Гравировщик и Рита

  Выйдя от следователя, Шаров запоздало припомнил, что затмение-то произошло уже после кражи лодки. И еще он заметил, что лодочник, вышедший чуть раньше, теперь не хромал - ни на правую, ни на левую ногу. Может, это вовсе и не один человек был, а целых трое?

  "Вернуться, что ли, и доложить обо всем?" - но не вернулся и не доложил. И так проваландался больше часа.

  Когда вновь появился в магазине, его поспешно окликнула молодая продавщица из отдела напротив. Она ему симпатизировала и однажды призналась: "Глеб, если б я не выскочила так рано замуж, я б не задумываясь, пошла б за вас". Примерно то же самое высказывали еще две или три знакомые сотрудницы. "Почему-то у замужних я имею успех", - не раз отмечал он, но этот вывод ни к чему не подвигал. Заводить себе любовницу из числа замужних - не собирался.

  - Что вы хотели, Наташа?

  - Вас искали!

  - Кто искал?

  - Не пугайтесь. Двое, но без носилок, - обнадежила она. - Мужчина и девушка. Он такой характерный, сильно похож на артиста Сапрыкина.

  Шаров не знал такого артиста, но не стал уточнять.

  - А девушка?

  - Кра-си-вая. И тоже на кого-то сильно похожая, - заверила продавщица. - Расстроились, что вас не застали. А девушка даже рассердилась и высказалась в том смысле, что как это вы посмели отлучиться. И велели вам, если явитесь, никуда больше не отходить.

  Он сразу подумал, что "рассердившейся" девушкой была Рита. Объяснял же ей, где работает, и она нашла. Но зачем, с какой целью? И с кем приходила?.. Ума не мог приложить, терялся в догадках. Терпеливо сидел в кабинке и ожидал, как ему повелели.

  Дождался!

  И в самом деле, вскоре появилась Рита. А с ней - незнакомый молодой мужчина, лет двадцати семи, в светло-сером костюме, с безукоризненной прической. С желтым портфелем в руках.

  - А вот он и вы! - воскликнула Рита. - Радуйтесь, Глеб Константиныч. Наконец-то у вас появился случай воспользоваться вашим необыкновенным талантом.

  - Какой случай?.. Каким талантом?

  - Мой папа сейчас в Москве, а тут срочно нужно подписать пару документиков. Иначе беда. Леонид, вынимай!

  Ее спутник открыл портфель, вытащил несколько листов с отпечатанным текстом и приятно улыбнулся.

  - Вот здесь нужна подпись Николая Петровича, а вот образец его подписи. Вы действительно сможете скопировать?

  - А кто это - Николай Петрович? - уточнил Шаров.

  - Фу, какой вы недогадливый! - бросила Рита. - Я ж вам говорю: тот самый папа, который сейчас в Москве.

  - У тебя разве их несколько? - тормознул он.

  - Никого у меня больше нет! Он у меня единственный и неповторимый. И сейчас в Москве, в командировке. А подписать надо здесь. Срочно!

  Шаров напрягся. Надо было решаться. Или подписывать или отказать любимой девушке.

  - А твой папа не будет против?

  Она словно ожидала вопроса.

  - Сейчас я ему позвоню, и он отдаст вам устное распоряжение. - Она и в самом деле принялась звонить по мобильнику и спустя минуту раздосадовано сообщила, что отец "вне зоны доступа". - Да вы что, Глеб Константиныч? Сомневаетесь?

  Рита заметно занервничала, а ее спутник Леонид иронично улыбнулся и пожал плечами. Как, мол, можно сомневаться и колебаться, когда просит такая девушка?

  - Хорошо, давайте ваши бумаги, - Шаров решился.

  Он секунд пятнадцать изучал подпись "папы", а потом лихо, не задумываясь, подписал четыре листа, не читая их и не вникая в суть. С последним, пятым листом произошла заминка по вине самого подавателя. Что-то он вдруг замешкался; Шаров это заметил, и у него невольно дрогнула рука.

  Прошло несколько дней, за которые "ничего существенного" не случилось. Риту он видел всего однажды, про оказанную услугу не заикнулся. Правда, не сдержал любопытства: "А кто с тобой был?"

  - Ну, здрасьте! Это ж Лёнчик, - разъяснила Рита. - Тот самый перспективный парень, которого папа навяливает мне в женихи.

  - Но ты же говорила, что он плешивый, - с недоумением припомнил Шаров.

  - Я авансом. У него уже макушка светится, а не пройдет и трех лет, как совсем облысеет, - разъяснила Рита.

  А еще через неделю, зайдя к нему вечером без предварительного звонка, сообщила обескураживающую новость.

  - Ну и влипли мы! Леонид выкинул номер. Из пяти приказов один оказался не санкционированный папой. Дело-то пахнет керосином. Папа очень рассердился и на всякий случай предложил Леониду уволиться.

  - А почему... керосином? - заикнулся Шаров.

  - Незаконно разрешил продажу земли. Этакий лакомый кусочек, предназначенный совсем для других целей. Папа предполагает, что в результате этой сделки Ленчик положил в карман тысяч эдак сто. Попросту говоря, ему дали на лапу, и он хапнул.

  - Сто тысяч рублей? - переспросил Шаров.

  - Экий вы мелочный! Долларов!

  - Гм, действительно перспективный...

  - Что вы там шепчете? Папа говорит, что подобная услуга определяется именно такой суммой. По таксе.

  - По какой таксе?

  - Ну, не знаю. У них там свои прейскуранты. А в точности, сколько ему дали, и папа не знает. Этот жук даже ни с кем не поделился. Мой папа в шоке. Всю жизнь честно служил и морально готовился, а Лёнчик, ничтоже сумляшись...

  - Прости, не понял: что означает "морально готовился"?

  - Ну, все ж берут взятки, не секрет. Даже поговорку придумали: "У воды да не напиться". Значит, чтобы не отстать, не выглядеть белой вороной надо морально себя подготовить к этому, и удачно хапнуть.

  - А этот... твой соискатель ... он подготовился?

  - Он все сделал экспромтом. По крайней мере для папы это стало полной неожиданностью. На всякий случай, предупреждаю вас, Глеб Константиныч. Если дело всплывет, то ждите повестки. В качестве свидетеля. А может и как соучастника. С УБЭП шутки плохи... Что вы глаза округлили? Да-да, я говорю про тех шустрых ребят, которые борются с экономическими преступлениями.

  Шаров пожалел, что похвалился Рите о своих способностях. Он припомнил, как расписывался в бумагах. В четырех случаях расписался так, что ни одна графологическая экспертиза не прикопается. Но то были приказы, "санкционированные" Николаем Петровичем, их коварный "Ленчик" взял для прикрышки, а вот в последнем... гм, Шаров и сам засомневался идентично ли он воспроизвел подпись.

  - Ну, что вы скуксились? - Рите было все ни по чем. - Папа уже "уволил" Лёнчика. Радуйтесь! Причем, по всем статьям. То есть и в качестве жениха тоже. И я теперь свободна, как птица. Или, как незаказанная еще пицца... Кстати, Глеб Константиныч, я б не отказалась от кофейку. С пиццей или что там у вас есть. Только на кухню не пойду. Мне не хочется сталкиваться с вашей вымогательницей-домоуправительницей.

  - Конечно, я сейчас, - заторопился он.

  То, что Ленчика отшили, слегка утешило. Но сам факт участия в криминальном деле с подписями был крайне неприятным. Правда, попроси Рита еще о чем-либо сомнительном или даже противозаконном - опять не посмел бы отказать. "Я полный её раб", - осознал, приготавливая для неё кофе. Выскреб из банки последнюю ложечку. Из холодильника вытащил и порезал последний кусок копченной колбасы. Затем хлеб. Еще и печенье имелось. Куснул, пробуя: не засохло ли. Забегал с тарелками.

  - Ну, что ни делается, все к лучшему, - подытожила Рита, принимая чашку. - Я осталась при своих и при ваших интересах...

  С аппетитом налегла на кофе.

  - Что ж вы, Глеб Константиныч, себе не приготовили?

  - Не хочу. Перед твоим приходом перекусил, - скоренько ответил он, с оторопью подумав: "А вдруг еще потребует?"

  - Последняя новость, - продолжила Рита. - Со знаком плюс. Я с подругой помирилась. Маринка извинилась за невнимательность. Ну, помните, на реке. Мы с ней опять общаемся. Она о своем женихе арии поет, а я... - лукаво блеснула глазами, - а я о вашем существовании объявила. Короче, ле-га-ли-зо-ва-ла вас.