Страница 14 из 28
Самой известной персоной среди тех, с кем свел Хайда Лондон, был поэт и драматург, много сделавший для развития английского языка, театра и литературы, Бен Джонсон. Эти его заслуги отмечал Хайд. Родившийся в 1573 году Джонсон принадлежал к старшему поколению и «сиживал за выпивкой с Шекспиром в трактире «Русалка» на Бред-стрит» [114, 122]. Он «в течение многих лет он был исключительно добр к мистеру Хайду, пока не осознал, что тот определил себя к делу, которое, как он считал, не может быть предпочтительней его кампании» [10, 45]. Видимо, они разошлись не безболезненно. Позднее Джонсона разбил паралич, он умер в 1637 году. Кроме Джонсона, к миру литературы принадлежали поэты Томас Керью и Томас Мэй. Оба, почти ровесники, старше Хайда лет на пятнадцать. Как и он, происходили из джентри. Керью в молодые годы участвовал в дипломатических миссиях. К 1630-м годам он был известен как автор любовной лирики, воспевающей чувства и женскую красоту. Большая часть его стихов посвящена некоей Цилии, которая была любовницей и музой поэта на протяжении многих лет. Кто спрятан за этим именем, неизвестно. Обстоятельства и время смерти Керью не вполне ясны: то ли он умер до 1640 года, поскольку издание, вышедшее тогда, значилось посмертным, то ли если верить Хайду, прожил более пятидесяти лет (значит, скончался не ранее 1645 года). Он был известен не только «стихами (особенно амурными), отличавшимися остротой фантазии и элегантностью языка, равными, если не превосходившими любые другие, написанные в то время, но и христианской смертью» (видимо, кончиной после долгой болезни, которую он принял стоически). Он прожил «менее строго и аккуратно, чем следовало». Мэй, поэт, автор театральных пьес и переводчик с латыни, опубликовал первый стих, написанный на английском, в 1612 году в сборнике, выпущенном в ознаменование кончины наследника престола Генри, принца Уэльского. В 1620-е гг. пьесы Мэя ставились, в частности, на сцене театра Красного Быка – театра под открытым небом для простолюдинов. Мэй интересовался историей Рима. В 1626 году он написал трагедию «Клеопатра»; в течение многих лет переводил на английский незаконченное сочинение римского поэта Марка Лукана о падении Римской республики («Фарсалия, или о гражданской войне»). Во время революции Мэй перешел на сторону парламента. В 1647 году он написал «Историю парламента Англии, начавшегося 3 ноября 1640 года», то есть Долгого парламента. А. Н. Савин полагал, что в оценке причин Английской революции Мэй, связывавший их с изменениями в религиозном сознании народа, был глубже Кларендона. Это спорное мнение объясняется тем, что русский историк твердо следовал школе С. Гардинера. После казни Карла I Мэй одобрил власть охвостья, назвав его членов «сенаторами». Он, по-видимому, смотрел на события, происходившие в Англии, через призму представлений об истории Рима. Хайд, безусловно, осуждал Мэя, считая, что тот «утратил добродетели, оставил честность» и совершил низкие поступки. В 1650 году он скончался «в жалком положении и пренебрежении, и достоин, чтобы его забыли». Смерть Мэя для Хайда – справедливое воздаяние.
Другая группа знакомцев Хайда – юристы. Его учителем и товарищем был Джон Селден, имевший в профессиональном смысле европейскую известность. Он родился в 1584 году и успел пострадать за права парламента, будучи арестованным в 1629 году. В тюрьме провел два года. Политические взгляды Селдена, умеренного монархиста, отстаивавшего свободы парламента, были близки Хайду, считавшего его человеком фундаментальных знаний в разных областях и во многих языках. Расценивая стиль его работ как тяжеловатый, Кларендон объяснял это спецификой предмета и подчеркивал, что устно тот излагал мысли исключительно ясно. В 1640 году, будучи последовательным сторонником конституционных свобод, Селден был избран в Долгий парламент от Оксфордского университета. После падения Оксфорда в 1646 году он фактически спас университетскую библиотеку. После поражения роялистов он выступал против суда над Карлом I. В адрес Селдена, оставшегося в Лондоне, звучала критика со стороны кавалеров, но Хайд его оправдывал, объясняя невозможность эмигрировать возрастом. Несмотря на опасности, Селден не поддерживал действий новых властей, наоборот, «пытался воспрепятствовать им, чем мог, в ущерб своей безопасности, о которой он не очень заботился». Он умер в 1654 году.
Юристом был Джон Вохэн, чьим главным достоинством Хайд назвал тесную связь с Селденом, авторитетом укрепившим его престиж. Причина этой двусмысленности в том, что Вохэн придерживался теорий, которые вели к народному суверенитету за счет прерогатив короны. Тем не менее, после гражданских войн он, объявив себя роялистом, покинул, в отличие от Селдена, Лондон и перебрался в свое поместье в Уэльсе. Оно было разграблено парламентскими войсками. Каких-либо практических действий в пользу Стюартов он не предпринимал, но после Реставрации его репутация как роялиста укрепилась. Став канцлером, Кларендон предлагал ему высокий судебный пост, но тот отказался, занявшись парламентской деятельностью, войдя в число противников «королевской партии» и став одним из лидеров группировки, которая вынудила канцлера бежать из Англии. Впоследствии Кларендон писал, что враждебное поведение Вохэна в парламенте стало для него неожиданностью.
В круг близкого общения входил сэр Кенелм Дигби, занятная фигура того времени. Современники считали его эксцентриком – в XIX веке русские путешественники называли таких жителей Альбиона чудаками, полагая, что «чудачество» – одна из особенностей английского национального характера. Судьба Дигби полна приключений и заслуживает пера Александра Дюма (хотя великий французский писатель вряд ли мог сделать главным героем англичанина). Отцом этого человека был сэр Эверард Дигби, один из участников «порохового» заговора, казненный в 1606 году. Для младшего Дигби вопросы веры решались непросто: из католичества он перешел в англиканство, возможно, руководствуясь соображениями карьеры, затем снова обратился к католической вере. Не зря его известное философское сочинение носит название «Разговор с дамой о выборе религии». Вступив на дипломатическое поприще и прибыв во Францию, он, по собственным воспоминаниям, стал объектом страсти вдовствующей королевы Марии Медичи. Женился сэр Кенелм на самой признанной красавице своего времени леди Виниции Стенли. При Карле I стал членом Тайного королевского совета, в 1628 году занялся, небезуспешно, пиратским промыслом (традиция, идущая от елизаветинского времени), отправившись в Средиземноморье. Натура стремительная, человек с многообразными интересами, он не мог не привлечь Хайда. В конце 1630-х гг. Дигби принял участие в шотландских войнах, затем отправился во Францию. Там пробыл недолго: убив на дуэли французского дворянина, Дигби через Фландрию возвратился на родину, где по приказу парламента был посажен в тюрьму. Впрочем, заключение было недолгим, по ходатайству регентши Французского королевства Анны Австрийской он был отпущен и во Франции стал канцлером королевы в изгнании Генриетты Марии. Автор философских трактатов «О природе тела» и «О бессмертии благочестивых душ», Дигби увлекался астрологией и алхимией: еще в 1630-х гг. он изучал эти «науки» вместе с проживавшим в Англии художником ван Дейком. Дигби не только писал о душах и телах, но издал поваренную книгу, а также сочинение, посвященное растениеводству. После Реставрации он был одним из отцов-основателей Королевского общества. Кто знает, быть может, самым бесспорным вкладом сэра Кенелма Дигби в историю человечества было изобретение современной винной бутылки.
Еще одним приятелем Хайда был Чарльз Коттон из Дербишира. Оллард назвал его «Раймондом Асквитом своего поколения». Это сравнение неточно. Раймонд – старший сын британского премьера Герберта Асквита, при котором Англия вступила в первую мировую войну. Блестяще образованный молодой человек обладал качествами, позволявшими современниками считать его образцовым джентльменом, и погиб в сражении при Сомме. О Коттоне Хайд писал как о человеке, «обладавшем всеми теми качествами, которые создают репутацию настоящего джентльмена». Однако избранный им путь был отличным от Асквита. Унаследовав поместье и увеличив состояние за счет женитьбы, Коттон жил в деревне, посвятив время здоровым удовольствиям. И он, и его сын были в дружеских отношениях с английским писателем Исааком Уолтоном, страстным рыболовом, с которым они разделили это увлечение. Коттон написал частично один из разделов книги Уолтона «Все для рыбака» (“Compleate Angler”), ставшей в Англии самой переиздаваемой, по количеству изданий сопоставимой только с Шекспиром. Другим увлечением Коттона были игры, и он написал книгу «Все для игрока» (“Compleate Gamester”), в которой не только поведал читателям обо всех играх: от бильярда до боулинга, от шахмат до карт, но и о пользе правильного досуга.