Страница 15 из 22
Осколком мины был ранен в лицо сержант Герасимов, но он не покинул поля боя до тех пор, пока бойцы прочно не закрепились на новых рубежах. Он так настойчиво просил капитана Грачева разрешить ему остаться в строю, что тому пришлось пойти на маленькую хитрость:
— Ты, товарищ Герасимов, отнесешь сейчас на левый берег мой рапорт Воронежскому комитету обороны, — сказал Грачев. — Ну, и попутно, там, недалеко, зайдешь на перевязку в санчасть…
16
В шесть часов вечера лейтенант Желудев снова поднял в атаку на правом фланге красноармейцев и истребителей.
Удар был стремительным и успешным. Немецкие солдаты к концу дня заметно выдохлись. Боевой дух их упал, и сопротивление не носило прежнего упорства. Понеся значительные потери, они отошли к Предтеченскому кладбищу.
Наши бойцы продвинулись вперед метров на двести, полностью очистив от гитлеровцев Аксенов бугор и заняв ряд домов на Чернышевой бугре.
Стемнело. Небо затянуло тучами. Моросил редкий дождь.
Фашисты нервничали. Страшась внезапного ночного нападения, они подожгли деревянный дом на углу улиц Некрасова и Веры Фигнер. То здесь, то там в небо взлетали ракеты. Возникала и гасла автоматная стрельба.
Было около 10 часов вечера, когда капитан Грачев направил в разведку Валентина Куколкина вместе с Катей Кузнецовой и Гришей Кабановым.
Молодые бойцы бесшумно пробрались мимо немецких постов к улице Бетховена.
Куколкину хорошо был знаком здесь каждый поворот, каждый дом. Вышли на улицу 20-летия Октября.
У трамвайной остановки темнел силуэт изрешеченного пулями и осколками вагона.
Гитлеровцы основательно поработали над второй линией укреплений. Мостовую перегораживали два ряда чугунных ежей. По бокам были вырыты противотанковые рвы. Подходы прикрывались дзотами.
Определив расположение вражеских огневых точек, разведчики осторожно обогнули укрепленный участок и двинулись к улице Кирова.
— Веселей держитесь, ребята, — говорил Валентин. — Фашисты темноты боятся.
Действительно, улица была пустынна. Гитлеровцы притаились в блиндажах и подвалах.
Разведчики уже подходили к маслозаводу на углу улиц Кирова и 20-летия Октября, когда впереди вдруг выросла темная фигура.
— Хальт! Вер да?..[1] — резко прозвучал окрик на чужом языке.
Деваться было некуда. Кабанов выстрелил из винтовки, но промахнулся. Немец-офицер ответил выстрелами из пистолета. Куколкин отскочил в сторону и швырнул гранату. При вспышке взрыва было видно, как враг упал.
— Выручила, голубушка! — сказал Куколкин.
Они побежали назад. Свернули в ближайший переулок, перелезли через забор. Сзади слышалась беспорядочная стрельба…
В. И. Куколкин.
Куколкин и его спутники были уже в расположении своих, но на немецкой стороне еще долго трещали автоматы. Фашисты никак не могли успокоиться после переполоха, который наделало появление в их тылу наших бойцов.
Несколько позже в разведку отправилась вторая группа — 11 красноармейцев под командой сержанта. К ней, с разрешения лейтенанта Желудева, присоединился Саша Нестеров.
Сержант уверенно вел свой отряд через Гусиновку к центру города, избегая опасных мест. Он уже ходил прошлую ночь по этому маршруту, имея проводниками ребятишек из Юриного отряда.
Шли дворами, прижимаясь к строениям и заборам. На Плехановскую улицу вышли позади сгоревшего цирка. Осмотрелись по сторонам и, убедившись, что вокруг все спокойно, перебежали к клубу имени Дзержинского, Отсюда дворами пробрались в выгоревшее внутри здание Областной типографии, обращенное фасадом на проспект Революции. Притаились у оконных проемов и взяли под наблюдение улицу и площадь 20-летия Октября. Двое бойцов переползли проспект и скрылись в Кольцовском сквере. Они долго не возвращались.
Саше Нестерову казалось, что прошло уже очень много времени. Сжимая в руке наган, подаренный ему на прощанье раненым Полупановым, он чутко ловил каждый звук… Вот через сквер прошел патруль… В дальнем конце послышался какой-то разговор… Потом снова наступила тишина.
Наконец появились отсутствовавшие бойцы. Они сообщили, что в саду находятся два расчета зенитных пулеметов. Один у ограды, выходящей на площадь 20-летия Октября, второй — за памятником Никитину.
Отряд разделился на две части. Бойцы поодиночке перебрались в сквер.
Саша Нестеров не отставал от сержанта. Припадая к земле, полз мимо свежих могил, которыми было изрыто все вокруг. Фашисты обезобразили Кольцовский сквер, превратив его в солдатское кладбище…
Впереди показался бруствер окопа и черные стволы пулеметов зенитной установки.
Где-то у переднего края взлетела осветительная ракета, и при ее бледном свете бойцы разглядели фигуру гитлеровца, дремавшего у пулемета. Два других солдата спали рядом в окопе…
Все дальнейшее произошло мгновенно и бесшумно. Бойцы ножами покончили с гитлеровцами, вынули из пулеметов замки и поползли обратно…
В другом конце сквера раздался выстрел. Не теряя времени, разведчики перебежали во двор типографии. Через минуту к ним присоединились бойцы второй группы. Они также уничтожили пулеметный расчет и вынули замки, но один гитлеровец все же успел выстрелить и поднять тревогу.
Вокруг разгорелась беспорядочная стрельба. Взлетали в небо ракеты. Со стороны гостиницы «Воронеж» застучал пулемет.
Разведчики не стали ожидать, пока фашисты разберутся в причине тревоги. Дворами побежали обратно.
Благополучно добрались до Предтеченского кладбища, но здесь нарвались на вражескую заставу. Завязалась перестрелка. Пришлось пустить в ход гранаты…
17
Весь первый день у Маруси Осадчих, мастера электросварки завода имени Дзержинского, прошел в напряженной работе на перевязочном пункте.
После того как ребята ушли с лейтенантом Желудевым в окопы, она и Роза Попенко стали готовиться к приему раненых.
Девушки осмотрели дом. Приготовили койки. Из комода достали чистое белье. Застлали простыней стол. Из вещевых сумок вынули индивидуальные пакеты. Запас их оказался невелик, всего пять штук. Изорвали на бинты свои полотенца.
На Аксеновом бугре закипал бой, раздавались частые выстрелы, гремели разрывы гранат, но что происходило там, отсюда, с Выборгской улицы, не было видно. Из окна дома виднелся только Вася Бобрешов, оставленный лейтенантом Желудевым на наблюдательном посту. Вася стоял на пригорке повыше медпункта, ведя круговое наблюдение…
Начали приходить раненые красноармейцы.
Легко раненные после перевязки возвращались обратно в бой. Им хотелось отблагодарить девушек за помощь, сказать на прощанье что-нибудь ласковое, хорошее, сделать какой-нибудь подарок. Спрашивали адреса, обещали писать. Все это очень трогало Марусю и Розу.
Тяжело было с водой. Содержимое фляжек было быстро израсходовано. На заболоченном лугу, начинавшемся за крайними дворами, виднелось немало луж, но вода в них была загрязнена и отдавала трупным запахом. Идти к реке было далеко и днем опасно, так как гитлеровцы непрерывно бомбили и обстреливали переправу. На медпункт заглянул старшина Родных. Сказал, что наши теснят гитлеровцев, и снова ушел наверх…
Потом был ранен Вася Бобрешов. Его сшибло разорвавшейся рядом миной. Большой осколок впился в бедро.
Девушки перенесли Васю в дом. Казалось, он не замечал боли. Волнуясь, повторял:
— Как это глупо!.. Ну, как это глупо… Еще ничего не сделал и уже ранен. Бинтуйте меня скорей!.. Я должен вернуться на пост…
Девушкам было очень жалко Васю. В отряде его все любили. Он был комсомолец. Работал по точной механике на одном из воронежских заводов. Рослый, красивый парень, темноволосый, с голубыми глазами. Всегда добродушный, вдумчивый и исполнительный.
1
Стой! Кто там?..