Гравировщик и Рита

  - И что ты сделала?

  - Да послала его к... - она не стала уточнять, куда послала.

  - Рита, а какой сегодня день?

  - Суббота.

  Он попытался встать.

  - Что вы хотите? Скажите мне?

  - В шкафу, в кармане костюма билет. Возьми. Завтра премьера. Сам не смотрел, но, думаю, тебе будет интересно.

  - Мне не хочется. Но если вы настаиваете...

  Просидела до поздней ночи и перед уходом выдала еще одно признание:

  - Глеб Константиныч, вы уже, наверно, сами поняли, что я давно не девочка. Со мной всякое приключалось. Даже, бывало, я уступала натиску не очень симпатичным типам. Так что вам, верному и близкому, казалось бы, можно отдаться вполне, без всякого стеснения. Ну, что вы на меня так смотрите? Я про то самое. Но представьте: именно с вами-то я и не могу!.. Не пойму, отчего. И вы меня не напрягайте уж, ладно?.. Отпустите, пожалуйста...

  На работе Шарова потеряли, потому что он не удосужился сообщить о болезни. А когда выздоровел и появился в "Райских кущах", к нему тотчас обратился администратор и передал, что его желает видеть директор магазина господин Пулатов. Шаров послушно прошел в служебное крыло супермаркета, где находился кабинет Пулатова.

  - Ой, сердит он на вас! - предупредила секретарша Лена. Она вполне симпатизировала гравировщику, особенно после того, как Глеб выполнил для неё несколько заказов, не взяв ни копейки.

  В кабинете за столом сидел мужчина пятидесяти лет, с четко вылепленным носом, высоким лбом и темными локонами, ниспадающими на уши. Знакомые девушки с этажа утверждали, что Пулатов носит парик, и вообще любит наводить "понты". А еще девушки говорили, что если их директор к кому-нибудь прицепится, то не отстанет, пока не заездит до полного изнеможения. Поэтому они прозвали его "наездником".

  - Можете присесть, - предложил он.

  "Значит, могу и не приседать?" - подумал Шаров и остался стоять на ногах.

  - Что ж вы не садитесь? - недовольно сказал Пулатов, лишая таки посетителя выбора. - Ну-с, что скажите, дорогой?

  - А что мне говорить, Роман Федорович?

  - Мне придется с вами поссориться. Продажи за последнее время упали, а вы, похоже, даже не в курсе. Какое-то удивительное с вашей стороны безразличие! Я вижу, у вас в голове, что угодно, только не прибыль нашего магазина. Где вы пропадали в последнее время?

  - Я болел. И потом, знаете, мое участие в прибылях ничтожно мало.

  Пулатов рассердился.

  - Тем не менее, они упали именно, когда вы исчезли!

  - Роман Федорович, это случайное совпадение, - Шаров попытался увести тему разговора подальше от своей персоны. - Тут другая причина. По всей видимости, глобальный кризис еще не кончился. Или началась его новая волна.

  - Ну вот, и вы туда же! Нечего валить на кризис собственную безалаберность. У вас глобальный кризис, а у меня голова болит... Подайте, пожалуйста, графин.

  Шаров пододвинул к нему графин с водой. Пулатов вытащил клетчатый платок и, наклонив графин, намочил его, а потом приложил к высокому, покатому лбу.

  - Вы знаете, что нас посетил сам господин Косарь? - с чувством глубокого уважения произнес "наездник" фамилию главного хозяина - владельца сети магазинов, кафе и ресторанов. - Так вот, он тоже обратил внимание, что ваша кабинка пуста.

  Шаров промолчал, ибо что тут скажешь.

  - Смотрите, а то мы другого гравировщика подыщем, - продолжал стращать директор. - Наши потенциальные покупатели, на ту сторону улицы бегут, в супермаркет "Подарки даром".

  Затренькал телефон. Роман Федорович снял трубку, а правой продолжал держать платок.

  - Да-да, записываю, - он поискал взглядом ручку. - Придержите платок.

  Шаров молча сидел в ожидании дальнейшей экзекуции.

  - Что ж вы не реагируете на мою просьбу? - отдалив от себя трубку, обиженно спросил Пулатов. - Вам трудно подержать?

  "А, так это он мне", - понял Глеб и, вытянув руку, придержал мокрый платок у лба директора. Ему пришлось привстать с насиженного место и согнуться буквой "С". Пулатов освободившейся рукой пододвинул к себе ежедневник и что-то записал.

  Положив трубку, забрал платок и возвел глаза кверху, словно пытаясь определиться в своих ощущениях.

  - А ведь легче стало, - с удивлением проговорил он. - Благодарю вас!

  - Не стоит благодарностей, - вежливо отозвался Шаров.

  Директор проницательно посмотрел на него.

  - А ведь я догадываюсь о настоящей причине вашего охлаждения к работе, - более мягко объявил он.

  Глеб молчал, почти предугадывая, что последует дальше.

  - Шерше ля фам? - игриво спросил директор.

  "Ну вот, и патрон по-французски заговорил".

  - Я понимаю, вы достигли половозрелого возраста, и для вас это сейчас проблема номер один. Но можно ведь как-то... утрясти вопрос. Хотите я вам окажу помощь? - Пулатов заметно ожил, глаза у него озорно заблестели. - Я могу переговорить с Катей, Светой или Лолитой с верхнего этажа. Кстати, я подозреваю, что Лолита накинула себе пару лет, и на самом деле ей всего четырнадцать...

  "Вот и директор туда же - в сводники", - стараясь не морщиться, подумал Шаров.

  - Спасибо, Роман Федорович, но со своими проблемами я разберусь как-нибудь сам.

  - Так живее разбирайтесь, - проворчал Пулатов. - Не забудьте, что через месяц заканчивается ваш договор об аренде помещения? Вы желаете его продлить?

  - Да, конечно.

  - Ладно, идите, - Пулатов прикрыл веки. - И не забывайте время от времени наведываться ко мне.

  "Для чего? - выходя, спросил себя Шаров. - Платок на лбу подержать?"

14. Риту поставили на кон

    После его болезни Рита, словно исполнив долг врачующей, длительное время не появлялась. Правда, один раз позвонила и скороговоркой сообщила, что очень-очень благодарна, но за что - объяснять не стала.

  - Это не телефонный разговор, Глеб Константиныч. Только при личной встрече!

  Опять загадка, которую он так и не разгадал и стал дожидаться "личной встречи". Рита явилась и первым делом спросила о самочувствии. Так спрашивают, когда хотят преподнести дурную весть. Еще, бывает, советуют: "Вы стоите? Так лучше сядьте!" Сама-то она сияла, но через радость пробивалось смущение.

  - Ну, Глеб Константиныч, можете расслабиться. Вам больше не надо мучиться с дурной и взбалмошной Ритой... Большое вам спасибо! По вашей наводке я познакомилась с замечательным человеком!

  Сам факт, что она в очередной раз с кем-то познакомилась, для Шарова не стал уж столь неожиданным. Ведь встречаясь с ним, Рита продолжала находиться в поиске. И все-таки удивила.

  - По моей наводке? - спросил он.

  - Да. Вы ж мне дали билет в театр, - оживленно поведала она. - Села я на свое место в первом ряду, с самого боку, что мне, кстати, ужасно не понравилось. И вдруг на подставленный с краю стул, вообще без номера, подсел странно одетый юноша... ну, не юноша, молодой мужчина. В каком-то старомодном лапсердаке, чуб торчком, бакенбарды. Сразу комплимент отвесил и руку схватил - поцеловать. Я, правда, отдернула, а он мне шепотком на самое ухо: "Сударыня, не сердитесь, я в роль вхожу"... И знаете, что дальше?

  - И что же?

  - А, это ты, брат Чичиков!!! - вскричал он на весь зал и выбежал на сцену. Оказывается, артист. Потом, в антракте, опять ко мне подошел. Мы с ним долго беседовали.

  - Так погоди... - оторопел Шаров. - А при чем тут Чичиков?

  - По Гоголю же пьеса. Современная интерпретация. Этот Чичиков - типа Мефистофеля, знаете такого?.. Разница лишь в том, что немец живые души скупал, а наш, отечественный, не брезговал трупами. И все подешевле старался приобрести. А этот, который ко мне подсел, знаете кто?