Страница 6 из 15
Однажды со мной решил побороться наш тренер Слава. Но избыток в весе килограмм в 20 делал меня игрушкой в его руках. Пару раз он просто как тряпку шлепнул меня на ковер, и у меня заболел живот. Я предпочел не упираться и закончил схватку. Надо было озлиться, мобилизоваться и сделать хоть что-то. Но у меня по телу разлилась вялость: дух "агона" ушел, испарился.
Были и обратные ситуации. Однажды друг отца, прознав о моих занятиях, встал в стойку и сказал: "Ну что ты мне можешь сделать?" Через секунду он уже лежал на диване – я подсек выставленную вперед ногу, удачно уронив его на мягкое. Что-то подобное бывало и на тренировках.
Раз мне помогла самбистская подготовка и в юношеских столкновениях. Был у нас в школе один наглый ученик – он почему-то решил вязаться ко мне, хоть я и был классом постарше. Но у меня никогда не было повода отлупить его, и не любитель я был таких дел. И вот случай. Наш класс дежурит по школе, и я курсирую по безлюдному во время урока коридору у раздевалки. Там же оказывается этот прохвост. Теперь он идет дальше насмешливых слов и подкрепляет один из своих аргументов "саечкой" – обидным подергиванием моего подбородка кверху. Через мгновение он лежит на полу, уроненный подсечкой. Пытаясь встать, он хватается за мой пиджак, и я помогаю ему подняться. И как только соперник оказывается на ногах, он снова видит свои ботинки вознесенными к потолку и снова гулко падает на спину. Тут прибегает кто-то из учителей, и инцидент исчерпан. Больше наглеца на своем пути я не встречал.
Наша секция не раз выезжала на соревнования, но нигде не блистала. Мои успехи тоже были никакими, хоть это меня и не очень огорчало – в то время я все больше увлекался физикой и стремился лучше подготовиться к поступлению в институт. Досадны были проигрыши в одно очко. На этом соревнования как бы уже заканчивались. Один раз я так рассердился на проигрыш, что в следующей схватке просто растерзал парня вроде и крепкого, но толком мало чего умеющего.
Самое позорное мое поражение состоялось, как ни странно, не на выезде, а в стенах родного спорткомплекса. Как и за пару лет до того, я снова выскочил на ковер неготовым. То ли судья невнятно назвал мою фамилию, то ли я ее прослушал, когда с трепетом ждал вызов на ковер. Кроме того, оказалось, что я должен был где-то достать красный пояс и второпях обвязаться им, когда мой соперник уже вышел на ковер. В общем, не успел я получить замечание за опоздание и воспринять команду к началу схватки, как мой противник нырнул мне в ноги и бросил меня "мельницей". Я и охнуть не успел, как ему присудили чистую победу. И все это – на глазах нашей секции, на глазах родителей. От внезапного техничного броска кишки мои сильно встряхнулись, а психика была потрясена позором. Поэтому и вторую схватку я тоже проиграл, хотя и с некрупным счетом – даже сделал свой новый излюбленный бросок (имитация передней подножки с переходом на заднюю). Проиграл, попавшись на удержание и потеряв четыре очка.
На тех же соревнованиях один из взрослых ребят нашей секции, успевший разучить единственный прием, смог этим приемом сначала выиграть схватку на первой секунде, а потом точно также и проиграть, когда прием не получился. Прием состоял в том, чтобы сразу по-ковбойски прыгнуть на противника, захватить руку как бы седлая предплечье, и, рухнув вместе с ним, сделать на эту руку болевой. В первой схватке это эффектно получилось. Во второй соперник уперся, а рухнул только нападавший – прямо на спину. Сопернику дали чистую победу.
На тех же соревнованиях тяжело травмировался мой друг и неплохой боец Коля. Получил перелом ноги, и после месяца гипса толком тренироваться уже не мог. У кого-то "агон" заканчивался вот так – случайной травмой. И это хуже всякого поражения.
Однажды мы выезжали на соревнования в Ивантеевку. И там наш разгром был полным. Мне, правда, пришлось провести четыре схватки. Выиграл только первую (не помню как), выйдя, тем самым в финал, где, по правилам этих соревнований, каждый должен был бороться с каждым. Схватки были по 10 минут (!), а все мои соперники были перворазрядниками. Все три схватки я проиграл. Первую – будущему чемпиону этих соревнований, крепкому парню, только пришедшему из армии. Он просто скрутил меня, и единственный раз в жизни я проиграл схватку болевым приемом. Со вторым схватка у меня шла по прежнему сценарию – все время отыгрывался, снова сделал свой любимый прием, а потом попал на удержание. Помню, что мой бросок очень удивил перворазрядника, который крепко стоял на ногах, когда я пытался его сбить, вывести из равновесия. Третью схватку я очень хотел и мог бы выиграть – мой соперник хоть и был перворазрядником, но только что перешел в мой вес из более легкого. И видел я, что проигрываю пустяки, но сделать ничего не мог. Мне надо было бы действовать разнообразно, а я все пытался тянуть соперника на себя и делать переднюю подсечку на краю ковра, чтобы в случае неудачи не попасть снова на удержание. От прочих приемов я отказался, потому что нарвался на контрприемы. Соперник же, выиграв пару очков, ушел в глухую защиту: чуть что – ложился на живот и прятал руки под себя. В общем, едва не доведя схватку до драки, я ее проиграл. Что показало: впадать в спортивную ярость для меня мало толку – перестаю думать, и сил особо не прибавляется. Дух "агона" незлобен, а весел!
После этих соревнований я насчитал четыре десятка царапин-потертостей на своем теле. Но однажды и считать ничего не пришлось. Это самый запоминающийся эпизод из моих спортивных похождений – перелом ключицы, который состоялся на соревнованиях во Фрязино. И опять дело было в том, что я боролся с крепким взрослым мужиком, а не со сверстником. Схватка была, в общем-то, равной. Один раз я попался на подсечку и упал на левое плечо. А рука была в захвате у соперника. Видно тут и возникла трещина в кости. В пылу борьбы я ничего не заметил, и сам повалил соперника. Он быстро принял оборонительную позицию плашмя на животе, а я, наваливаясь сверху, и вдруг почувствовал резкую боль и невозможность двинуть рукой. Схватка была остановлена, и я пошел к медикам. Поскольку боль быстро прошла, я стал уверять, что у меня, вероятно, вывих плеча. Пытаясь вправить руку, медики ее еще больше повредили. Потом в травмопункте сделали рентген, но почему-то править сломанную ключицу не стали. Снимок был еще мокрый, и никто его разглядывать просто не стал. Так я и уехал домой, не подозревая, что ключица встала в месте перелома под углом. В Черноголовке, посетив хирурга (мощная такая дама с надменным выражением лица), я поучил только предложение съездить за снимком – и никакого осмотра. Куда, как ехать? Да на какие средства, если я родителям сказал, что у меня только вывих? Ключица срослась неправильно, но это не особенно было заметно, и меня не беспокоило. Я ведь не собирался становиться профессиональным борцом. Меня ждали годы занятий физикой.
Единственным позитивом этого эпизода была слава, которая сразу пришла, как только я появился в школе с пустым рукавом (рука на перевязи под пиджаком была прижата к телу). Особенно мне польстило внимание молодой исторички, в которую я был тайно влюблен.
На первом курсе института я получил хороший урок: мои боевые навыки были слишком спортивными, в них мало было настоящего умения постоять за себя в сложных ситуациях. Урок этот – схватка с пьяными студентами, которые искали для себя приключений. Парировав словесные угрозы с требованием "скинуться на 20 копеек", я получил предложение отойти за киоски и потягаться "один на один". И наивно принял это предложение, полагая, что будет честная схватка. Дело было поздним вечером в осенних сумерках.
Выбрав себе соперника, я быстро с ним разобрался – удар в челюсть, бросок и обозначающее победу несильное добивание в нос. Но победа не состоялась. Потому что приятели поверженного начали охаживать меня ногами по голове. Возможно, я на мгновенье потерял сознание. Когда удары прекратились, попробовал подняться. И увидел, что нападавшие возвращаются с криками: "Ему мало!". Две смутные фигуры передо мной – и я кидаю удары в голову одной и другой, не чувствуя ног пытаюсь убежать, спотыкаюсь, получаю удары ногами. Через минуту меня поднимают появившиеся откуда-то милиционеры. Потом была ночевка в отделении милиции, опознание нападавших, отказ от уголовного преследования, история с исключением негодяев из института, куда я ездил и выступал перед аудиторией с предложением не исключать, а воспитывать в собственной среде. И непреклонное решение ректора: исключить.