Ниоткуда с любовью

И, тем не менее, дождь нужно было где-то переждать. Взгляд ее упал на дверь одного из последних на улице магазинов. Ничем не примечательная темно-коричневая дверь, кроме того факта, что сюда не входили постоянно новые туристы. Табличка на двери оповещала, что магазин открыт и, поколебавшись еще несколько секунд, Полина решительно поднялась по ступенькам.

Над дверью висела большая деревянная вывеска, потемневшая от дождя и времени, на которой чудными буквами было начертано название: «Лавка сокровищ».

Название показалось Полине немного пафосным, но все же этот магазин что-то напомнил ей, какое-то старое место из сказок, поэтому она больше не медлила, когда открывала дверь. Она вошла внутрь с прозвонившим вглубь помещения колокольчиком.

Ее глазам открылась большая прихожая, освещаемая светом двух вкрученных в стену светильников в форме фонарей. Слева у стены стояла массивная подставка под зонтики, справа располагалось большое, в полный рост зеркало, испугавшее Полину, увидевшую в нем свое отражение.

Прихожую от остального магазина отделяла плотная штора, которая сейчас была приоткрыта и позволяла увидеть часть комнаты, а заодно и вызывала желание зайти внутрь. Полина, помедлив, шагнула за эту штору и оказалась в теплом зале, в котором, казалось, не хватало только камина — так он был похож на библиотеку старого замка. Стены слева и справа занимали книжные стеллажи. Корешки книг казались старыми, редкими и донельзя притягательными — они так и манили Полину подойти поближе и прикоснуться к ним, ощутить живую шершавость страниц. Помимо книг в этом месте было на что посмотреть. Картины и наброски — на стенах, в углах — массивные кувшины с перекрученными ручками и росписью по горловине, а также массивные сундуки с тяжелыми неподъемными крышками и висячими замками, не оставляющие сомнения в их древности. Все, абсолютно все в этой комнате принадлежало разным эпохам, отнюдь не современным; охватывая разные периоды, страны и традиции, эти вещи непонятным сочетались друг с другом. Изящные кресла, в которых наверняка можно было провалиться, резные, ручной работы ширмы, одна софа, трюмо с зеркалом, у дальней стены, ближе к кассе, стойка со старинными открытками. У окна самый большой стол — на нем посуда, один самовар, фарфоровый сервиз тонкой работы, а еще — сердце Полины вдруг бешено забилось — шкатулки. Маленькие и большие, из самых разных материалов, с секретами и без, музыкальные и обычные. Она шагнула ближе, чтобы рассмотреть, и тут позади нее раздался хрипловатый теплый голос:

- Добрый вечер, барышня.

Полина резко дернулась, едва не свалив стоявший на столике патефон, и обернулась. У самого окна с задернутыми шторами стоял сухонький старичок неопределенного на вид возраста. Сгорбленный, седой, с белой дедморозовской бородой, правда, не такой длинной, как у волшебника. Из-под кустистых бровей выглядывали добрые внимательные глаза. Встретившись со взглядом этих глаз, Полина поняла, что ее тоже тщательно изучают, и на мгновение смутилась. Но тут же выпрямилась, откуда-то сразу понимая, что гостей у старичка обычно не очень много, и каждый новый человек не может не вызвать любопытства.

Поняв, что пауза несколько затянулась, Полина откашлялась и проговорила:

- Здравствуйте… Здравствуйте. Простите, я не ожидала увидеть вас. Я слегка…

- Растерялась. Да, я понимаю, деточка. Эта редкостная, удивительная, непроницаемая тишина умеет пускать пыль в глаза каждому человеку, зашедшему в мой магазинчик! О, поверьте мне, — он весело рассмеялся, заметив ее изумление, и смех его был похож на чириканье воробья. — Я знаю об этой тишине все, я владею этим магазинчиком уже 49 лет… Да.

Внезапно остановившись и, будто на мгновение заглянув вглубь себя, старичок махнул своей сухонькой рукой, видимо, приглашая девушку следовать за собой, и повел к двум креслам, обитым нежнейшим розовым материалом.

- Садитесь, барышня.

- О, — Полина оглянулась, поняв, что он призывает ее сесть в эти кресла. — Но это же… это же очень… это же товар магазина, как я… — Полина подняла глаза. Старичок смотрел веселым и одобряющим взглядом.

- Ну и что же? Эта вещь сделана для того, чтобы в ней сидеть, а не чтобы глазеть на нее! Все-таки мы не в музее!

Слово «глазеть», произнесенное старичком, показалось инородным. Это слово не принадлежало его времени, как и сам он казался человеком совершенно другой эпохи. Полине нравился этот старичок. И она села в кресло, ощутив под рукой мягкий ворс обивки.

Убедившись, что Полина все-таки села, старичок проворно нырнул за стойку и вытащил оттуда серебряный чайничек на подносе, с рядом уставленных вокруг изящных чашечек.

— Сейчас мы с вами будем пить чай. Или кофе?

— Чай. То есть… если можно.

- О чем речь, деточка. Почему-то я сразу понял, что кофе вы пить не будете.

— Извините, но вы… вы не с кем меня не путаете?

- Не думаю, что вас можно с кем-то перепутать. — Колдуя над чайничком, заметил старичок. — В последнее время гости не заходят таким обширным потоком, как раньше. У туристов, видимо, слишком устают ноги, и они просто не добираются сюда. А вот наши жители… — он вздохнул, словно и так все было ясно. И Полина тоже поняла.

- Жители Затерянной Бухты не похожи на ценителей редкости.

Старичок поднял голову. Проницательно взглянул на нее.

- Но вы не из Затерянной Бухты. Точнее, если вернее, не из Портового Городка.

— Слава Богу.

- Хм… как знать. Хотя вы, наверное, понимаете в этом больше меня, раз не живете здесь, но все-таки имеете какое-то отношение к этому… месту.

Полина едва не расплескала на себя душистый чай.

- Откуда вы знаете?

Старичок пожал плечами, потом взглянул на ее лицо и неожиданно рассмеялся. Кажется, он видел ее насквозь.

- Я не провидец, милая моя.

- Но… как?

- Просто. Очень просто. Как я уже сказал, вы не похоже на жительницу этого района. Жители не ходят по таким магазинам еще и потому, что не придают этому такого значения. Они знают эти магазины наизусть, но не заходят, потому что не любят туристов, чужих, и жителей остальной части города. В принципе, это попадает под категорию «чужие», ну да не суть, — на мгновение задумался старичок. — А вы вошли, и по вам было видно, что вы в первый раз увидели мою лавчонку. Но помимо этого вы слишком много знаете об этом районе, по крайней мере, то, что здесь не убивают, стоит лишь войти на его территорию. К сожалению, подобному предрассудку подвержена по большей части молодежь, которой в детстве забили этими страшилками голову. Из всего этого я делаю вывод, что…

Полина кивнула.

- Боже мой, милая барышня, мы же не познакомились! И где мои манеры, — старичок смешно всплеснул руками, отставив чашку. — Меня зовут Яков Петрович. Я владелец магазина и долгожитель здешних мест. Хотя… в какой-то степени я еще очень и очень молод. — Заключил он и снова по-воробьиному рассмеялся.

- Полина.

- Приятно. Очень приятно. Будем знакомы. Будет неплохо, если вы будете заходить почаще! У вас удивительно миловидное лицо. Чувствуется, что вы умеете слушать.

- Спасибо… Знаете, я ведь зашла не с какой-то определенной целью. Просто на улице дождь… — тихо заметила она.

— И это вполне понятно, — улыбнулся старичок. — Но поразительно, что вы зашли именно в мой магазин переждать дождь, а не в другой, верно?

— Наверно, — пожала плечами Полина. — Я не очень хорошо разбираюсь в таких вещах.

— В таких вещах можно научиться разбираться лишь с возрастом и с приходящей вместе с ним мудростью. Например, одно из преимуществ моего возраста состоит в том, что с годами начинаешь читать людей, как открытую книгу. — Старичок отставил чашку на пустой столик. — Вот, например, по вам можно сказать, что вас что-то тревожит. Вы же не часто бываете в нашем районе, верно?

— Да, — Полина вздохнула, чувствуя, как тяжело даются ей слова. — Моя сестра, Нина, пропала. Я думала, что смогу найти здесь ответы на некоторые вопросы… Но не нашла.