Гравировщик и Рита

  Он с удивлением и удовлетворением обнаружил, что бывший дворянин играет довольно слабо, и у него появились большие шансы одержать победу.

  - Все-то ты знаешь! - иронически отозвался противник, встал, нетерпеливо прошелся по комнате и остановился возле окна. - Вот так номер, чтоб я помер! - воскликнул он. - Нет, вы поглядите, что на белом свете деется! Уму не постижимо!!!

  "Отвлекает, - тотчас смекнул Шаров. - Ну, в точности, ведет себя, как прадед из авантюрного романа Гоголя. Сейчас подойду к окну, засмотрюсь, а он на доске что-нибудь переставит или мою пешку слямзит".

  - Да ты меня не боись, - пожурил артист. - Подходи, вместе полюбуемся этим чудом.

  "Что ж он там увидел?" - Шаров встал и тоже подошел к окну, посмотрел вниз. Но ничего интересного не обнаружил. Двор был почти пустым, только знакомый дворник Моисей сметал опавшие листья с асфальтной дорожки.

  - Да вон, вон, разуй глаза! Ходячий анекдот из двух слов: еврей - дворник! Надо же! Ха-ха! - Ноздрев громко, неестественно засмеялся, и Шаров понял, что именно сейчас его противник придумал какую-то хитрую комбинацию.

  - Мальчики, что шумите? - спросила Рита, войдя в комнату и осматриваясь. - Вы тут еще не подрались?

  - Да нет, Ритулька, тихо-мирно в шашки играем, - ответил жених.

  - Ну, заканчивайте и присоединяйтесь к компании, - Рита, одарив обоих соперников обворожительной улыбкой, вышла.

  - Хороша, да? - артист-дворянин подмигнул.

  Шаров обхватил голову руками, еще подумал и сделал решающий выпад.

  - Теперь вы ходите, - предложил, дрожа от нетерпения.

  Еще несколько последовательных, продуманных ходов. Вы так? А мы так! Удачная комбинация! Он стал очищать от белых пешек и фигур доску. Забрал последнюю, поднял голову... и увидел довольную физиономию актера, услышал торжествующий возглас:

  - Ага, я выиграл! Моя Рита!

  - Как так? - вскричал Шаров. - Это ж я победил!

  - Да ты чё несешь? Мы ж играли в поддавки; кто всё отдаст, тот и выиграл. У нас и спектакль называется: "Игра в поддавки".

  Кровь прилила в голову Глебу, и он заспорил с женихом, утверждая, что так они не договаривались. Но взял себя в руки. Азарт слетел, удаль пропала. И не понимал он уже, на что рассчитывал, начиная забаву. В любом случае - заведомо! - проиграл бы, даже будь гроссмейстером. А Ноздрев при любых обстоятельствах вышел победителем. Ведь так еще Гоголь, Николай Васильевич, запланировал.

  - Рита моя! Ныне, вовеки веков и присно! - весело гоготал артист. - Значит, "друг семьи", говоришь? Хо-хо, "друг семьи"!.. А признайся, дружок, с Ритой ты успел переспать до моего пришествия, так ведь?

  - Нет, - честно ответил Шаров и припомнил сон-видение, явившееся к нему во время болезни, и жар, поднявшийся в голове, опять явил выжженную пустыню, посреди которой он сидел с прутиком в руках. - Я единственный, кто с ней не спал.

  - Что?! - удивленно выкрикнул Ноздрев и в очередной раз ткнул его в грудь, да не пальцем, а кулаком. - Ну, ты! Исусик! Говори да не заговаривайся!

  - Простите, - повинился Шаров, совершенно трезвея и заканчивая играть во все игры, в которые оказался вовлечен. - Я, кажется, не то ляпнул.

  В понедельник Рита должна была уехать. Глеб отдыхал, но не посмел проводить - не пригласили. Остался дома, но ведь знал, во сколько она уезжает. Еще в воскресенье во дворе Саша, не дожидаясь, когда его спросят, радостно подсказал. Шаров, вышагивая по комнате, посматривал на большие настенные часы. Вот осталось полчаса до отъезда поезда. Вот стрелки передвинулись еще на десять минут...

  За окном - осень. Дворовые тополя и березы с неохотой расстаются со своими пожелтевшими нарядами. Но день выдался теплый, солнечный, и по-прежнему на балконе весело чирикают воробьи. У кого-то за стеной, повторяясь, звучит припев старинной песни: "Прощай, не грусти, напрасно слез не лей"... Мужчины куда-то уезжают и наказывает ждать, когда вернутся из лагерей. Из каких это лагерей? Куда их отправляют? В концентрационный лагерь, что ли? В таком случае, певцам повезло: песню на прощание дали спеть...

  А тут не до песен. Вот уже осталось пять минут до отправления поезда. Рита, по всей видимости, уже стоит на перроне. Рядом провожающие и отъезжающие. Веселый Ноздрев, его друзья Чичиков и Собакевич, вся труппа. Одухотворенный Казимир Богданович с грандиозными замыслами. И, конечно, Николай Петрович и Надежда Иосифовна. Провожают дочь с надеждой на её счастливое будущее. Может, вспомнила Рита в последнюю минуту о нем, гравировщике из "Райских Кущ"? Может, слегка взгрустнула? Светло запечалилась?.. Прощальный гудок тепловоза; Алешка Ноздрев подсаживает невесту в вагон, поезд трогается...

16. Под следствием и суд

Дни потянулись скучно и однообразно. Шаров похудел, потемнел лицом, давно не брился, не стригся, и отрастил волосы чуть ли не до плеч. Интересно, понравилось бы это Рите? Вряд ли. Впрочем, зачем мучить себя предположениями? Далеко она и будто совсем не существует.

  Но вскоре Рита напомнила о том, что она, во всяком случае, жила-была на белом свете. Поздним вечером в квартиру позвонили. Виктория Павловна и Виолетта уже легли спать, и Шаров сам вышел в коридор. За дверью стояли два молодца в темных костюмах, похожие, как родные братья. Глеб сразу припомнил тот случай, когда оказался втянутым в аферу с подписанием документов. "Ну вот и расплата, - деревенея, подумал он. - Рыцари, сражающие с преступностью, пожаловали". Один из гостей пристально на него глянул и, осведомившись об имени и фамилии, вытащил из внутреннего кармана плотный конверт.

  - Это вам.

  - Письмо, что ли? - спросил Шаров, облегченно вздохнув, и поняв, что парни не из милиции.

  - Типа того.

  - От кого?

  - От Леонида Сергеича.

  - От какого Леонида... Ах, да! - Шаров припомнил, что Леонидом звали "перспективного" жениха Риты.

  - При нас не вскрывайте, - вступил в разговор второй посланник. - Когда уйдем, тогда. Так наказал Леонид Сергеич.

  - А что здесь?

  - Сами увидите. На словах шеф велел передать, что благодарит вас и, возможно, еще к вам обратится. До встречи!

  Четко, как военные по команде, повернулись и вышли. Шаров вскрыл конверт. Там лежала стопка стодолларовых купюр. Он неприятно удивился. Что с ними делать? В милицию сдать?.. Рита рассказывала, что когда всё случилось, ее отец был ошарашен, раздосадован и уязвлен. Так, может, деньги ему предложить?.. В качестве компенсации за неудачно прожитые годы. Но как он на это посмотрит?.. Эх, находилась бы рядом Рита - можно на неё потратить. Еще одно колье купить или какой другой подарок. А так, без Риты, даже не интересно. И нет никакого смысла становиться на скользкую колею. "Возможно еще к вам обратимся". Нет, не хочет он оказывать никаких услуг.

  "Придут во второй раз - верну", - решил и положил конверт на полку с книгами. Но серый прямоугольник то и дело попадался на глаза и портил и без того никудышное настроение. Шаров придавил конверт Библией - с глаз долой. И временно успокоился.

  Как-то по телевизору показали больную девочку. Она лежала в больничной палате - вялая, малоподвижная, с печальным потухшим взглядом. Ей предстояла дорогостоящая операция, на которую еще нужно было найти деньги. Он списал с экрана банковские реквизиты и переслал на этот адрес весь преступный гонорар. А конверт выбросил в мусорный ящик. Но потом, вернувшись из банка домой, запоздало подумал: "Что же я наделал! Получается, что я принял предложение о сотрудничестве с преступниками!"

  Несколько дней ходил в растерянности, потом до предела ужал затраты, перестал посещать кафе, питался супами в пакетах, вконец отощал и осунулся. На сэкономленные деньги стал покупать валюту, с целью набрать искомую сумму и вернуть, если те деятели потревожат. А девочка, что ж, может и выжила с его помощью.