Страница 40 из 76
До ужина, когда все учащиеся удобно соберутся в одном месте, еще оставалась пара часов времени, и я отчетливо понимала, что не усижу, а потому просто отправилась на неспешную прогулку по просторам Академии, без цели и плана – куда кривая выведет.
Совсем недавно на лекциях по теории надстихийной магии мои новые соученики затеяли дискуссию, кто чего хочет добиться, и один из парней выдал – хочу стать таким магом, чтобы быть куче родовых магов!
Я тогда только губы покривила – понимал бы он, о чем говорит, молчал бы. Безродный маг, маг-простолюдин никогда не сможет сравняться с представителем древних родов.
Можно быть умнее меня – я не льщу себе, великим умником я никогда не была и вряд ли когда стану.
Можно быть сильнее меня – можно, хотя я сильна. Мой род старше этой академии, он застал еще старую Империю, и уже тогда был древним – и все это время мы роднились только с сильными магами. Особенность нашей силы такова, что удержать ее в узде способен только щедро одаренный маг, вот и брали в род тех, кто родит сильных детей. Сложно спорить с многовековой селекцией – сложно, но можно.
Можно быть выученным лучше, чем я – хотя в это я уже слабо верю. Меня без жалости муштровали с трех лет – с тех пор, как я стала мало-мальски сознающим себя человеком. Дрессировали без поблажек и скидок на пол и возраст. Драконы щедро делились знаниями, но… то, как готовили магов в драконьей Академии, и близко не походило на горнило, через которое пропустили меня. Один наставник на десяток адептов – совсем не то же самое, что десяток взрослых на пару-тройку детей, а жажда жизни мотивирует гораздо лучше, чем жажда знаний.
И драконы – не люди, и их магия отличается от человеческой. Они выше магическим потенциалом, они дольше живут, они сильнее. Вот и выходит, как будто младшую сестру нарядили в одежду старшей. Не по размеру. Не по возрасту. Вроде бы, и разница невелика – а сидит не так.
И пусть за свою долгую жизнь драконы успевают накопить больше знаний. Я ведь уже упоминала, что мой род старше не только любого дракона в этой Академии, но и самой Академии? Есть повод задуматься, сколько знаний накопили мы.
Но, несмотря на это, я признаю, что старательность и талант у всех разные, и они не всегда зависят от происхождения. И прилежный, щедро отмеченный даром и разумом простолюдин может выучиться лучше меня.
Вот только как быть с тем, что помимо собственной магической силы, у каждого из нас есть доступ к силе родовой? Как быть с вереницей предков, стоящих за спиной каждого мага из древнего рода?
Я не знаю, как обстоит дело у Светлых и стихийников, каждый из потомков древнего Темного рода – это дверь, через которую в любой могут выйти в мир его предки, давно покойные. Каждый из нас – стена на границе между реальным и потусторонним, дверь этой стене и замок на этой двери.
Мертвые подчинены нашей воле, а мы смиряем силу мертвых. Мы ограничиваем и усиливаем друг друга, и никогда не найдется простолюдин, способный в одиночку превозмочь бесконечную цепь поколений, соединенных общей кровью и общей силой.
И доказательством тому – моя стычка на границе владений Ривад.
Взрослый маг, заранее подготовивший ловушку, хорошо подготовившийся к встрече, ничего не смог сделать восемнадцатилетней недоученной девице.
Неспешно прогуливаясь по Академии, двигаясь снизу-вверх по широкой спирали, я собирала статистику для полноценного доклада ректору Эйнару.
Я знала свой долг, и он велел немедленно известить о находке местные власти – хотя на своих землях я бы действовала сама – и натравить на преступника все доступные силы. Но я не собиралась идти к «доступной мне силе» с голословными обвинениями.
Опустившийся на меня покой, слава Тьме, не отступал, сковав ворочающиеся во мне гнев, страхи и прочие переживания, а на границе между реальным и потусторонним кто-то молча, мерно и монотонно бился в «ворота», отзываясь на мои чувства. Я старалась не прислушиваться к душевному раздраю более пристально, понимая, что могу и не удержать хрупкое равновесие, подаренное пониманием своего долга. И тогда я сделаю что-нибудь страшное.
Например, призову того, кто рвется в тварный мир, желая навести порядок и покарать всех, кто не увернулся, и позволю ему вершить справедливость по-своему.
Я шла, погруженная в свои мысли – а коридоры Академии змеились, каменный пол сам ложился под ноги, выводя меня то на одного, то на другого адепта в нарядной коже с характерным рисунком.
Хорошо быть Темной. Хорошо быть дочерью древнего рода. Хорошо быть сильным, любовно выпестованным магом. Заклинание распознания, одну из многочисленных модификаций, сработанную именно под наш род еще три века назад Теобальдо Ривадом, я сплела, не задумываясь, еще на выходе из комнаты. Прадед был хорош – плетение «сидело» на его потомке в десятом колене как перчатка, не утомляло, не оттягивало на себя мое внимание и не притягивало ко мне чужое. И очень экономно тянуло магию. Экономно – для такого рода плетений, конечно, которые в принципе чудовищно энергозатратны.
Чтобы проверить, чью именно шкуру несет на себе вон тот веселый парень, или вот эта симпатичная девушка, мне не нужно было совершать сложных манипуляций, или даже сбавлять шаг. Сосредоточенное на конкретном предмете внимание, осознанный магический посыл – и отраженный от объекта импульс возвращается к создателю, осыпается невидимыми колючими искорками, оставляя после себя нужную мне информацию. Не сложнее, чем проверить оленину в ректорской тарелке. Прадедовская работа служила безупречно.