Ярго

Я ждала, чтобы получить информацию о времени вылета от охранника или служащего. После двух долгих дней молчания, не могла надеяться увидеть Ярго или Санау.

Каково же было мое удивление, когда он вошел спокойно в комнату на третью ночь. Он входил, как если бы он был богом или Ярго, и я не пренебрегала так долго.

Я не сказала ничего. Достаточно вопросов об их планете и об образе жизни. Вероятно, это был его последний визит; Я старалась сделать его приятным.

Это была ароматная ночь.

- Я думаю, что свежий воздух будет полезным для нашего пациента, - сказал он с легкой улыбкой.

- Охлаждения помещения тоже хорошо... - я стала отвечать, но он открыл дверь и вышел на террасу. Сначала я была в сомнении насчёт того, что делать. Посмела бы я сопровождать его на террасу? Но если бы я осталась в комнате, это также может рассматриваться как безразличие и хамское поведение? Ну, дело в том, что ни один из вариантов, которые я сделала, были неправильными, поэтому я спокойно последовала за ним.

Я правильно поступила в первый раз! Он повернулся и улыбнулся. Я была на его стороне, в результате чего тщательно соблюдала почти метр пространства между нами. Это было странно, люди одни в комнате у женщины и ее стремление сохранить дистанцию.

Он показал мне звезду, отличавшуюся от других, по его мнению.

Мне казалось звезды, как другие, возможно, только немного скучнее. Но он сказал мне, что это была новая звезда. Уже назначен космический корабль, чтобы исследовать ее происхождение и определить, была ли это новая планета, которая вышла из курса, большого странствующего астероида или предварительно нового.

- Эта звезда также видна на Земле, - объяснил.

- Откуда вы знаете?

- Вы забыли? Мы постоянно следим за вашей Землёй. По крайней мере, трое из наших космических кораблей, патрулируют вашу планету. Но её люди видят только тогда, когда они летят очень низко, чтобы отметить определенное место.

- По крайней мере, мы достаточно внимательны, чтобы обнаружить вас. И, конечно, вызывает шум в газетах, когда увидят.

- Это намеренное, - ответил он.

- Вы имеете в виду, вы собираетесь тревожить нас?

- Нет, мой маленький друг. Мы хотим, чтобы нас обнаружили люди.

Мы хотим посадить в сознании своего народа семя идеи о существовании других миров.

Мы хотим, чтобы они приняли эту теорию постепенно, и без страха, но Пентагон и ВВС, кажется, решили запутать людей с ретракцией, негативными и вводящими в заблуждение заявлениями.

Он вернулся к таинственной звезде. Я также изучила её. Я отошла от перил крыльца, нарушая правила метра. Я была очень близка к нему, больше, чем любой ярджинин когда-либо. Что будет, если я протяну руку и коснусь его?

Мысль пугала меня, и я отстранилась. Тем не менее, я не могла выбросить её из головы.

Что бы произошло?

Станет ли кричать он на меня или просто выйдет из комнаты, не сказав ни слова?

Может быть, он чувствовал, что я больше не обращала внимания на булавочную головку света, или, возможно, почувствовала направление мыслей, которые он мне послал, когда он повернулся и посмотрел мне прямо в глаза.

Долгое время мы смотрели друг на друга. Его странные глаза почти гипнотизировали меня, но я заставила себя не смотреть в сторону.

Затем, не меняя выражения, глаз, закрепленных на мне, тихо сказал:

- Я прошу вас, не говорить то, о чём вы сейчас думаете. Уничтожьте все.

Я почувствовала переплетение, что с моего лба тёк пот, и сердце билось в груди, но не тянулся мой взгляд. Он до сих пор стоял, его лицо изменилось, почти, как если просить одолжение; но когда он говорил, был с тупым, бесстрастным голосом.

- Я прошу вас не говорить.

Я знала, что вся моя судьба зависела от этого момента. Не могла бы я опустить глаза и сделать тривиальный маленький вопрос о новой звезде.

Момент будет проходить; возможно, даже забудется. Но в тот момент мне казалось, я попытала счастье, и, казалось, кричала на себя: «наслаждайся»! Это был шанс освобождения, открытие которого я искала; отпустить, вернуться в запутанную незащищенность, в которой он жил.

Почти как если бы его взгляд был безоблачным для моего видения и дал мне новую силу, я вдруг почувствовала себя в безопасности. Впервые в моей жизни я была уверена; Я знала, что он хотел, не я должна говорить своей матери, Дэвиду, друзьям, никому. Я знала это!

Я сказала: - Я люблю тебя, Ярго.

Тихо сказав, я никогда не говорила никому прежде с таким значением.

Он не ответил. Он сделал несколько шагов и отвернулся. Когда он повернулся ко мне, его осанка была царственной и гордой. В его глазах я заметил приступ жалости, и знала, что он потерялся. Я потеряла свой шанс на что-нибудь.

Жаль было для меня.

Но, как животное, пойманное в клетку и пытающееся выбраться, я снова спросила: - Ты слышал? Ты понял, что я сказала?

Он кивнул головой. Теперь жалость в его глазах была безошибочной. Я была зла и кричала так, что слезы выступили на моих глазах и в голосе: - Не хотите дать мне ответ? Вам нечего сказать?

- А должен быть ответ? - спросил он.

- Там! - крикнула я. - Там должно быть! Скажи, что ты меня ненавидишь! Скажи мне, что тебе не все равно! Но не стой просто так, пожалей меня!

- Но я не могу сказать что-либо из этих вещей, - ответил он.

- Но ты не любишь меня!

Я боялась надеяться.

- Конечно, я не люблю.

Там не было никаких эмоций в голосе. Просто констатировал факт.

- Все в порядке. - Я изо всех сил держалась, чтобы голос не звучал истерически. - Ты не любишь меня. Начнем с этого. Но, пожалуйста, пожалуйста, не начинай с этого разговор, что никто на этой планете не любит смертное существо. Я слышала это раньше, тысячу раз.

Но одна вещь, которую я знаю: вы чувствуете что-то ко мне. Вы не можете понять это, но я чувствую!

Я перестала дышать. Когда он не ответил, я сделала несколько шагов по направлению к нему и настаивала:

- Ярго, ты великолепен и блестящ и далек, но ты меня любишь.

Ты не можешь знать этого, но ты любишь меня, потому что я знаю, что я люблю тебя.

Я никогда не знала о любови раньше, и вдруг все для меня стало ясно; все понятным будет и для тебя, если ты не подавишь, если попытаешься.

- Дженет! - Он прервал меня. - Это невозможно для меня любить тебя. Было бы невозможным для меня, чтобы любить тебя, ты любишь зелень своей планеты, или творения дел своего народа. Это те вещи, которые я люблю. Я люблю травинку больше, чем люблю тебя, потому что мало листьев растет для всех, чтобы видеть их и наслаждаться ими. Я не могу любить человека. Я могу любить только сделанное, а человек может создать для других, чтобы наслаждаться.

Когда я слушала, то была унижена его высказыванием в конец. Когда он говорил о любви, в его глазах было что-то такое, что я не находила в чьих-то глазах. Дэвид никогда не обладал этим свойством, и вместе с тем, человек излучал свет, говоря о травинке на своей планете, о счастье своего народа.

Человек, способный любить неодушевленные вещи, обладает большим интеллектом, должен был быть в состоянии чувствовать. Необходимо научиться чувствовать!

- Ярго! - мой голос был полон отчаяния. – Пожалуйста, Ярго, включи свой блестящий ум. Ты, включающий в себя все, пойми меня. Постарайся понять меня. И это возможно. Ты мог бы чувствовать эмоции и даже реализовать их.

Почему ты потратил столько времени ночью на меня? Это правда, что нет ничего, чему я могла бы научить тебя. Уже полностью удовлетворила твое любопытство о себе и своих людях. Ты провел эти ночи со мной, потому что, в глубине души, ты был в настроении! Потому что я благоволила быть со мной.

- Я признаю, что я наслаждался вашей компанией, - сказал он, как бы размышлял вслух.

- Наслаждаясь компании кого-то - это поспешное, - я говорила, - эмоции - это настоящий кайф. Я не могу принести какой-либо вклад в твою планету или народ, но мы способствуем друг другу. Ярго, это и является основой любви.