Солнце полярной ночи

- Давай без сцен, они не уместны сейчас, - серьезно отозвалась чародейка, отходя от него. Ведьмак закрыл рот, нахмурился, тряся головой и брызгая водой с волос, затем он встал и подошел к чародейке, склонившейся над знакомой им обоим фигурой того, кого они искали все это время. У ведьмака второй раз за день комок подкатил к горлу.

- Что с ним? – резко спросил он.

- Я пока не поняла, - отозвалась чародейка.

Ведьмак присел рядом, всматриваясь в знакомые черты лица мага, отмечая каждую новую морщинку – маги, в отличие от чародеек, не пытались маскировать свою внешность под моложавых парней, чаще даже наоборот – легкую седину в рыжих волосах, желваки на сведенных скулах.

- Но он жив? – Роберт не смел дышать.

- Да… - чародейка нахмурилась, водя руками возле головы мага, которую положила себе на колени. – Что-то с его сознанием.

- С сознанием?

- Я не могу привести его в себя, как если бы он был просто без сознания. Тут что-то более глубокое, - Феаинне прикусила губу, нахмурившись, потом вдруг вскинула голову, глядя в сторону гор. – Роберт!

Но ведьмак уже и сам видел огромные крылья.

- Задержи ее, Роберт! Я должна привести его в чувства, иначе она не отстанет!

«КАК ты себе это представляешь?!» - хотел спросить ведьмак, но не стал, время было ценно. Выхватив клинок, он помчался к краю лужайки, на которую уже приземлилась валькирия.

Спустя годы ведьмак признавал, что, расскажи он кому о том, как сражался с дочерью Бога, ему никто бы не поверил. Поэтому он не рассказывал, никогда и никому.

Битва была крайне недолгой, с первых ударов ведьмак понял, что не то, что не справится, но и выжить врядли сумеет, поэтому был крайне рад, когда чародейка вдруг громко кликнула валькирию, и, о, диво! Та подняла голову, отвлекаясь от ведьмака и переключая внимание на чародейку.

- Тут нет твоей души! – крикнула чародейка еще раз. Ведьмак краем глаза заметил, что она поддерживает едва стоящего на ногах мага.

Валькирия отскочила на метр от ведьмака, который все еще пытался нанести ей удары, пристально поглядела на парочку, едва стоящую на ногах, затем кивнула.

- Я вижу. Прощайте. – И она резко взмахнула крыльями. Порыв ветра заставил ведьмака закрыл глаза рукой, а через мгновение, когда ветер стих, рядом никого не было. Роберт поднял голову, поглядел в небо, затем на то место, где была валькирия еще минуту назад, подумав о том, не почудилось ли ему это все.

Быть может, все это не более, чем сон.

- Ведьмак! – окликнул его знакомый голос, вырывая из задумчивости и говоря о реальности происходящего. Роберт поднял голову, улыбнулся и пошел на этот голос.

Эйстен был едва живой, бледный, как смерть, но в глазах горел живой огонь.

- Рад видеть тебя в здравии, - поприветствовал он Роберта, уже лежа на траве. Ведьмак присел рядом и слегка пожал руку мага.

- Рад, что, наконец, вижу тебя, - отозвался он.

- Я тоже рада, что все рады, - заметила Феаинне, - но пора домой. Эйстену нужен покой и лечение. Да и тебе не помешает, ведьмак. Я открою портал и заберу вас поочереди. Сначала Эйста.

Роберт кивнул, развалившись на зеленой траве и глядя в голубое небо, по которому ползли барашки белых облаков. Казалось, прошла целая вечность с момента, когда он впервые ступил на снежную землю Скеллиге. Сейчас же он лежал на прогретой солнцем траве, опустошенный, и, вместе с тем, наполненный спокойствием.

«Возможно, завтра мы уже будем в Каэр Морхене, и все закончится» - подумал он, закрывая глаза. Эта мысль поселила в нем неожиданную тревогу.

***

Феаинне задумчиво остановилась возле канделябра на длинной ножке. Ведьмак повернулся со спины на бок, подложив локоть под голову и разглядывая, как пламя свечи играет золотыми отблесками в ее локонах, подобно лучам солнца на водной глади.

- Как он? – тихо спросил Роберт, осязая взглядом знакомые изгибы плеч, тонкий контур талии и такие притягательные бедра. Его зрачки расширились.

- Я погрузила его в лечебный сон, - чародейка протянула руку и провела ей над свечой, огонек на секунду вспорхнул с воска, завис в воздухе, а затем заплясал на ладони чародейки. Феаинне присоединила вторую ладонь, сложила их лодочкой и наклонила лицо над небольшим пламенем в своих руках. – Он нуждается в покое и восстановлении, все вопросы – утром.

- Хорошо, - кивнул ведьмак, не отрывая от нее взгляда горящих глаз.

Страхи и печали этого дня уходили в прошлое, растворяясь в других воспоминаниях, в снеге, что кружил за окном в зимнем вальсе. Здесь и сейчас был уют, тепло очага, горящего в руках чародейки.

Если бы они не были собой, то это могло бы стать началось новой жизни и новой истории, корни которой начинались в них самих и тянулись бы дальше, как ростки тянутся к солнцу. И хоть ткань бытия дала трещину, порождая их, но инстинкты преобладали над разумом, и ведьмак сейчас тянулся к чародейке, пусть он сам не был ростком, а она, если и была, то лишь солнцем полярной ночи, обратной стороной луны. День, ночь, солнце и луна, все перемешалось, как бывает, когда натыкаешься на извилистые дорожки Предназначения и сворачиваешь на них, вместо того, чтобы идти по главной дороге. Так и сейчас, Волк путал ночь, день, солнце и луну, но звездный свет этого момента вел его дальше, указывая путь между чертогами нитей Судьбы, и он, делая глотки космической энергии, лишь ускорял свой бег по острым лучам звезд.

Ведьмак протянул руку и коснулся плеча эльфийки, севшей на край постели и все еще держащей огонь свечи в своих руках. От прикосновения она, казалось, встрепенулась, а огонь, что горел меж ее ладоней, вспыхнул, озаряя белой вспышкой ее лицо, растворяясь в ее глазах, оседая сладким привкусам на губах. Комната наполнилась полумраком, и лишь лунная дорожка давала немного серебряного света. Их глаза встретились, даря друг другу блеск, ясность, понимание и обещание бесконечности. Несколько секунд осознания, а затем ведьмак потянул чародейку на себя, увлекая и обдавая жаром искреннего желания, а она ответила на его порыв, крепко сжимая в объятиях и целуя сладкими губами так, что у него закружилась голова.

В эту ночь каждый из них совершенно точно знал, на чьей он луне и чье она солнце. Не существовало ничего невозможного. Они точно знали, что могут все, и все предыдущие проблемы казались пустячными и не стоящими внимания.

Ведьмак верил, что чародейка заколдовала эту ночь на бесконечность, и вовсю пользовался этим, словно восполняя все эти годы расставания и запасаясь на годы вперед. Ведь, как ни досадно было ему об этом думать, но ничто не вечно под луной. Они оба это знали, и чародейка, впервые за несколько лет ощущающая ясный, четкий стук сердца своего партнера под ладонью, прильнула острым ухом к его груди и слушала этот звук, словно желала запомнить этот ритм, впитать его в свою плоть, чтобы вспоминать в минуты тоски и неуверенности. В поиске сингулярности прошло несколько минут, а затем чародейка, поднявшись на руках, подалась вперед, осыпая на ведьмака каскад золотых волос и теплых поцелуев. Его не нужно было упрашивать, руки сами тянулись к ней, к его лучу солнца, что согревал душу, лаская тело и зарываясь в волосы на затылке. Чародейка наклонилась, шепнула ему кое-что на ухо, тот отозвался сдавленным стоном, крепче прижимая ее к себе. В словах не было необходимости на этот раз. Они все сказали. Здесь и сейчас недосказанности не было места…

… их миры продолжали сталкиваться, как сталкиваются галактики, умирая в прошлом и возрождаясь миллионами сверхновых звезд, надежд и мыслей.

========== Часть 9 ==========

Дверь комнаты распахнулась, пропуская узкую полоску света и Феаинне. Чародейка, прильнув спиной к стене, выскользнула и, устремив взгляд на Роберта, подпирающего противоположную стену вот уже минут двадцать, пока она возилась внутри, хмыкнула.

- Он зовет тебя, ведьмак. – Она придержала дверь рукой. – Иди. – И Феаинне отошла, опуская голову и не глядя на Роберта. Ведьмак успел перехватить закрывающуюся дверь рукой и скользнул внутрь. В нос ему ударили характерные запахи эфирных масел и трав, часть которых он узнал, вторая же часть была для него загадкой, на которую он и не планировал получить ответов. Царил полумрак, маленькие язычки света поднимались только от свечей, окружающих кровать по периметру. Стоило двери захлопнуться, как пламя свечей сделало грациозный пируэт, подмигивая Роберту невидимыми глазами. В воздухе запахло горелым воском.