Новая эпоха

— Так и обыкновенная ж хурма тоже из эбеновых, просто древесина у неё не такая ценная — тоже крепкая, но чисто внешний вид подкачал…

— У нас все, кто может себе позволить, заказывают себе брёвна дерева "пек" на опорные столбы, — просветила Аришат — по-финикийски, конечно, — Ольмеки ценят их дорого, но зато такой столб — вечный.

— Значит, основной силовой каркас из него и будем набирать, а из бакаута — дополнительные крепления, — постановил я, — Но кроме этого дерева "пек" нам нужна ещё и ореховая пальма — не та, что растёт здесь повсюду, а другая…

— Несколько красивых небольших чаш из скорлупы? — вспомнила финикиянка, — Да, из наших орехов таких не сделать. Но у ольмеков такой пальмы не растёт, иначе мы бы знали о ней.

— Растёт южнее их, просто её пока немного, и о ней мало кто знает. Но чашами уже могут торговать, и если показать их торговцам образец, то можно бцдет заказать им и рассаду для выращивания у себя.

— Тоже очень хорошая древесина?

— Древесина у неё — так себе, только на мелкие поделки и годится, и с красным деревом даже сравнивать смешно, но вот орехи той пальмы — любой ценой добывайте её рассаду, уж точно не пожалеете…

Я говорил, конечно, о кокосовой пальме. Собственно, после хины это, я считаю, самый важный результат нашего захода в Панаму. Даже важнее бамбука, который станет весьма полезен, когда разрастётся и распространится по острову. Но бамбук мы бы один хрен рано или поздно раздобыли, потому как ни разу он и в южной Мексике не дефицит, и те же ольмеки его, конечно, прекрасно знают, а вот кокосовая пальма — это был приятный сюрпиз! Нам ведь хина та противомалярийная для чего понадобилась? Чтобы в Африке её экваториальную зону посещать можно было безбоязненно, а обогнув её с юга — точно так же безбоязненно и Южную Азию посетить с её хреновой тучей ценных ништяков, в числе которых и кокос. И тут вдруг выясняется, что не надо нам ради кокоса ждать годы, пока к тому южноазиатскому вояжу готовы будем, а вот он, уже и в самой Америке имеется. Ну, пальму-то саму мы, конечно, в Панаме не обнаружили, и гойкомитичи тамошние ни хрена о ней не в курсах, но эти чаши и всяческая резная мелочёвка из кокосовой скорлупы среди товаров повстречавшегося нам в Панаме торгового каравана индюков — ага, того самого, с вьючными ламами — не оставляли ни малейших сомнений. Надо ли говорить, что увидев их и въехав, что это за хрень, мы выменяли их не один десяток? Вот выяснить, где взяли — это потруднее оказалось. Не то, чтобы красножопые торгаши так уж особо секретничали — заинтересовавший нас товар очень уж ценным у них не считался, но как прикажете с ними беседовать через нескольких переводчиков? Наш, то бишь предоставленный нам Фамеем, и с панамскими-то чингачгуками говорил с трудом, а те с таким же трудом общались с переводчиком тех южноамериканских — судя по ламам — купчин. Но чудодейственное "огненное" стекло так заинтересовало самого крутого из них, что желание найти общий язык стало обоюдным, а все препятствия к этому — преодолимыми.

Как мы поняли из переговоров с торговцем, их караван возвращался домой, в Анды, удачно расторговавшись где-то в Центральной Америке и распродав там золотые безделушки и листья коки. Обычно их путь лежал вдоль тихоокеанского побережья, но в этот раз на привычном маршруте было неспокойно из-за войны двух соседних племён, и караванщики решили обойти опасный район стороной, что и вывело их как раз к излучине Чагреса. Дальше, избежав опасности, они снова собирались свернуть к побережью Тихого океана, вдоль которого и двигаться до своей страны, как раз между горами и побережьем и расположенной, так что нам крупно повезло со встречей. Судя по их описанию довольно высокой культуры, это как раз и была поздняя Чавин. А поделки из кокосовой скорлупы чавинцы приобрели далеко на западе, заинтересовавшись ими как малоценной, но редкой диковиной, которой не встречали раньше. До земель ольмеков сами они так и не дошли, но встретились с их торговцами, а изделия из скорлупы им продали местные, сообщив, что сами приобрели их ещё западнее, в стране с невысокими горами. Помозговав над всем услышанным от чавинцев как следует, Серёга пришёл к выводу, что речь при этом могла идти только о перешейке Теуантепек, самом узком месте Мексики, расположенном строго на юг от населённого ольмеками мексиканского штата Веракрус и Табаско…

Потом и мы с Володей припомнили одну книжку, где тоже как раз про южную Мексику говорилось как про место, где конкистадоры достоверно застали уже известные им по Африке кокосовые пальмы, и получалось, что завезти их в Америку могли только полинезийцы. Вот только мы были уверены, что произойдёт это значительно позже, мы хрен доживём, а оно на самом деле вон как оказывается — то ли уже завезли и посадили, то ли привезёнными орехами с индюками тамошними пока меняются. В общем, дело ясное, что дело тёмное, но факт остаётся фактом — как-то скорлупа кокосовых орехов в южной Мексике УЖЕ очутилась, и значит, самое время напрягать ольмеков, чтоб раздобыли для эдемцев и для нас этот полезнейший в тропиках ништяк. Ведь в Вест-Индии далеко не одни только солидные острова — есть ещё и хренова туча мелких островков, не имеющих собственных источников пресной воды и необитаемых исключительно по этой причине. Таковы, например, Багамы, на которых красножопые могли обитать лишь там, где были свои халявные природные резервуары, сберегающие воду от пролившихся в последний влажный сезон дождей, а где не было таких резервуаров — не было и чуд в перьях. Такова же в этом отношении и многочисленная островная мелюзга вдоль всего побережья Кубы. Такова же и аналогичная ей коралловая мелочь Подветренного архипелага у побережья Венесуэлы, где в сухой сезон пресная вода вообще отсутствует как явление. А кокосовая пальма солёной воды совершенно не боится, да ещё и сок недозрелых орехов даёт вполне питьевой. Многие тихоокеанские коралловые атоллы стали обитаемыми лишь благодаря кокосовой пальме, а разве мало коралловых островов здесь?

Заодно же с получением этих сведений об американских кокосах мы закинули чавинцам и ещё одну удочку — насчёт более-менее нормального вменяемого картофана. Ежу ясно, что у них самих его нет, но Наташка, порывшись хорошенько в материалах на своём аппарате, откопала в них, что предковый для "нашего" сорт должен уже иметься у чингачгуков современного Чили. А раз уж чавинцы почти до юга Мексики доходят, то и в противоположном направлении тоже, надо думать, шастают в такую же примерно даль. А посему, хоть и не рассчитывая особо на успех, мы всё-же изобразили им картинку и дали словесное описание интересующего нас картофана. Мало ли что, вдруг прокатит? Самим его разыскивать — я ведь уже, кажется, не раз повторял, что никто из нас ни разу не дон Франциско Писарро. Это ж надо Панамский перешеек прочно оседлать, и в планах на светлое будущее это, конечно, фигурирует, но на очень светлое, откровенно говоря. Ну где же нам вот прямо сейчас набрать людей на порт-крепость в устье Чагреса, крепость у его излучины и ещё один порт-крепость уже на тихоокеанской стороне, как раз в районе современного Панама-Сити?

Аришат, наверное, в полный осадок бы выпала от всех наших колониальных задумок, будь она в курсах, но она, естественно, не в курсах, да и незачем этим эдемским финикам о них вообще раньше времени знать. А то ведь решат ещё, параноики, что мы бортануть и ольмеков, и их с кокой замыслили, начав закупать её напрямую у чавинцев в Панаме. Откуда ж им знать, насколько мизерной стала бы для Тарквиниев эта экономия в сравнении с той ценой, что платят за листья коки гребиптяне? Поэтому пока-что в осадок дочь Фамея выпадает совсем от другого. У нас как раз отладка нашей электропечи идёт с пробной выплавкой стали…

Современные металлурги, скорее всего, пришли бы от этой нашей тигельной индукционной печи в ужас. Мы ведь в своё время и от пятидесяти-то герц отбрыкивались, когда первый экспериментальный генератор переменного тока ваяли — и без того других технических проблем невпроворот было. Например, у нас так и не вышло тогда ни хрена с самовозбуждением обмоток, для которого нужен постоянный ток. Для меднозакисных диодов он оказался слишком сильным и тупо пробивал их, сколько их последовательно в столбик ни паяй. В результате на нём, чтобы он всё-же работал, а не собственный макет для будущего музея изображал, нам пришлось для него принудительное возбуждение от багдадских батарей применить. Для серийного промышленного образца такое, конечно, ни в звизду, ни в Красную Армию, а на ламповые или на нормальные полупроводниковые диоды мы могли только облизываться. На деле же нам пришлось городить монструозный по сравнению с ними ртутный выпрямитель тока с водяным охлаждением, без которого он недолговечен. Но, как говорится, нет худа без добра — это, в свою очередь, автоматически подкорректировало нам "техническое задание" на всю промышленную энергоустановку в целом по весу и габаритам в сторону их многократного увеличения. Нам ведь диаметр генератора увеличивать поначалу не хотелось, что и ограничивало его многополюсность, а когда это ограничение смягчилось — вырос соответственно и предел достижимой для нас частоты генерируемого тока. За всё в этом бренном мире, конечно, приходится платить — понадобился токарный станок увеличенных размеров, из-за резко возросшего биения масс возросли и требования к балансировке ротора, а возросшие при увеличении размеров и веса рабочие нагрузки в подшипниках скольжения окончательно поставили крест на деревянных и вынудили делать их из бериллиевой бронзы. Но все эти проблемы — уже, хвала богам, чисто механические, для меня решаемые куда проще электротехнических.