Страница 13 из 19
До нас дошло, что зима!
А мы – загораем!
И даже купаемся! В декабре!
Поехали в крепость, почти всю её обошли, забрались наверх, и Маша, раскинув ручки, кружилась «как принцесса, ведь здесь раньше танцевали принцессы и пираты!» Шли пешком вниз. Любовались кактусами, скалами. Маша – молодец! Весело топала. И мы не подкачали, насилу дошли по этим крутым склонам, многочисленным лестницам, высоким ступеням… не успели присесть, как я стала «пиратом», Маша – «принцессой».
– У нас сейчас будет свадьба,
– Что, Маш?
– Свадьва. Пират и принцесса женятся.
– А деда?
– Деда будет петь.
– О nein, nein… – Кришан тяжко вздохнул, но всё же напел «Свадебный марш» Мендельсона.
На берегу собака залаяла. Маша обрадовалась:
– Sie singt mit![21]
Сколько радости в Маше! Всему радуется человек! Проносится по фойе, тормозит возле ёлки. В нашем отеле ёлку поставили! А в городе рождественскую ярмарку устроили.
– О, будет много, много подарков! Дед Мороз мне принесёт…
– Маш, всё тебе да тебе. А ему что ты подаришь?
– Кому?
– Деду? Маме? Папе?
– Я всем всё приготовлю! Я нарисую!
Рисуем.
– Ну тогда, – Маша сердится, – я заберу у тебя свою кисточку!
– Забирай, я другую возьму. Только не понимаю, почему ты на меня сердишься. Я же тебя так люблю.
– И я тебя люблю, баба На, сильно-сильно!
– И деду.
– И деду, – Маша побежала к Кришану. – Djeda, ich liebe dich! Sehr! Und wir werden Russisch lernen. Einverstanden?
– Gut. Einverstanden[22].
– Хорошо. Согласен.
Маша взяла его за руку, повела по номеру, остановилась.
– Деда, скажи: часы!
– Часы, – повторил он послушно.
– Ну видишь, деда, ты можешь. А теперь смотри, – Маша принесла свою музыкальную азбуку, показала все буквы от «А» до «Я», объяснила, что делать. – Нажимаешь на кнопочку, – Маша нажала, – и слушаешь. «Буква Э. Экскаватор. Эскимо. Эскимос». Тут всё нарисовано, – она поводила пальчиком по картинкам. Потом объявила: – Сейчас мы будем играть в цирк. Баба На, иди сюда!
– Пожалуйста.
– Баба На, иди сюда, пожалуйста.
Маша усадила нас в кресла, устроила на полу арену, вывела на арену всех своих лошадок, и представление началось.
Я всё ещё с замиранием сердца слушаю, как она говорит по-русски. Мне всё ещё в это не верится. Маша ходит в немецкий детсад и по-русски говорит только с мамой и со мной.
И как бы я ни уставала играть с Машей во все её игры, я играю – чтобы она учила русский язык.
Когда мы идём гулять, Маша в кого-нибудь перевоплощается, сообщая при этом:
– Я – маленький козлёнок. Ты – коза. А деда – коз.
После обеда Маша спит на пляже под зонтиком. Просыпается:
– А давай, баба На, ты будешь лошадкой, а я буду…
– Маша! То ты коза, то лягушка, то ещё какая-нибудь зверушка, а когда же ты просто Маша?
– Баааба На! Когда я сплю.
Маша гладила маленьким утюжком одежку поросёнка.
– Баба На, мы – свинюшки. Ты – пша. – свинюшка, я – мама.
Она усадила себе на коленки поросёнка и сообщила:
– У нас родился ребёнок.
– Какой хорошенький у нас поросёнок.
На обед «кормили» его пюре и курицей, уговаривали морковку погрызть, соком поили, долго спать укладывали.
Маша проснулась радостная, хохочет.
Пошли гулять под дождём, наш «ребёнок» – с нами.
Маша не нарадуется – всё ей нравится, дождь, мокрые кусты, зонтик, поросёнок, она ему сказки рассказывает. Заворачивает на детскую площадку. Там – ни души.
Бежит к качелям:
– Это наши кареты! А кони удрали! Удрали! – Маша ругает коньков, призывает: – Назад! – Ждёт. Сообщает: – Мы сейчас войдём во дворец и увидим… увидим… принца!
– Лягушонка-королевича?
– Да! – Маша входит «во дворец», поднимает «королевича», держит в ладошках.
И… их (лягушат) становится всё больше и больше, они даже «падают» с потолка…
– Мы разбогателись! – кричит Маша. – У нас много лягушонков! В отеле Маша становится мамой. Моей.
– Ты мой золотой ребёнок, – Маша чистит меня своей зубной щёткой. – Я покрываю тебя золотым кремом. А я твоя золотая мама, – себя Маша тоже щёткой почистила.
Пока я душ принимала, Маша перевоплотилась в принцессу – с короной, с колечком, волшебной палочкой. Осмотрела себя в зеркале, сказала:
– Вот теперь я красавица.
Мы спустились в ресторан ужинать. Я взяла нам с Машей жареную форель. Не успела оглянуться, в моей тарелке нет хвоста.
– Ой, Маша, а хвост где?
Маша на ротик показывает: съела и не знает, хорошо это или плохо?
Мне смешно. Оказывается, не только я, но и Маша тоже всё в рыбке подъедает, плавники, хвост, глаза… Зубки форельи разглядывала, тоже съесть хотела, но… ха-ха!
Потом она совершила ежевечерний обход. Всем доброго вечера пожелала, побеседовала с каждым величественно.
Она у нас в отеле единственный ребёнок, и все, немцы и турки, её обществом наслаждаются. Одной бабушке Маша подарила корону. Бабушка до слёз растрогалась. Но брать не хотела.
– Das ist Geschenk, – сказала Маша. – Darf man nicht nein sagen[23].
Бабушка потом хотела тайком вернуть мне корону, я засмеялась: подарки назад не берём.
Маша приплясывает от радости, что мы поедем в древнегреческий город на скалах, где живут черепахи.
Мы туда насилу въехали, такой серпантин… припарковались, и Маша, раскинув ручки, закружилась:
– Ура, ура, я научусь лазать по скалам!
Мы влезли. По всем правилам лазательного искусства. Обошли руины, черепах не нашли. Маша меня успокоила:
– Ничего, Нануся, черепах я видела в зоопарке. А где храм?
Вон он! Но там ни одной колонны. Только остов храма. Устроили на нём пикник. Маша поедала йогурты, любовалась ромашками, ковыль её «щекотил». Нашли крокусы, фиалки и гвоздики.
В декабре! Спустились, ставя ножки не параллельно, а перпендикулярно тропинке.
По дороге домой Маша, пока не заснула, разглядывала книжку про Анатолию, нашла скульптуру Николауса и долго о чём-то думала.
– Не понимаю, – сказала. – Детей много. Как же Николаус ко всем приходит?
– Да, как?
– Ты не знаешь?
– Не знаю.
– И не представляешь?
– Нет. А ты?
– Гномы что ли ему помогают?
– Вполне может быть.
Маша поразмышляла.
– Николаусы ходят не только к детям, – сообщила. – Гномы им не помогают.
– А я думала, помогают, он – один, а гномов – много.
– Не помогают, их, Николаусов, много, они на цыпочках ходят.
Мы сдали машину, сели в тенёчке чаю попить. Маша разговорились с турчанкой-бабушкой. Бабуля, как и многие здесь, говорила по-немецки. Предложила Маше:
– Bleib hier mit mir. Oma und Opa kommen wieder in Frühling[24].
Маша перевела глаза на меня:
– Она шутит.
Я кивнула, и Маша меня обняла, расцеловала разноцветными поцелуями:
– Это голубой, как небо! Это розовый, как заря! Это синий, как море! Это зелёный, как травушка-муравушка! – И всё говорила, как сильно она меня любит. До радуги!
– И я тебя, детонька, сильно-сильно люблю, до неба.
– До солнышка!
– До солнышка и до самых звёздочек.
– А я тебя до луны!
После ужина мы свалились без задних ног.
Вторую ночь Маша к нам забирается. Прошлой ночью я проснулась, понять не могу, где я, тут вроде Кришан, а тут? Проснулась окончательно – это тут Маша лежит. Я её погладила, подождала, когда она заснёт, перенесла в её кроватку.
А сегодня хотела перенести, она же заснула, так нет, мгновенно проснулась, издала протестующий звук, соскочила со своей кроватки и нырнула к нам.
21
Она тебе подпевает!
22
Деда, я тебя люблю! Очень! И мы будем учить русский. Согласен?
23
Это подарок. Нельзя нет говорить.
24
Оставайся здесь со мной. Бабушка и дедушка приедут снова весной.