Цветок жасмина (сборник)

Пока неизвестный парень сначала от имени Гаркаускаса, а потом и от себя лично признавался мне в любви, я слушала его вполуха и отделывалась ироничными замечаниями, предпринимая одновременно тщетные попытки ухватить кошку. Зоська, едва я покинула комнату, естественно, ринулась за мной, и когда я стала говорить по телефону, вскарабкалась по спине мне на плечи, а потом взгромоздилась на голову и вцепилась в волосы. Вести серьезные разговоры о любви в таком экстремальном состоянии я, конечно, не могла и, буквально умирая от смеха, одной рукой держала трубку возле уха и слушала горячие признания (что не было мне неприятно), а другой пыталась ухватить за шиворот вконец обнаглевшее животное и оторвать от волос. Наконец, мне это удалось, и я отшвырнула маленькую дрянь в сторону. Разумеется, все это доставило Зоське массу удовольствия и, задрав хвост, она удрала в другую комнату, явно ощущая себя победительницей.

Это была не первая моя публикация, и из предыдущего опыта я уже знала, что мои произведения иногда оказывали на некоторых представителей противоположного пола своеобразное воздействие. Человек искренне влюблялся в созданную моим воображением героиню, которой в реальной жизни я отнюдь не являюсь, и переносил свою влюбленность лично на меня. Поэтому после каждой публикации повести или романа мне вдруг начинали названивать взволнованные мужчины, жаждущие со мной познакомиться; иногда дело доходило и до неожиданных посещений, не всегда приятных, ибо люди эти были, как правило, весьма неуравновешенные.

Вот и с этим молодым человеком я разговаривала достаточно взвешенно, вежливо давая понять, что звонить не стоило. Старалась его не обидеть, но при этом развлекалась от души. Парень явно уловил мое настроение, однако продолжал оставаться смертельно серьезным. Под конец разговора еще раз сообщил, что это не розыгрыш, что он действительно меня любит и что в том же журнале, в котором напечатана моя повесть есть и его стихи. Сам он так и не решился представиться.

Я положила трубку – и тотчас выбросила этот разговор из головы. Вернулась в комнату, закрыла дверь, забралась под одеяло и взялась за книгу. Скоро в дверь стала царапаться Зоська, которая не чувствовала за собой никакой вины, ведь я была ее и только ее хозяйкой, большой кошкой, кошачьей мамкой, – следовательно, принадлежала только ей. Я пустила кошку в комнату, она забралась мне на колени, свернулась клубком и громко замурлыкала. Такая нахалка!

Обитали мы с Зоськой на пару в небольшой квартире на первом этаже. Иногда я мысленно проклинала себя за свое необдуманное решение взять сиамского котенка, необузданный нрав которого порой меня просто пугал. Я ходила на работу исцарапанная, а, возвратившись домой, тотчас натягивала толстый купальный халат, потому что подросшая кошка изобрела своеобразную игру, которую я окрестила «кошкодром». Она подстерегала меня и выжидала, когда я потеряю бдительность. Улучив момент, Зоська, словно молния, выскакивала из своего укрытия, взбегала по моей спине вверх до шеи, разворачивалась, неслась по спине вниз, – и пряталась где-нибудь под диваном или шкафом. Даже толстый халат не спасал от острых когтей. Я издавала вопль ярости и боли, потом ругала Зоську, – а довольная кошка выглядывала из своего укрытия и на ее мордочке была написана сардоническая усмешка.

Я уходила на работу к девяти и возвращалась часов в десять-одиннадцать вечера. Кормила Зоську и буквально падала в постель. Кошка, вернее, сиамский котенок, имела прескверный характер и поначалу была почти дикой. Быть может, потому что родилась на воле в Комаровке, дачном местечке в нескольких десятках километров от города.

Не могу сказать, что она свалилась мне, как снег на голову. Прошел уже год с тех пор, как умерла моя пушистая любимица Бася. Я долго переживала, потом успокоилась. Прошло время, и мне снова захотелось иметь кошку – дом без кошки представлялся мне пустым. Я сходила на рынок, но в этот раз котят там почему-то не оказалось. На улице мне тоже не попадались бродячие котята. Я информировала всех моих друзей и знакомых, что хочу снова завести кошку. Через какое-то время моя близкая приятельница сообщила, что у соседей по даче в Комаровке сиамская кошка принесла двух котят. На одного уже имеется претендент, но если я хочу – могу взять второго, когда немного подрастет. Я хотела.

Прекрасным субботним вечером в начале августа она, наконец, позвонила и сказала, что котенок уже у нее дома и завтра я могу его забрать; кажется, это девочка, но она в этом не совсем уверена. Договорились, что к полудню я к ней подъеду. Я занялась какими-то хозяйственными делами, как вдруг снова раздался звонок, и Лена попросила меня срочно приехать и забрать котенка. Я безмерно удивилась.

– Слушай, давай все-таки завтра подъеду, – сказала я. – Уже девять часов вечера, совсем темно.

– Нет-нет, давай сегодня, сейчас, – настаивала она. – Это существо – что-то с чем-то. Нападает на мою Дашку, загнало ее под диван, шипит и рычит.

Я представила себе огромную персидскую кошку Дашку и удивилась еще больше. Ведь, насколько я знала, котенок был примерно месячным. Кроха.

– Эта кроха уже меня исцарапала, – сказала Лена. – Приезжай срочно!

– Черт возьми, – пробурчала я. – Ладно, сейчас соберусь.

У двери Лены я оказалась в одиннадцатом часу. Она тотчас отворила.

– Забирай скорей свое «сокровище» – она тут уже свои порядки наводит.

– И где же мое «сокровище»?

– Вон выглядывает из-за двери.

Из-за дверного косяка, действительно, высунулась уморительная мордочка с ярко-голубыми глазами и большими ушами и снизу, не мигая, уставилась на нас. Я засомневалась, каким образом эта очаровашка могла наделать столько шума, шагнула к ней и протянула руку, чтобы погладить. Малышка тотчас распушилась, изогнула дугой спину и громко зашипела. Я отдернула руку и расхохоталась. Малышка была с характером.

– Когда я ее привезла, она тут же стала наводить свои порядки. – Рассказывала Лена. – Дашка подошла к ней познакомиться, она вот так же выгнулась, подняла шерсть дыбом – и бросилась на нее. Дашенька у меня воспитанная, ушла сразу, а эта за ней. Не успокоилась, пока под диван не загнала. Потом обнаружила Дашкины мисочки, поела – и снова к дивану, рычит и шипит на Дашку. Та нервничает.

– Понятно. Тогда я рассиживаться не буду – на метро надо успеть. Плохо, что у меня дома никакой еды для котенка нет.

– Пожертвую тебе полминтая, – сказала Лена и направилась к холодильнику.

Я достала шерстяной платок, взятый специально для этой цели, изловчилась и накинула на котенка. Тот возмущенно заверещал. Я быстро засунула его в свою сумку. Лена протянула мне пакет с рыбой, и я поспешила домой. Всю дорогу, сначала в автобусе, потом в метро, котенок молчал. Наверно пригрелся и спит, решила я. Так что до дома мы добрались благополучно.

Включив свет в прихожей, я открыла сумочку, вынула малышку и поставила на линолеум. Она с любопытством огляделась и, не проявляя ни смущения, ни страха, принялась изучать обстановку. А я переоделась в толстый купальный халат, дома уже было прохладно, и пошла в кухню, чтобы сварить ей (или ему?) рыбу.

Пока резала на разделочной доске минтая, малышка уже крутилась в кухне у меня под ногами, вероятно, учуяв рыбу. «Подожди, сейчас сварю и дам тебе», – говорила я котенку. Но не тут-то было! Ждать он не пожелал. В мгновение ока вскарабкался по моим голым ногам, по халату мне на плечо, шлепнулся на стол, вцепился когтями в сырую рыбу и с урчанием принялся за ужин. Я вырвала у него кусок сырой рыбы, опустила малыша на пол – подожди. Как бы не так! Через пару секунд он снова сидел у меня на плече, еще через пару секунд уже с урчанием пожирал рыбу. «Да… – вслух произнесла я, – похоже, жизнь у тебя была не сахар. С тобой не соскучишься…» И как в воду глядела.

Через несколько дней котенок совершенно адаптировался и уже позволял брать себя на руки и гладить. Но характер, но темперамент!.. Это был какой-то крошечный вечный двигатель, носившийся по квартире, словно ртутный шарик, поймать который почти невозможно. Все же я смогла определить, что это девочка, и за элегантную внешность нарекла ее Лукрецией, подразумевая Лукрецию Борджиа. Однако своей дикостью и даже порой свирепостью новоиспеченная Лукреция серьезно меня озадачила – это был настоящий дикий котенок. Как известно, толкователи имён считают, что имя оказывает на судьбу и характер человека сильное влияние. Быть может, на животных тоже? – подумала я, припомнив репутацию одиозной дочери папы римского. И срочно переименовала котенка из Лукреции Борджиа в Зосю. Это имя к ней прилипло.