Ярго

22

Поездка обратно в Ярго была кошмарной. Они обернули нас в одеяло, и дали нам бренди. Пилоты отложили меня в сторону и сразу же стали лечить руку Санау. Я натянула комбинезон, который был на борту, и была в режиме ожидания, готовая оказать любую помощь, которая была необходима, но я должна была обратиться ко всем силам, чтобы оставаться в сознании.

Каждый раз, когда лишь взгляну на уродливую рану Санау, ударяюсь волной тошноты.

Они лихорадочно работали над травмой Санау. Рука была оторвана от сустава, но им удалось сделать турникет с тем, что осталось от её плеча. Я была рада видеть, что потеря крови с вынужденной ампутацией, наконец, оставила ее в бессознательном состоянии.

Она лежала на кровати с одеялом накинутым полностью, только было сделано отверстие, где должна быть её правая рука. Хотя корабль был оснащен полным комплектом медицинского оборудования, и вся помощь была оказана ей, они не дали ей ничего, чем можно было бы облегчить эту рваную рану. После размещения необходимых бинтов, всадники показали мне остаться бодрствовать, когда они вернулись в машинное отделение. Будет ли их стремление к полному господству также охватывать физическое совершенство?

Прошло пять минут, а потом я заметила легкую дрожь её век. Я хотела бежать, но решила выдержать удар. Санау должна знать правду. Надеюсь, это не буду я, чтобы сказать об этом!

Она открыла глаза. Она не говорил, но неё лицо сказало много вещей, особенно её благодарность. Внезапно волна боли была сделана, чтобы посмотреть на руку. Испугавшись, пыталась вытащить меня за руку, она хотела сесть, чтобы лучше видеть то, что она чувствовала, что, по сути, уже произошло. Но на этот раз я была сильнее, и она упала на койку, утомленная усилием.

Она закрыл глаза. Через некоторое время Санау сказала: - Она должен быть там, должна быть. Я все еще чувствую боль в пальцах, на запястье.

Я ничего не ответила, но я была с глазами, полными слез.

Она смотрела на меня.

- Её больше нет, не так ли, Джанет?

Я не должна отвечать. Слезы текли по моему лицу, так я сказала ей самое худшее.

Он отвернулась. Она укусила сильно себе губу, и не знаю, был этот жест мотивирован физической болью или болью её утраты. Через несколько минут, глаза по-прежнему закрыв, она тихо сказала: - Мне очень жаль, что не буду благодарна вам за спасение моей жизни, Джанет.

- Не беспокойтесь за вашу руку, Санау. - Мои слова теснили ребячество, как будто я пыталась успокоить ее. - На Земле у нас есть войны, в которых люди теряют свои руки и ноги. Они выживают и живут счастливой и полезной жизнью. Мы уступаем вам и даём дорогу, не говоря уже о ком-то, как вы, очень высоком.

Теперь вам не нужно две руки.

Я знаю, что выглядела жалким подростком в моих усилиях, чтобы успокоить ее, но я говорила от сердца, а не пыталась сделать предложение. Даже наш короткий союз на Венере, там я делала больше заявлений, опасаясь насмешек, но в прошлом Ярго и ранее пренебрежительное отношение к Санау давно стерлись из памяти. Я чувствовала только восхищение их мужеством и силой. Я никогда не забуду смелую попытку утешить меня, как она шла к своей гибели к этому чудовищу в клетке. Теперь, я думала, что это была моя абсолютная обязанность сделать все, что в моих силах, чтобы помочь ей преодолеть этот ужасный опыт.

Распознав мои поползновения, ей удалось улыбнуться, и коснуться моей головы редким жестом любви. Её голос был мягким и полным боли: - для низшего существа, вы действовали в гораздо превосходящей форме. Я сомневаюсь, что любой ярджинин мог бы показать больше мужества. - После короткой паузы она продолжила, говоря медленно и с усилием: - Что касается моей руки, конечно, её не хватает, но я найду способ. Я жалею только, что не потеряла её для каких-либо дел своему лидеру и моей планете. Печально, что потеряла её так ненужно.

Ее последние слова потонули в яростной волне боли.

- Я могу дать вам что-нибудь, чтобы облегчить вашу боль? - спросила я.

Она покачала головой и сказала с усилием: - Наши анестетики не могут быть введены в космическом пространстве. Требуется кислород тоже.

- А как снатворного? Не поможет?..

- Нет. Наши тела не реагируют на такое слабое успокоительное.

Было бы также как принимать инъекции воды.

Опять же, все ее тело дрожало. Я сидела там, беспомощная. Ничего не могла сделать, но сидеть сложа руки и смотреть, что великолепная женщина держала лицо собственности и закрыла глаза против обжигающей физической боли.

Я поняла, что я молюсь, чтобы она упала в обморок; ничего нет, чтобы освободить невыносимые страдания. Но она оставалась в сознании и тихо, показывая лишь эпизодическое лицо агонии, что она чувствует. Прошел один час молчания боли. Корабль пролетал, так странно ощутимо, только вакуум космического пространства, кажется, позволял. Это было как в одиночной комнате со звукоизоляцией. Великолепной, как будто вдруг все звуки мира прекратились, как если бы все живые существа умерли внезапно и были одни в незнакомом, глухом мире. То есть не было ничего, кроме бесконечного спокойствия, и все же я знала, что мы ехали со скоростью света. Я оказалась одна в безмолвном мире, мертвом мире, в сопровождении молчаливого лица женщины, получившей ранение, в койке напротив меня.

Лоб и верхняя губа Санау были покрыты легкими каплями пота. Я оторвала карман комбинезона, намочив его водой и проводив по ее лицу, она открыла светлые глаза с болью.

Я пожала ей руку в немом комфорте. Она, в свою очередь, дала мне улыбку почти примирительную, как будто ей было жаль, что я должна была наблюдать за её страданиями.

Она тихо попросила воды. Я побежала искать. Я укрыла ее, пока она пила. Казалось, лихорадочной.

Я также почувствовала внезапный приступ тошноты. Она протянула руку и коснулась моего лба.

- Джанет, лягте на другую койку. Вам не очень хорошо.

Я кивнула и сказала, что я чувствовала себя прекрасно, но у меня на самом деле было головокружение и внезапная боль в желудке. Не было времени, чтобы болеть.

- Дайте мне кое-какую одежду - попросила она. - Не хочу, чтобы выйти мусором судна. Я хочу нормально выйти.

Я больше восхищалась этим проявление мужества, хотя я сомневалась, что даже она имела силы, чтобы сделать это. Тем не менее, я пошла в кабину и показала знаками, что она хотел. Я вернулась с парой комбинезонов и помогла ей надеть. Я поняла, что она намеренно не глядела на свою оторванную руку, но ни один из нас не мог игнорировать пустую гильзу.

- Могло бы быть хуже, - сказала она, с намеком на улыбку. - Существо могло держать меня за шею.

Она упала на койку с легким стоном, и на этот раз пот тек по её лицу. Я боролась с болью, боролась со всем своим превосходством, но его не хватало. Я тоже проигрывала. Боль дробилась. Горло пересохло, голова болела сильно. Несколько раз я имела двойное видение. Я знала, что упаду в обморок. Я не была матчем для испытания; просто порез на пальце и кровь всегда вызывали у меня тошноту. Я с тревогой посмотрела на другой койке. Свежая подушка, казалось, пригласила меня, чтобы утопить голову, с целью скрыть боль уродства. Внезапно я почувствовала реальное желание блевать. С Санау оставалось достаточно долго сидеть, чтобы освободиться, возвращаясь к слабости, но все больше и больше решимости, чтобы остаться рядом с ней.

- Я хотела бы поддаться беспамятству… - пробормотала Санау.

- Было бы проще для нас обеих.

- Прекратить боевые действия и отдохнуть, - сказала я. В конце концов, она упала в обморок, прежде чем были на Венере. Может быть, не пройти еще раз?

Она должна читать мои мысли, потому что ответила - не унывать. Венеру я позабыла из-за ужаса и шока, позже от потери крови, но теперь - горько улыбнулась, - мне даже жаль, что мы не были такой высшей расой. Боль ярджинина не пропадает. Мы просто…

Я не дослушала из-за приглушенного низкого стона. Внезапно она села на кровать, словно пораженная молнией.