Волжане

— Кха-кха… — пораженно закашлялся Овтай и покрутил головой. — Ради такого приданного мои старейшины сами в воду креститься зайдут! Только помани!

— А ты и помани! Каменьями самоцветными и серебром! Железом дюже крепким, да мехами зауральскими! Горы всех прокормят, а одним нам все равно не сдюжить!

Установившуюся тишину нарушил глухой гул железного била. Под холмом, на широком песчаном пляже, медленно зашевелилась темная масса, вспыхивая огоньками раздуваемых костров и гортанными выкриками.

— Вот и до него рассвет добрался, зашевелился, князь суздальский! Сколько войска! Сколько войска…

— Второй день уже тянутся — нахмурился Трофим. — Без малого восемь тыщ насчитали, ровно в девять раз больше чем у нас с тобой вместе взятых.

— Но у нас почти все одоспешенные, а тут… два из трех лапотники в коже и чуть ли не с дрекольем.

— Зато все остальные вооружены до зубов! Сами и вооружали! А уж ростовские бояре с чадью своей стоят дружин иных нарочитых княжих мужей! Ткни пальцем в любого, попадешь и потомка славного варяжского рода!

— Скорее бы эти лепшие мужи ушли отсюда подобру-поздорову! — оскалился Овтай.

— Ишь ты, скорый какой… Возблагодари своих богов, что не по суше они тянутся, как могли бы! И нам еще учиться, как с такой прорвой народа управляться! Каждого накорми горячей снедью хотя бы раз в день, да роздых полудневный дай, вот те и четверть дня коту под хвост! Да еще следи, чтобы они меж собой не передрались за это время!

— Не прибедняйся! Не хочешь с ними печами походными поделиться, кои варят снедь на ходу?

— Не хочу, да и мошны им не хватит на такую груду листового железа. Сам едва наскреб, а уж сколько мороки у кузнецов с этими печами было, не описать. Мне по сию пору икается, хотя,казалось бы, чего проще — железный короб на клепке собрать и на колеса поставить! Так нет, то им вальцы новые подавай, то еще какую заумь надумают и сроки сдвинут! А ну их, проглотов этих! — огорчено махнул рукой воевода и веско добавил. — Да и не предназначены печи эти для речных походов, не влезут в лодьи к суздальцам, сам только на катамаранах и держу. Вот для степных дел.

— А куда ты, кстати, попрятал свои корабли Трофим? О трех десятков судов сюда пришел, а ныне лишь пара на пристани стоит. Побоялся, что князь суздальский припомнит что не выдерет ты ему ни печей, ни воев в поход? Вроде не ссорились мы с ним, сам понимает, что после такого нам не выжить, с потрохами булгарцы сожрут. Однако торговые препоны он нам уже ставить начал и школы наши в Ростове и Суздале грозится закрыть». — Потому суда свои от него подальше держишь?

— Да нет. Корабли я направил вниз по течению шерстить заводи рядом с Нюжмой, что ошуую[40] в Волгу впадает. С реки их не увидишь, косы намыты вдоль течения и поросли лесом, так там разбойнички один другого краше логово себе устроили. Вот по пути на Суру их и почистим, а то вьются над нашими торговыми лодьями как пчелы над медовым цветом, надоели. Заодно и обустроимся, чтобы было где нашим торговым людишкам переночевать, да желудок горячим набить.

— А на Суре что твоему воинству делать? Нешто опять мятеж против вас кто замышляет? Мне не поберечь свои границы?

— Остановимся там по пути в низовья волжские. Опять младшая дружина с

Вятки реки удружила. Затесался к ним наемником странный лазутчик. Вроде не вредил, но нос свой любопытный совал повсюду. Взяли его в оборот, поговорили по душам, и сказался он человечком кугуза горных черемисов, что живут на крутых волжских холмах и по берегам Суры.

— Соседи ваши?

— Ну да, начиная от устья Ветлуги и кончая вельдемановскими землями. Смотрел этот кугуз, смотрел, как мы мимо него шастаем, да серебро на ветер швыряем, вот и решил узнать, чем живем, да что с нас поиметь можно. Для начала торговое подворье у нас хочет поставить, чтобы товары мы ему напрямую продавали, а не втридорога через купцов залетных.

— И что вы решили?

— Решить не решили, но без крепостицы в устье Суры неуютно моим судам на Волге. Одно место нам приглянулось, и даже название кто-то из наших для него сочинил — Васильсурск…

Воевода рассмеялся и махнул рукой, предложив собеседнику повеселиться вместе с ним.

— …но вот беда, стоит уже у черемисов там городок, Цепелем зовущийся, а рядом с ним священная роща, в коей якобы живет их верховный бог Кого Йымы. Невместно и помышлять было просить их подвинуться. Вот хочу наведаться, поговорить с кугузом с глазу на глаз, может, придем к согласию, да выделит он нам землицу по соседству. А заодно и рать ему свою покажу…

— Нешто запугать хочешь соседа?

— Да нет, просто так надежнее монеты вкладывать. Трижды подумает, чтобы ряд нарушить, а то мало ли… Польстится на посулы Булгара и поминай как звали вложения наши.

— А потом уже за солью, как намеревался?

— Да, как только проводим Юрия с его войском, чтобы на Ветлугу или Суру не сунулся, чего доброго. А потом уж и за ним следом, благо, что панок при расспросах подтвердил слухи о том, что учельский наместник пропустит Мономашича без боя.

— На зуб Ошель попробовать не хочешь?

— Кха… Овтай, ты мне как брат названный, мы с тобой чуть ли не полпуда соли за последний два года вдвоем одолели, а потому скажу как на духу… Избавь меня от всяких глупостей подобных тому, что произнес! Такая мелкая шавка, как я, может распаляться на медведя сколь угодно, но одно движение лапой и от нее останется мокрое место!

— Но несколько собак…

— Цель у всех собак одна — дождаться охотника! А я не хочу для кого-то загонять зверя, не хочу, чтобы меня кто-то использовал для этого! Мне в у Учеле нужен вменяемый сосед и добрая торговля с ним и только. Кроме того, учти, что городок сей не так-то легко взять!

— То есть не дерзнешь напасть и мести искать не будешь?

— Даже не подумаю. Как бы я ни хотел наказать наместника в Учеле, но нет. Нечего людишек зазря губить! Ни с нашей стороны сие не надобно, ни с их. Да и силы у меня не те и не для того предназначены! Так что пока суть да дело, мы за ратью Юрьевой увяжемся и как нитка за иголкой в низовья Волги и проскользнем! Не до нас будет булгарцам. Вот разве что через их южную провинцию пройти будет трудно, а точнее через Самарскую луку. Там и стольный город провинции Мардан расположен, и обходные пути поперек луки наверняка все перекрыты. Надежда лишь на смуту и то, что наместник тамошний Селим Колын явно будет, в другом месте.

— А как возвращаться будешь?

— Ну, так семь бед — один ответ! Как сложится. Если не договорюсь с Булгаром, то степью пройду, воронежцы встретят. У них в степи все тихо, Мономашичи, еще раз выведя рать свою испить шеломом Дона, никого там не встретили… Вот разве что Ярополк у себя в Переяславле каких-то приблудившихся побил, а основную часть кочевников совсем распугали и те подались вглубь степей. Так что есть надежда, что препятствий не будет, тем более половцы ближе к осени уходят еще дальше к морю. А ты помощь хочешь предложить?

— И помощь предлагаю, и предупреждение хочу донести. Мы, перехватили повеление булгар к прежнему инязору, дабы тот выделил малую рать в три сотни человек. К концу лета ее следовало привести под Банджу…

— Привести под упомянутый мною стольный город Мардана, что в устье Самары реки?

— Не совсем туда, да и что там за река…

Воевода полез в седельную сумку и через минуту протянул Овтаю карту, схематично нарисованную на плотной серой бумаге. Палец эрзянина уверенно заскользил по листу картона и пересек извилистую петлю Волги.

— Вот сюда. Ниже этой вашей луки… Самарской.

— Хм… С чего бы это Шамгун решил спросить с эрзян службу?

— Оттого что мы меж двух огней живем, палят нам крылья и цари Булгара и князья Киева. Только от русичей мы подарками отделывались, а от булгарцев еще и службой ратной ко взаимному удовольствию. Или ты думал, мы лишь своими силами от князя муромского отбивались?

— Для меня это внове. Но зачем Шамгун просит у тебя помощи осенью?

40

Ошуую — по левую руку (ст.- слав.)