соски. Целовал шею и скользил языком по нежному местечку за ухом. Эстель изогнулась и потерлась об меня ягодицами. Это простое прикосновение моментально подожгло мне кровь. Впившись пальцами в мягкий изгиб женского бедра, я прикусил ее плечо, и начал резко вбиваться в зовущие глубины тела женщины, которая отныне могла принадлежать только мне. Все вчерашние сомнения рассеялись, оставив после себя только одно непреходящее желание – стать для Эстель необходимым не меньше, чем она – для меня.
Услышав горловой стон и почувствовав, как ее мышцы судорожно сокращаются вокруг моего члена, я сделал ещё несколько рывков и кончил, уткнувшись лицом в спину Эстель.
- Это был сон? – хрипло пробормотала она, откидывая голову назад, чтобы посмотреть мне в глаза.
- А ты хотела бы, чтобы это был сон? – спросил я, лаская языком ее шею.
- М-м-м… не знаю. Но для сна я чувствовала все слишком… остро.
- Значит, с добрым утром, моя спящая красавица. – Я подмял Эстель под себя и захватил в плен ее губы, чувствуя себя в это мгновение совершенно не в силах оторваться от нее, словно мучимый жаждой путник, внезапно напавший на источник воды.
Я хотел бы остаться в этом доме надолго. Запереться здесь с Эстель, заключив ее в плен своих объятий, и не выпускать до тех пор, пока буду способен дышать. Но мы не могли терять время, я знал, что его у нас не так уж и много. Трудно было предположить, как скажется проклятье Морхира на мне в дальнейшем, и это постоянное ожидание чего-то неминуемого тревожило и угнетало. Князь фейри, владевший моей кровью, мог придумать новое испытание, ещё более жуткое, чем предыдущее, и я ужасно боялся оказаться застигнутым врасплох. Боялся оказаться беспомощным, боялся, что буду не в силах защитить Эстель.
Тем более, что мы оба ощущали, будто кто-то идёт за нами по следу. Тревожно прислушиваясь к каждому звуку, мы говорили очень тихо, а по большей части вовсе молчали, стараясь уловить любой непонятный шум.
Наш путь лежал к другой стороне Пылающих гор, часть которых, увенчанная самым древним шезгартским вулканом Царусом, располагалась на землях призрачных барсов, возвышаясь над столицей клана этих оборотней-кошек - Каттусом.
Царус спал уже очень давно, так давно, что никто не мог назвать точное количество лет. Но среди жителей окрестных земель – фейри, айранитов и барсов, ходило предание, что настанет день, когда вулкан пробудится, и тогда смешаются небо и земля, и в Шезгарте возродится нечто, что давно стало всего лишь легендой.
Я не знал, как относиться к этим рассказам. Надеялся лишь, что это нечто не решит снизойти на Шезгарт ровно в тот момент, как я окажусь внутри Царуса. Конечно, вся эта затея с поиском артефакта, существование которого было своего рода легендой, сама по себе была очень сомнительной. Кто этот карлик, что явился Эстель? Какой для него интерес в том, чтобы мы нашли Слезу Верховной Жрицы, если таковая действительно наличествовала в природе? В Шезгарте – мире, где врагов было нажить гораздо проще, чем друзей - не верилось, что кто-то решил помочь нам исключительно из добрых побуждений. Либо это была ловушка, либо наше путешествие имело ещё какие-то, неизвестные мне, цели.
Но особого выбора передо мной не было. Лишь одно из двух - или мы найдем Слезу, или смерть найдет меня.
Не то чтобы я боялся умереть. Хотя страх был мне не чужд, ибо ничего не боятся только глупцы, а истинная смелость заключается в том, чтобы не дать страху завладеть тобой. Но больше, чем смерти, я страшился того, что станет с Эстель без меня. Возможно, я зря не оставил ее с навархом. Как она найдет путь назад, если я не выйду живым из жерла вулкана?
Но думать об этом было слишком поздно. Окутанный белыми хлопьями тумана по самую макушку, заботливо укрытую слоем снежной изморози, как невеста – фатой, Царус застыл в своём величественном безмолвии, и сама жизнь вокруг него будто бы замерла. На вулкан не попадали лучи Флеймода, над ним не пролетали птицы и даже ветра не смели нарушать его покоя, словно опасались потревожить то, что дремало в его заледеневших глубинах.
Царус был уже очень близко, я чувствовал на себе его холодное дыхание, от которого по коже шел мороз. И с каждым шагом, приближавшим нас к нему, я приближался к своему спасению – или погибели.
Оставив лошадей у подножия вулкана, я вознёс нас с Эстель на его вершину на своих крыльях. Они так и остались надломленными и растерзанными, без единого пера, лишь рваные клочья кожи свисали с деформированного остова, обнажая местами кость. Но по крайней мере, я мог ими управлять, несмотря на боль, которую причиняли мне увечья.
Оказавшись наверху, у самого кратера, мы заглянули внутрь. Все содержимое вулкана казалось абсолютно белым, застывшим в ледяном молчании и бездействии. Я совершенно не представлял, как в этом царстве холода искать загадочный артефакт, точное описание которого никому даже не было известно. Кто-то говорил, что это драгоценный камень размером с ноготь, кто-то – что это сосуд, в котором заключена та самая настоящая слеза. Версии разнились, порождая сомнение в том, что этот артефакт вообще возможно отыскать.
Но никогда и никому ещё он не был так сильно нужен, как мне. И если он существует, я должен его найти. Ради Эстель.
Я снял с локтя захваченную с собой веревку с крюком на конце и повернулся к ней. Она дрожала от холода, но старалась сохранять бодрый вид. Сняв с себя камзол, я накинул его ей на плечи и помассировал их, чтобы согреть. Затем спросил:
- Бэзил, случайно, не говорил, как выглядит Слеза?
Эстель покачала головой:
- Нет. Киаран?
- Да?
- Мы ведь найдем ее, правда?
Лгать не хотелось. Но и пугать Эстель – тоже.
- Найдем, если только она действительно здесь, - ответил я, невольно хмурясь. – Я сейчас спущусь вниз, а ты будешь ждать меня на этом месте. Если меня долго будет…
Эстель молниеносно впилась пальцами в мою руку.
- Нет. Я пойду с тобой.
- Не пойдешь, - отрезал я. – Я понятия не имею, что там внутри. Тьма побери, Эстель, я не слышал, чтобы хоть кто-то из тех, кто спускался в жерло за Слезой, возвращался оттуда!
Я тут же пожалел о своих словах. Ее глаза расширились, в них всколыхнулась тревога… и решимость.
- Пойду, - упрямо заявила она. – Я хочу быть рядом, что бы ни случилось.
Я не видел смысла в этом споре, который мог оказаться бесконечным. Просто молча вонзил крюк в заледеневшую поверхность Царуса и, сбросив веревку вниз, начал свой спуск, повторив:
- Оставайся здесь, Эстель, - впрочем, не сильно надеясь, что она меня послушает. И не ошибся. Эстель начала спускаться по верёвке вслед за мной. В конце концов, мне не осталось ничего иного, как заключить ее в свои объятия, и вместе со своей драгоценной ношей продолжить спуск.
Ноги скользили по льду, и каждое движение приходилось тщательно выверять. По мере продвижения вниз я внимательно оглядывал все, что нас окружало, пытаясь заметить, возможно, какие-то потайные уголки в стенках вулкана. Но сквозь слои льда ничего необычного не проглядывалось. Я говорил себе, что отчаиваться рано, и руки Эстель, сомкнувшиеся на моей шее, давали мне сил для каждого следующего шага.
А потом веревка оборвалась.