Страница 29 из 33
Кожедуб прикинув расклад, сообщил Пугачеву:
- Следует атаковать князя Голицына и разбить его до подхода подкрепления и Михельсона!
Царь-батюшка сердито заметил:
- Сейчас Голицын в Белозерской крепости, от туда его не слишком, то и выкуришь! Вот если бы мы дали бы бой воскам самозваной царицы под Татищево...
Кожедуб уверенно перебил самозваного царя:
-А он и от туда некуда не денется. Тем более припасов у Голицына нет. Я вот подумал, и решил - рациональнее, выступить от Оренбурга навстречу Михельсону и его в битве раздавить. - Генерал-ас показал на карту Пугачеву и стал разъяснять. - Голицын узнав, что наша армия выступила двинется к Оренбургу. Но не сразу, а выждет когда мы отойдем.
После чего попробует взять город штурмом... - Кожедуб хитро подмигнул Пугачеву. - Но это ему не пройдет, там останется сильный гарнизон, и много нашего войска. А у Михельсона всего тысяча человек, и десяти тысяч наших хорошо обученных солдат вполне хватит! А когда мы вернемся, то добьем и Голицына. Он не успеет снова к крепости отойти!
Емельяну Пугачеву такой план в целом понравился. Но самозваный царь все же заметил:
- А если крепость не устоит?
Кожедуб ухмыльнулся:
- Имея в три раза больше защитников, чем атакующих?
Пугачев кивнул головой, крепко сидящей на бычьей шее:
- Согласен! Выступай быстрее!
Генерал Кожедуб бросился исполнять приказание императора. Надо спешить, так как Михельсон славится своими быстрыми, как у Суворова переходами. Вернее пока не славится, но скоро в реальной истории мог бы прославиться.
Вообще этот вроде бы скромный подполковник оказался самым неудобным противником для повстанцев. Он и Чику в реальной истории пленил, и трижды разбил армию Емельяна Пугачева под Казанью. Даже не совсем понятно как ему подобное удавалось. Но Кожедуб уверен, что теперь пугачевцы совсем не те сиволапые мужики, что сражались под городом об которых чуть хребет не сломал сам Иван Грозный.
Кожедуб примерно прикинул с какой скоростью двинется отряд Михельсона, чтобы его атаковать в момент наивысшей усталости, и со всех сторон. Навязать противнику плотный бой и сидеть в обороне. Конечно, следует использовать численные перевес и в том числе и в пушках.
Выступила армия почти открыто, и двинулась в степь. А Голицын остался немного южнее. Внешне армия пугачевцев выглядела не слишком привлекательной: стрелки в кафтанах, мужики с рогатинами, и косами, ружейные сибиряки, казаки и калмыки.
Конницы калмыков, башкир, татар много... Причем по пути присоединялись все новые и новые отряды. Мощная кавалерия - пусть и числом. Ничего тут худого не скажешь. Но надо спешить, уже снег подтаивает и дороги скоро обрастут непролазной грязью. А тогда попробуй повоюй. Впрочем, степнякам это вполне привычно.
Впереди Кожедуб выслал конную разведку, которая должна передавать сведения с помощью флажков. Тоже неплохая рационализация. Кожедуб даже пропел:
- Разведка, разведка - мочит гадов очень метко! И куда пришла соседка, ох не засекла разведка!
Генерал Кожедуб чувствовал некоторое упоение властью. Да формально Сталин его сделал генерал-лейтенантом, но фактические лучший советский ас второй мировой войны остался рядовым летчиком. Никем Кожедуб не командовал, да и не хотел командовать, предпочитая статус свободного охотника. А тут он уже и в самом деле имеет под единоличным руководством десять, нет уже двенадцать тысяч послушных воителей. Ну как не порадоваться.
Кожедуб впрочем внимательно изучил сведения об перемещении противника. Вождь Башкирцев Кизя собирающий кавалеристов, сообщил, что Михельсон уже почти рядом. Причем у него отстали пушки, и вымоталась пехота.
Кожедуб принял решение остановиться, и ждать когда противник сам попадет в искусно расставленный капкан. Генерал рассуждал логично. Михельсон будет двигаться как можно быстрее, и почти забыв об осторожности. Да и его разведчиков калмыки с башкирами снимут стрелами. В кавалерии подавляющий у Кожедуба перевес. И пусть только Михельсон попробует...
Место для боя выбрано так, чтобы можно было атаковать в партизанском стиле с четырех сторон. И пехота успела бы вовремя поддержать кавалерию.
Кожедуб очередной раз проверил все сам, и даже нарисовал диспозицию на подтаявшем снегу.
После чего стал ждать... Совсем не долго!
Конницы у Михельсона и в само деле немного, всего пара сотен, и те скакуны отощали за время перехода. Пехота еле плетется, видно суворовский темп не каждому по плечу, а пушек, которых впрочем всего одна батарея - штук семь и вовсе не видно. Ну что и это войско около тысячи человек, громило повстанцев? Стыдно "графу Чернышеву" имя в двенадцать раз больше живой силы проигрывать.
Кожедуб сквозь подзорную трубу разглядел и самого Михельсона. На портрете в учебнике истории будущий генерал выглядел куда более грозным и величественным. А тут сравнительно молодой, узкоплечий человек, с трехдневной щетиной на лице. Причем щетина седеет.
А пушки у пугачевцев уже заряжены картечью и ждут сигнала. По расчету Кожедуба тридцать пушек почти в упор накроют почти всех всадников, а остальных добьют стрелки.
Еще несколько секунд... Вот майор-кавалерист что-то заметил в кустах, машет... Но поздно! Громыхнули орудия и певучая картечь безжалостно хлестнула по кавалерии. И тут за этим затрещали ружья, выбивая немногих уцелевших кавалеристов.
У Михельсона перекосилось и без того худое и дикарской лицо. Не имея опыта войны с пугачевцами подполковник не ожидал, столь умелой засады и грамотной маскировки. Он еще думал, что впереди лишь орды разбойников, а не войска приближающиеся по боеспособности к регулярным подразделениям.
Лишившись кавалерии к чести Михельсона он не растерялся, а сипло проорал: